Юлия Набокова - Осторожно: добрая фея! Страница 71

– Это вы? – На лице барона отобразилась дикая смесь чувств: от удивления и радости до негодования и обиды.

– Нет, мой фантом! – в свойственной ей манере ответила Белинда.

– Значит, точно вы, – заключил Артур. – Чем обязан?

– Вопросы буду задавать я, – оборвала его фея. – Зачем вы добавили сонный отвар в кувшин с водой в гостевой комнате? Хотели нас усыпить?

– Сонный отвар? – в изумлении моргнул барон. – Я ничего про это не знаю.

– То есть вы ни при чем? – с подозрением уточнила Белинда.

– Да я впервые про это слышу! – искренне отозвался Артур.

– Какого демона вы влезли к нам в спальню с кинжалом в руке? – продолжила допрос с пристрастием фея.

– Хотел вас защитить, – нехотя, будто бы через силу, ответил барон.

Волшебница прищурилась: непонятно, то ли врет, то ли говорит правду, изо всех сил противясь заклинанию откровенности.

– От кого? – уточнила она.

– Не знаю, – буркнул барон.

– Как это не знаете? – нахмурилась Белинда.

– Не знаю, – угрюмо повторил Артур.

– Отчего же тогда полезли?

– Объясняю: опасался за вашу жизнь!

– Почему?

– Из-за проклятия.

– Какого еще проклятия?

– Это долгая история.

– А я не спешу.

– А вы так и собираетесь там висеть? – жмурясь от солнца, ярко пылавшего за спиной феи, миролюбиво поинтересовался барон.

– А вы так и не предложите мне приземлиться? – огрызнулась Белинда.

– Пожалуйста, – пожал плечами барон, посторонившись и сделав широкий взмах рукой – мол, весь двор в вашем распоряжении. – Если, конечно, не боитесь, что я вас тут же расчленю, – не выпуская из рук топор, с горькой усмешкой добавил он.

– А у вас есть опыт? – на всякий случай уточнила фея.

– Боюсь вас разочаровать, но нет.

Фея молча направила метлу к земле и сошла с нее. Словам барона можно верить – если, конечно, она в спешке ничего не напутала с заклинанием откровений…

– Марта выходит замуж, – без предисловий сказала она, испытующе глядя на Артура.

Его лицо на миг исказила судорога, а в глазах погасли насмешливые огоньки.

– Мои поздравления, – ровно произнес он.

– Вы что, не понимаете? – вспылила фея. – Марта выходит замуж за другого.

Барон молчал, глядя куда-то в сторону.

– Что вы сейчас чувствуете? – спросила она, замерев.

– Я не обязан вам отвечать, – Артур передернул плечами.

– Что вы сейчас чувствуете, Артур? – настойчиво повторила Белинда. – Вы ее по-прежнему любите? Вам больно? Вы бы хотели все изменить? Хотите расстроить свадьбу?

– Да, да, трижды да! – взорвался барон.

И фея облегченно вздохнула: заклинание действует, ее визави говорит правду. Именно поэтому он так разгорячился: этому невозмутимому мужчине очень сложно признаваться в своих чувствах, но ее заклинание сильнее, вот он и сердится из-за того, что не может противостоять своим откровениям.

– Идемте в дом, нам нужно поговорить без свидетелей. Вы мне расскажете свою версию гибели жен и всей чертовщины, которая здесь творится.

Заметив удивленный взгляд Артура, фея добавила:

– Версию Бенуа я уже слышала. И она излагает историю далеко не в вашу пользу.

Артур запомнил тот день на всю жизнь. Запах прелых листьев, последнее тепло лета, стремительно бегущего прочь от стылой осени, и ослепительный силуэт юной колдуньи в лучах заходящего солнца. Девушка стояла на холме, а он, семнадцатилетний мальчишка, шел к ней по золотым листьям, мягко шуршащим под ногами…

Его первая любовь расцвела с первыми подснежниками, которые протянула ему большеглазая диковатая смуглянка, живущая отшельницей в лесу. В тот день он отбился от своих и заблудился на охоте. С тех пор минуло шесть лунных месяцев, почти каждый вечер из которых он проводил в лесу, с Аурелией. Шесть месяцев сладостных открытий, упоительных объятий, опьяняющих поцелуев. Они никогда не говорили о будущем: оба понимали, что супругами им не быть, слишком велика пропасть между лесной колдуньей и единственным наследником богатого барона. Влюбленные жили настоящим, даря друг другу ласки с таким самозабвением и нежностью, словно каждый поцелуй был последним и каждое прикосновение – первым.

Артур ступал по траве медленно, невольно стремясь оттянуть момент неизбежного объяснения. Он знал – делить его с другой женщиной гордая и самолюбивая Аурелия не станет. Еще недавно, представляя себе финал их отношений, он замирал от ужаса, представляя себе боль в глазах возлюбленной и их прощание. Три дня назад проклинал имя неизвестной Вивианы, дочери графа, когда отец не терпящим возражения тоном объявил ему о скорой женитьбе. Граф Вивальди был старинным приятелем отца, а дочь раньше жила где-то в дальнем королевстве на воспитании тетки. Но теперь эта пигалица неожиданно вернулась и сразу вознамерилась выскочить за него замуж. Как всегда, без него все решили! Артур рвал и метал. Решил про себя говорить с ненавистной невестой сквозь зубы и вести себя так, чтобы она сама кинулась отцу в ноги с просьбой не выдавать ее замуж. Он еще слишком молод для женитьбы и не готов пожертвовать трепетными свиданиями с лесной чаровницей ради чинных обедов в компании супруги. Но вся его решимость и неприязнь к Вивиане испарилась в тот момент, когда юная прелестница веселой птичкой впорхнула в их гостиную. В ту ночь, едва гости покинули замок, он кинулся к Аурелии. Казалось, наедине с любимой он избавится от наваждения, которое нашло на него. Но вышло наоборот: медно-каштановые кудри колдуньи казались ржавыми на фоне ослепительно-светлых локонов графини. Ее чувственные полные губы потерпели сокрушительное поражение в борьбе с изящным ротиком Вивианы – нецелованным, а оттого во много крат привлекательным. Даже легкий загар, покрывавший лицо и плечи Аурелии, который всегда так нравился Артуру, осуждавшему неестественную бледность знатных дам, потерялся в сравнении с нежно-розовой кожей Вивианы, покрытой россыпью трогательных золотых веснушек. А как красива изысканная прическа графини с вплетенными в косы драгоценностями в сравнении с небрежно распущенными кудрями колдуньи! Да и ее наряд – просто произведение искусства против безыскусного платья Аурелии. От проницательной колдуньи не укрылось его смятение и то разочарование, которое сменило восхищение в его взгляде, обращенном на нее. Но тогда Артур был полон смятения и не решился открыть ей правду. Сегодня он был уверен в своем решении. Вивиана – его настоящая любовь, женщина, которая станет примерной супругой и матерью его детей. А Аурелия – всего лишь босоногая дикарка, которая все равно рано или поздно ему бы опротивела…

– Вот как? – Плечи колдуньи дрогнули, и она обернулась к нему, подошедшему на расстояние вытянутой руки. – Так вот, значит, что ты обо мне думаешь?

Артур замер на месте. Никогда прежде Аурелия не читала его мыслей. Или делала вид, что не читала?

– Успокойся, раньше я этого не делала, не умела. Это очень сложное заклинание.

«Тогда почему теперь?» – удивился он про себя.

– Потому что я перестала верить тебе, – вслух ответила Аурелия. – Мне надо было знать, что изменилось, почему ты стал таким…

Каждое слово давалось ей с трудом, Артур видел, как выгнулась струной ее спина, как неестественно напряжены руки и сжаты кулаки – словно девушка удерживала внутри себя что-то такое, что вот-вот могло вырваться наружу.

– Скажи, ты любил меня? – глухо спросила она.

– Конечно любил! – ответил он не задумываясь.

– Любил… – печально повторила она. – А теперь любишь ее, эту бледную куклу, которая не способна на настоящие чувства…

Артур промолчал: ему стало жаль бедную и не очень красивую (куда ей до совершенной красоты Вивианы!) девочку, которая жила в глуши и промышляла изготовлением зелий и приворотами.

– Так значит, я для тебя недостаточно хороша? – угрожающе прошипела Аурелия, разжимая кулаки. Артур пошатнулся – как будто невидимая сила ударила его под колени.

– Ненавижу, – прорычала она. – Ненавижу за то, что предал мою любовь!

«Бедняжка, как убивается, – с грустью подумал он. – Того и гляди, грозу вызовет или лес в дожде утопит – она на это способна, моя маленькая колдунья».

– Больше не твоя! – визгливо выкрикнула девушка. – И не смей меня жалеть! Если кого и стоит жалеть, так это тебя!

Артур вздрогнул, словно ледяной ветер прошел сквозь него, стерев из его сердца все светлые чувства. Сердце заныло от тоски и ощущения чего-то страшного.

– Ты не способен на настоящую любовь! – продолжала кричать колдунья.

Странно, ему казалось, что во время их объяснения вокруг будет бушевать ливень и стонать ветер. Аурелия любила демонстрировать свои способности и во время их немногочисленных ссор не раз поливала юношу дождем и подкрепляла свои крики громом. Но на этот раз вокруг стояла полная тишина – такая мертвая, что не было слышно ни шороха листвы, ни приглушенного пения птиц в лесу, только голос его отвергнутой возлюбленной нарушал это безмолвие. И сама природа замерла: остановилось солнце, притих ветер, прислушиваясь к словам негодующей колдуньи, словно от них зависело будущее этого мира. Не всего мира, а его собственного мира и всей его жизни – это Артур понял потом, намного позже.