Юлия Федотова - Свет. Испытание Добром? Страница 79

– Комары… – недоумевающе пробормотал тот.

– А хуже?

– Ну оса в палец. Оно прошло уже. А что?

– Ты ел хорошо? Как обычно? – не ответив, продолжил странный допрос Кальпурций.

Остальные стояли молча, смотрели испуганно, и от взглядов их Йоргену самому стало страшно.

– Ел, да… Случалось… Два раза стащил булку, потом рыбину – на окне сушилась, еще в огороде капуста росла… – Ланцтрегер осекся. Получалось, за две недели с лишним он поел всего четыре раза. И ведь голодным себя не чувствовал, вот что удивительно! – Нет, правда, а что это со мной?!

– Это мы тебя должны спросить, – мрачно и нервно усмехнулся Легивар Черный. – Рассказывай по порядку, день за днем, что было с тобой без нас.

И он послушно принялся рассказывать, хотя большого смысла в том не видел: с его точки зрения, с ним не происходило ничего выдающегося, сплошная рутина. Но ученому-магу было виднее.

– Значит, все эти дни ты жил как ночная тварь, думал о себе как о ночной твари, люди считали тебя ночной тварью, и при этом ты спал в обнимку с напитавшимся кровью Жезлом Вашшаравы и колдовским яйцом под боком? Вот тебе и ответ. Они превратили тебя в ночную тварь, самую настоящую… Ты дневной свет еще можешь выносить? Или уже нет? Скажи честно, солнце уже высоко.

– Могу! – ответил Йорген трагически. – Вроде бы…

Было ему тошно, и страшно, и жалко себя, бедного, чуть не до слез.

– Что же мне теперь делать? Я не хочу так ходить! Смотрите, какие ужасные когти, они мне совсем не к лицу!

Ах, это он еще не видел, что у него с лицом! Иначе, пожалуй, не стал бы возражать против когтей – они вполне органично дополняли его новый облик.

– Нет, а что вы стоите и таращитесь на меня, будто я не ваш невинно пострадавший друг, а бородатая женщина на ярмарке? – напустился он на спутников. – Делайте что-нибудь! Легивар, ведь ты ученый, у тебя выдающийся ум! И Семиаренс искусно владеет колдовством! Мельхиор, а ты чего не молишься? Хочешь, чтобы я остался таким на всю жизнь? Может, я вообще скоро на людей кидаться начну? Скажи Девам Небесным, пусть предпримут что-то, ты же с ними на короткой ноге!

Хенсхен послушно опустился, точнее, рухнул на колени, лбом в пыль, задом к небесам, и принялся истово бормотать. Легивар тоже забормотал, но не спасительные заклинания, а что-то странное:

– Так-то оно так… Оно, конечно, неприятно… Но стоит ли нам вмешиваться? Вдруг Йорген обратился тварью не случайно, вдруг так было предначертано, и в этом суть нового испытания? Кроме того, он наделен нечеловеческой силой, которая уже сослужила нам службу, и в дальнейшем выгода от его новой ипостаси…

– НЕ ХОЧУ!!! – заорала в голос несчастная тварь. – НЕ ЖЕЛАЮ! Плевать на все промыслы, предначертания и выгоды! Расколдовывайте меня немедленно, или… – Он запнулся, придумывая угрозу пострашнее и в то же время исполнимую. Традиционное «я вас убью» в этом случае не подходило. – Или я вообще умру!

Сработало. Но не выдающегося ума маг, не искушенный в колдовстве альв и даже не Девы Небесные в лице хейлига Мельхиора помогли ему, а дорогой друг Тиилл, о жене которого он, к стыду и горю своему, видел такие нехорошие сны. Просто не мог силониец оставить бедного Йоргена в таком плачевном состоянии души и тела, это было выше его сил. Движимый порывом, он выхватил Жезл Вашшаравы и направил на чудовище: «Хочу, чтобы Йорген фон Раух вновь стал че… тем, кем был!»

Им уже приходилось видеть и испытывать такое. Огненная вспышка, волна приятного, ласкового тепла… И нет больше ночной твари неизвестной породы, есть Йорген фон Раух, ланцтрегер Эрцхольм, в своем прежнем, весьма приятном для глаз виде. И Жезл Вашшаравы, сияющий не кроваво-красным, а нежно-жемчужным светом да с переливами. Тоже приятно для глаз, но совершенно бесполезно в бою. Вся сила, накопленная в Зиппле, множеством жизней оплаченная, ушла на то, чтобы вернуть Йоргену его природное обличье!

Вот и воюй теперь с убийственным Светом: сами полуодетые, из оружия – два меча да пара ножей на четверых плюс магический артефакт, годный разве на то, чтобы колотить врага по башке набалдашником! Эх, хороши герои, ничего не скажешь! Защитники жизни на земле!

– Ничего, – утешил друзей Легивар. – Силы артефакта восстановить легко. Как только встретится кто-нибудь подходящий, убьем и…

– Перестань! – простонал Йорген, зажимая уши, его замутило. – Не говори при мне об этом! Не теперь!

– Ах ты господи! Можно подумать, ты никогда никого не убивал! – всплеснул руками Легивар, не понимая, с чего вдруг такие нежности.

Убивал, и много. Память услужливо сохранила все, что он творил, будучи ночной тварью. И пусть ни один из мирных обывателей от его рук не пострадал, только разбойники-ифийцы, которые – он и сейчас был в этом убежден – участь свою заслужили, все равно думать о содеянном было тошно. Хладнокровие Йоргена – ночной твари Йоргену – человеку и нифлунгу не передалось, убийство так и не вошло в привычку. К добру, к худу ли – трудно судить.

Глава 27,

в которой Йорген с Кальпурцием каются друг другу во грехах, а ифиец по прозвищу Плешивый пытается проявить бдительность

Или предался я врагу?Иль у тебя двойная шкура?

События в Зиппле удивительным образом повлияли на наших друзей, придав им небывалого нахальства. Они больше не таились по кустам, не избегали случайных встреч. Они гордо шествовали по дороге, выставив напоказ магическое яйцо, и, стоило кому-то из караульных их окликнуть, начинали громко и негодующе орать: как смеет он задерживать божьих слуг, спешащих к святому месту, дабы вернуть былую благодать реликвии, оскверненной неверными? Если же несчастный заикался, что божьи слуги обычно одеваются несколько иначе и на нищих оборванцев бывают похожи редко, – ему еще больше доставалось. Ага! Сами развели в своих землях разбойников и воров, не гнушающихся посягать даже на имущество божьих людей, и сами же, вместо того чтобы искоренять преступность, упрекают несчастных обобранных путников, что те, видите ли, недостаточно хорошо одеты! Разве тому учат нас Девы Небесные?!

Караульные, будь они из числа простых мужиков или из наемников-ифийцев, в богословии разбирались слабо, в спор о том, чему именно учат нас Девы, а чему не учат, предпочитали не вступать и скандальных спутников пропускали. Только один раз в составе караула снова был хейлиг, но и он на поверку оказался деревенским простаком. Прежде большинство хейлигов обращалось в новую веру из старой, поэтому все они были людьми учеными, ведь не такое это простое дело – получить сан служителя Дев Небесных. Но Свету требовалось все больше и больше сторонников, хранителей колдовских яиц, поэтому новых хейлигов стали набирать из числа истово верующих, обучать на скорую руку и облачать в рясу даже без письменного экзамена по богословию. Какой уж тут экзамен – читать-то умели не все.

Хейлиг Лиадор оказался из их числа. Совсем недавно он был зажиточным свиноводом по имени Михай Зепп, но его любимая племенная свинья Дора вдруг принесла удивительный приплод: девять чисто белых поросят с красными глазками, все как на подбор свинки, и все благополучно выжили, ни одна не околела. Михай Зепп углядел в том знамение свыше, передал хозяйство сыновьям и подался в храм. Служил, правда, плохо, потому как был косноязычен и слегка заикался, но нашлось и для него богоугодное дело – колдунов по дорогам ловить. Только они почему-то не попадались – перевелись, что ли, совсем?..

Выдающаяся ученость молодого странника так умилила бывшего свиновода, что он в душевном порыве снял с себя белую с золотом мантию и отдал удивительному юноше, хотя сам остался в одном полосатом исподнем, над которым безбожники-ифийцы тут же принялись насмехаться.

Не избежал насмешек и хейлиг Мельхиор, потому что новое одеяние висело на хрупком юноше как простыня, троих таких можно было завернуть.

– Ничего, – сказал Йорген. – Так даже лучше. Ты у нас станешь служить образцом самоотречения во славу Дев Небесных. Показывать будем: вот каким был человек и каким стал, отдавая всего себя служению.

– Ваша милость, грешно так говорить, ведь это ложь, – простонал Хенсхен. Можно подумать, все остальное в излагаемой ими истории о яйцах и разбойниках было чистой правдой!

– Ничего, мне можно иной раз соврать, – утешил ланцтрегер. – Я совсем недавно был темной тварью, какой с меня спрос?

Постепенно они все-таки приоделись на деньги, которые Йоргену удалось сохранить, – разбойники разбойниками, а ходить по миру совсем уж оборванцами не хотелось. Купили, что нашлось во встречных селах, – не по чинам, конечно, зато по размеру и новое. Больше дорожным стражникам не в чем было их упрекнуть.

…Повод для упреков нашелся у Кальпурция: ах, зачем друг Йорген потратился на этих безобразных кнехтских кляч с отвислым брюхом и хвостами, подвязанными узлом?! Уж лучше всю жизнь ходить пешком, чем сесть верхом на это, с позволения сказать, животное, по сравнению с которым мохнатая кривоногая фельзендалка смотрится гартским скакуном. Это же позор лошадиного рода, а не кони! Неужели Йорген сам не видит?