Ольга Куно - Капризная принцесса Страница 8

— Пойдёшь ли ты за меня замуж, девица? — протянул он противным голосом.

Принцесса хихикнула…и прыгнула. И, разумеется, благополучно приземлилась на соседней крыше. Трубочист был в чём-то прав. В сущности именно от этого она и бежала. Только не от одного жениха, а ото всех сразу. От такой колоритной толпы и на три сажени прыгнешь…хотя лучше, чтобы не пришлось.

Трубочист так обрадовался, что она наконец-то прыгнула, что сам расслабился…и прыгнул недостаточно далеко. Успел коснуться ногами самого края крыши, но не удержался и едва сумел уцепиться за край. Взвизгнув, принцесса подскочила и принялась тянуть его наверх. Надо же какой тяжёлый, а так не скажешь! В результате совместных усилий ему, наконец, удалось поднять на крышу одну ногу, а затем и влезть целиком.

— Ты сам что, пьяный, что ли? — поинтересовалась принцесса, тяжело дыша.

— Не, если бы я был пьяный, можно было бы смело падать, — напомнил он. — Это я просто проверить решил, станешь ты мне помогать или наоборот, ускорение придашь.

— А что, я произвожу такое впечатление?

— Я лучше промолчу. Пока мы не отойдём подальше от края. — Он расправил плечи и потянулся, внушительно хрустя позвонками. — Что ж ты так неуклюже тащила-то?

Принцесса от такой наглости чуть не поперхнулась.

— Как умею, так и тащила! Я не скалолаз, откуда мне знать, как надо?

— Ну не за куртку же!

— Вот точно надо было тебя так там и оставить.

— Ну вот, а я что говорил!

— Мы дальше пойдём, или ты всю ночь будешь здесь прохлаждаться? — Принцесса легонько притопнула ножкой.

— Ну вот они, женщины, даже немного отдохнуть не дадут, — проворчал трубочист. — А всё-таки выпивка — великое дело, — продолжал он разглагольствовать по дороге. — Вот один мой приятель как-то раз — на свои именины — хорошенько напился в кругу друзей. А потом захотел. ну, в общем, отлучиться. Так он перепутал окно с дверью и вышел на улицу из окна…третьего этажа.

— И что? — всплеснула руками принцесса, невольно увлекшись рассказом.

— А ничего. Поднялся с земли, отряхнулся и пошёл себе дальше. Я же говорю: горилка — это вещь.

— А как он обратно возвратился? Тоже через окно третьего этажа?

— Чего не знаю, того не знаю, — развёл руками трубочист. — Стоп! А мы, кажется, пришли.

И правда, крыша кончилась, а впереди легко можно было разглядеть верхушку высокого частокола, окружавшего терем и двор. Спуститься вниз оказалось неожиданно легко: трубочист быстро обнаружил оставленную кем-то лестницу; для того, чтобы до неё добраться, по стене пришлось пролезть лишь совсем чуть-чуть. А вот дальше начались проблемы…

Они уже практически подошли к южным воротам, как вдруг принцесса резко развернулась и двинулась в противоположном направлении. Ничего не понимающий трубочист последовал за ней.

— Что случилось? — Он смог задать этот вопрос лишь после того, как они повернули за угол, и принцесса, наконец, остановилась.

— Этот стражник…Он меня знает. Я не смогу мимо него пройти.

Принцесса, разумеется, знала, что, даже сбежав через трубу, ей всё равно придётся проходить через внешние ворота. Но знала она и о том, что король как раз определил на охрану ворот свеженабранных в гарнизон солдат, которые ещё не знали её в лицо. И надо же было так не повезти, чтобы именно этот охранник оказался ей знакомым. То ли что-то изменилось в общем раскладе, то ли он просто подменил кого-то другого. Но так или иначе, планы её он точно испортил.

— Неужели всё было зря…

— Подожди, я думаю. Ты уверена, что он тебя узнает?

— Ну уж если я его узнала, то он меня — точно.

Трубочист не без удивления приподнял бровь. Наверное, решил, что она — жутко самодовольная девица, считающая себя неотразимой. Впрочем, сейчас ей было не до того, чтобы развеивать чьё-то ошибочное о ней представление. К тому же, может, оно и не было таким уж ошибочным?.. Трубочист между тем явно что-то придумал.

— Тебе очень надо отсюда выбраться? — спросил он.

Она молча кивнула, поднимая на него глаза. На этот раз высокомерия в них не было и в помине; это были глаза маленького загнанного зверька.

— Ладно, только обещай, что будешь всё делать, как я скажу, и ни о чём не спрашивать, пока мы не окажемся с той стороны ворот.

Она кивнула.

— Тогда подтяни платок, так, чтобы он прикрывал лоб…ага, вот так. А теперь пошли.

Принцесса послушно засеменила следом. У ворот ярко горели два факела; никаких шансов проскочить неузнанной у неё не было, пусть даже и с платком… Не дойдя до ворот каких-нибудь несколько шагов, трубочист вдруг резко остановился и привлёк её к себе. Крепкие руки обхватили её за талию, а губы приблизились к её лицу. Девушка инстинктивно дёрнулась и еле сдержала крик.

— Даже не вздумай вырываться, — прошипел он сквозь зубы.

Поцелуй был долгим и, казалось, даже страстным. По логике вещей это был её первый настоящий поцелуй. Вот только было в нём что-то насквозь ненастоящее. Хотя и губы соприкасались, и обнимались они за гранью всяких приличий. Ох, и о чём она только думает? Её сейчас должно интересовать совсем не это. Принцессе стало стыдно, тем более что кавалер, в отличие от неё, не переставал думать о деле. Отстранившись от неё через некоторое время (это сколько же они целовались? минуту? полминуты? или дольше?), он громко сказал: "Ну, подожди меня здесь. Только никуда не уходи, слышишь?" и быстро зашагал навстречу стражнику. Тот уже некоторое время наблюдал за ними с нескрываемым интересом. На какую-то долю секунды принцессе пришла в голову жуткая мысль: что если трубочист сейчас её выдаст? Подойдёт к стражнику и скажет: "вот, здесь девчонка, которая хочет сбежать из терема". Ей ужасно захотелось поскорее убежать, нарушая данное трубочисту слово…Но она быстро взяла себя в руки. Если бы он хотел её выдать, мог бы сделать это гораздо раньше. Надо быть совсем уж сумасшедшим, чтобы сначала лезть через дымоход, потом скакать по крышам, чуть не упасть вниз, и всё это только для того, чтобы сейчас открыть все карты стражнику. Странный способ скоротать вечерок, не правда ли?

Все эти мысли промелькнули у неё в голове очень быстро, а трубочист между тем поравнялся со стражником.

— Привет, дружище! Закурить не найдётся?

Так он ещё и курит? Отчего-то такая возможность не приходила ей в голову. Принцесса прислушалась. Увы, дальше трубочист понизил голос, и разобрать слов принцессе больше не удавалось. Что было особенно неприятно, учитывая, что за время разговора стражник пару раз оборачивался в её сторону. Она держалась в тени, прижавшись к стене сарая, и держала голову слегка опущенной, так что платок скрывал чуть ли не половину лица.

А разговор между тем был такой.

— Конечно найдётся, отчего нет? — добродушно отозвался стражник, доставая из кармана кисет.

— Спасибо. Небось скучно здесь, всю ночь-то?

— Скучновато, конечно. Да ничего, бывало и похуже. Сейчас вон хоть лето, ночи тёплые, дежурить одно удовольствие. А вот зимой пойди-ка постой так до утра, насквозь продрогнешь. И шуба не спасёт.

— М-да, тяжело, — сочувственно кивнул трубочист. — Но есть небось и другие средства согреться? — весело подмигнул он.

— Да уж не без того, — улыбнулся в усы стражник. — Но вообще, конечно, нельзя. У нас с этим строго. Но в лютые холода, прямо тебе скажу, глаза на это дело закрывают. Начальству — ему небось тоже неохота поутру груду сосулек получить заместо солдат!

— А то! Да и посты проверять морозной ночью небось тоже не всякому охота.

— Есть маленько.

— Слушай, друг, — голос трубочиста стал немного заискивающим, — есть у меня к тебе одна просьба. Подсоби, а?

— А чего случилось-то?

— Да я тут, понимаешь, с девчонкой, — трубочист кивнул в сторону принцессы.

— Да вижу, вижу, — стражник тоже покосился на девушку. — И как девчонка, хороша-то? А то отсель не разобрать.

— Да как тебе сказать, — уклончиво ответил трубочист. — Не красавица, конечно, но на безрыбье, сам понимаешь. У нас с красотками не очень. В общем, уламывал я её долго. Ну, знаешь там, слова всякие про красивые глазки, цветочки полевые, ну, и всё такое.

— Да, бабы это любят, — со знанием дела подтвердил стражник.

— Ну вот, вроде как уломал. Уговорил на ночь в поле сходить, от людей подальше, там и стога сейчас есть что надо.

— Так чего ж тебе, подсобить, что ли, надо? — непонимающе спросил солдат. — Так это, на службе я.

— Да нет, я ж объясняю. Она так вроде согласилась. А сейчас тебя увидела — и упёрлась. Понимаешь, отец у неё кузнец. Больно строгий, ну и на расправу скор. Вот она и боится, что кто-нибудь её увидит, узнает, ну и папаше, значит, доложит. Ну что же теперь, все словечки да цветочки зазря, что ли? Ты уж будь другом, когда она подойдёт, отвернись, что ли, или отойди куда в сторонку, ну, чтобы она знала, что никто её лица не видит, и, стало быть, к кузнецу тоже не побежит.