Анна Одувалова - Зеленоглазая авантюристка Страница 8

Маг понимал, что Лайтнинг не хотел его смерти, но все же непередаваемо обидно умереть за чьи-то грехи. Ладно бы еще своих было много, а он всю жизнь прожил, словно лабораторная крыса — тихо, незаметно и бесконфликтно и в итоге умер в мучениях и пытках. Несправедливо, впрочем, судьба дала ему еще один шанс — и это уже много.

Душно. Тонкая льняная туника кажется меховой, а полупрозрачные шаровары липнут к ногам. Когда же подоспеет помощь и можно будет смотаться к себе в комнаты? Там окна выходят в тень парка и, наверное, не так жарко. Тем более можно скинуть надоевшие шмотки и откопать в шкафу топик и любимые шорты. Я у себя дома — что хочу, то и буду носить, а если у кого-то слишком впечатлительного случится на этой почве инфаркт — не мои проблемы. Слуги, которые работают здесь давно, уже привыкли к моей манере одеваться, а новые пускай вырабатывают иммунитет или уходят. Слабонервные мне не нужны.

Ну почему я такая не хозяйственная?

Вообще-то эта мысль редко приходила мне в голову. А что? У меня есть слуги и нет мужа, зачем мне хозяйственность? Вспоминала я об этом своем досадном недостатке, только когда приезжали гости. Ну или сейчас, когда понадобились конкретные апартаменты. В гостиной и моих покоях все блестит, как и положено, но вот весь остальной дом… Это история отдельная, и виновата в ней одна я. Слуг нужно строить — правило, известное всем, зря я его не придерживаюсь. Нужно хотя бы раз в месяц проходить по трем этажам с инспекцией. А то распустились, понимаешь ли! Привыкли, что хозяйка дальше своих комнат и балкона нигде не бывает! А потом случается спешка, нервы и казусы перед нежданными гостями.

Комната, ранее принадлежавшая Дирону, выглядела немногим лучше, чем его кабинет. Слой пыли на мебели, паутина по углам и нестираные семь лет занавески.

— Белинда, почему у нас такая кошмарнейшая грязища, а? — вопрошала я, потрясая зажатыми в охапке чистыми шторами и нервно косясь в сторону небрежно брошенных на стул портков мага. Семь лет назад Дир, видимо, намеревался отнести их в стирку. Сейчас штаны можно только выкинуть. Впрочем, размерчик у мага сменился, так что нечего его лишний раз расстраивать. Главное, чтобы впопыхах Белинда не забыла их убрать.

— Дык не приказано было крыло это мыть, вот и не мыли.

Логика прислуги была убийственна, и даже возразить на эти слова нечего. Все же хозяйка поместья из меня фиговая во всех отношениях. Слуги меня дурят, управляющий, скорее всего, тоже. Я исправно проверяю все отчеты, но наверняка половину нужного не замечаю. А денежки они счет любят, хорошо хоть ко мне часто наведывается Адольф, вот уж кто на всевозможных фактурах собаку съел. Мимо него ни серебрушки не проскользнет. Только присутствие болотного тролля позволяет мне не волноваться о финансовых делах поместья. Хотя мой начальничек вполне мог сговориться с управляющим, и тогда они обворовывают меня на пару. Впрочем, почему меня? Дерри и Анет — я с доходов поместья получаю чисто символическую десятую часть.

Белинда не торопилась. Лениво мелькала метелочка для уборки пыли, грязные шторы уныло висели всего на нескольких уцелевших крючках. От зажатых в охапке новых наутюженных занавесок мне было жарко, а положить светлый тюль на стулья или диван — страшно: запачкаются еще ненароком. Тонкая дорогая ткань у меня в руках уже успела изрядно измяться — не быть мне все же образцовой хозяйкой и замуж меня никто не возьмет. Ну и каркал с ними. Авантюристкам мужья ни к чему. Разве что фиктивные для выполнения какого-нибудь задания. А так я кошка, которая гуляет сама по себе, а точнее сказать, ящерица.

— Ну тогда сейчас убирайся быстрее! — нервничала я, постоянно оглядываясь на дверь. Дирон вряд ли будет рад увидеть запустение и здесь. Чем вызвана такая трогательная забота о почившем семь лет назад маге, я не знала и думать об этом не хотела. Наверное, все же запоздало проснулась совесть. Нехорошо все же принимать гостей в сарае. Ни к чему всем знать о моей нерадивости. Это все каркалова работа виновата, не стала бы я семь лет назад авантюристкой, может быть, и суп научилась варить, и дом был бы в чистоте. Только в этом случае не было бы ни Арм-Дамаша, ни приключений, ни приличных гонораров.

На пол рядом со мной упал посеревший от времени тюль с окна и поднял облако пыли. Я закашлялась. Смахнула с носа паутину и укоризненно посмотрела на служанку. Белинда пожала плечами и протянула руку за свежими занавесками.

Хлопнула дверь.

— Ну наконец-то хоть еще кто-то пожаловал! — Я с облегчением сунула осточертевшие занавески еще одной подоспевшей горничной и вылетела в коридор. Как же меня все достали! Похоже, нужно применять карательные меры: прислуга у меня расслабилась окончательно, хорошо хоть кухарка золотая — кормит отменно и в срок. А вот все остальные! Одна ленивей другой. Ладно, я неряха, мне простительно, а они? У них же работа такая, смотреть, чтобы я не заросла грязью!

От поднявшейся в покоях мага пыли пересохло в горле и засвербело в носу. А еще невероятно хотелось спать. Ночью вздремнуть не было времени. С утра поднял неожиданно воскресший маг. Пришлось общаться с ним, а потом вместе со слугами приводить в порядок принадлежащие ему комнаты. В результате глаза закрывались сами собой и начинала болеть голова.

Плюнув на все запланированные на день дела, я решила немного отдохнуть и направилась к себе. В любом случае, в дурном настроении и невыспавшаяся я буду зла и только разругаюсь с кем-нибудь, никаких проблем при этом не решив. На свежую голову стану страдать от угрызений совести и думать, как искупить свое недостойное поведение. Уставшая, я иногда становлюсь ужасной хамкой, что не идет на пользу ни мне, ни моим делам. Сколько раз я так нарывалась, а испорченное один раз впечатление потом бывает невероятно сложно исправить.

На Дира я наткнулась практически у собственной двери, тогда, когда мыслями была уже в мягкой постельке с прохладными шелковыми простынями. Маг стоял, прислонившись лбом к стене.

— Тебе плохо?

Он, придерживаясь за косяк, поднял воспаленные глаза и отстраненно пробормотал:

— Не знаю…

Черт! Только еще больных полудохлых магов на мою голову не хватало! Неужели так и не удастся сегодня вздремнуть? Я подхватила парня под локоть и, приложив усилие, втолкнула его в приоткрытую дверь своей комнаты. Несмотря на кажущуюся тонкокостность и изящность, маг был тяжелым и висел на мне, словно мешок с крупой. Я, конечно, девушка не хрупкая, но все же к тасканию тяжестей не привыкшая. Можно позвать кого-нибудь на помощь, но Дир вряд ли дождется, рухнет на пол прямо в коридоре и я — рядом с ним, потому что в данный момент он завалился на меня всем телом. А служанки страсть какие любопытные, потом слухов и сплетен не оберешься. Пусть уж в комнате придет в себя. Если повезет, то я смогу его сгрузить на кровать.

Дирон все же не удержал равновесия и упал. Хорошо хоть палас у меня сирланский, мягкий. Падая, маг судорожно вцепился мне в руку, я взвыла от боли: «Ничего себе хватка!» — и упала на него сверху. Жесткие, словно окоченевшие пальцы не отпускали плечо. Я испуганно дернулась, ловя взгляд парня. Мутные глаза цвета слабо заваренного чая смотрели бессмысленно. Но это был взгляд живого существа, и я облегченно выдохнула. На секунду мне показалось, что неожиданно воскресший Дирон снова умер и я валяюсь на полу с мертвецом.

Тело подо мной было прохладным и жестким. Хвала богам, что я ошиблась. Только мне тут еще трупов не хватало, да и Дира, пожалуй, жалко. А уж тело, которое ему досталось, и тем более.

— Отпусти руку, — хрипло выдохнула я, безуспешно пытаясь одернуть свободной рукой задравшуюся тунику.

— Зачем? — Голос был низкий и отстраненный. По спине пробежали мурашки, и я снова испуганно поймала взгляд мага. Янтарная радужка прояснилась, а белки налились кровью. Сделав одно неуловимое движение, Дир опрокинул меня на спину и навис сверху, прижимая к полу.

— Ч-что… — В горле пересохло то ли от чертовой пыли, то ли от страха, и говорить не получалось. — Что происходит?

Янтарные глаза с темными и жесткими, словно колючки, ресницами были прямо передо мной, и я могла рассмотреть их в деталях — хорошо виден расширившийся, словно у наркомана, зрачок и золотые всполохи вокруг него. Дыхание мага было тяжелым и неровным, клыки под верхней губой немного удлинились, придавая аристократичному, красивому лицу хищное выражение. Вот тогда мне стало страшно по-настоящему. К полу меня прижимал не маг Дир из давнего прошлого, а голодный вампир. От леденящего душу взгляда хотелось провалиться вниз, на первый этаж, а изогнутые в ухмылке губы, вопреки голосу разума, притягивали. Я с нарастающим ужасом поняла, что сейчас на себе испытываю вампирское обаяние.

— Пусти… что ты делаешь? — Собственный голос показался жалким, в горле застрял комок.