Terry Pratchett - Санта-Хрякус Страница 8

Затем он достал из-под плаща сверток из черного материала, похожий на набор каких-нибудь ювелирных инструментов. Крайне осторожно вытащил из соответствующего кармашка косу не более дюйма длиной и зажал ее между большим и указательным пальцами.

Где-то наверху течение качнуло обломок скалы, и он покатился вниз, подпрыгивая и поднимая крошечные тучки ила.

Обломок упал рядом с живым цветком, прокатился еще чуть-чуть и сорвал существо со скалы.

Как только ярко-красный цвет поблек, Смерть взмахнул миниатюрной косой…

О всевидении богов говорится много и часто. Считается, будто они способны узреть падение каждой ласточки.

Возможно, так оно и есть. Но боги лишь смотрят, а он присутствует.

Душа трубчатого червя была маленькой и незамысловатой. Греховные намерения его не занимали. Он никогда не домогался жены живущего по соседству полипа. Никогда не играл в азартные игры и не употреблял крепкие спиртные напитки. Никогда не задавался вопросами типа: «Зачем я здесь?», поскольку понятия не имел ни о «здесь», ни о каком-то там «я».

Тем не менее острейшее лезвие косы что-то освободило, и это что-то, ныне свободное, быстро скрылось в волнах.

Смерть аккуратно убрал инструмент и поднялся с колен. Все хорошо, все функционирует нормально, и…

…Нет, не нормально.

Подобно опытнейшим инженерам, которые по чуть-чуть изменившемуся звуку машины способны выявить неисправный подшипник (причем намного раньше самых чувствительных приборов), Смерть уловил в симфонии мира фальшивую нотку. Одна-единственная нота среди миллиардов ей подобных, но она тем более была заметна, словно крошечный камешек в огромном ботинке.

Его палец поднялся и начертил в морских водах некий прямоугольник. На мгновение возник синий силуэт двери, Смерть шагнул через порог и исчез.

Червячки даже не заметили его ухода. Если уж на то пошло, не заметили они и его появления. Они ничего не замечали. Никогда.

По замерзающим, затянутым туманом улицам громыхала телега. Возница ссутулился на козлах, изображая из себя огромный живой коричневый тулуп.

Внезапно из туманных клубов выскочила некая фигура и через мгновение оказалась рядом с возницей.

– Привет, – поздоровалась фигура. – Меня зовут Чайчай. А тебя?

– Эй, эй, а ну слазь! Мне, не дозволяется подво…

Дернув вожжи, возница остановил телегу. Нож Чайчая с легкостью преодолел четыре слоя одежды, и при этом острие клинка лишь самую малость царапнуло кожу.

– Что-что ты сказал? – переспросил Чайчай, широко улыбаясь.

– Э… слушай, если ты грабитель, так ничего ценного у меня нет, всего-навсего несколько мешков с…

– Неужели? – удивился Чайчай, и лицо его озабоченно нахмурилось. – Ну да мы проверим. Так как тебя зовут, милостивый государь?

– Эрни. Э… Эрни. Да, Эрни.

– Залезайте, господа, – бросил Чайчай куда-то в сторону. – И познакомьтесь с моим другом Эрни. Сегодня он будет нас возить.

Эрни заметил, как из тумана появились еще с полдюжины людей, которые поспешно вскарабкались на телегу. Однако оборачиваться, чтобы разглядеть их повнимательнее, он не стал – легкое покалывание в области почек недвусмысленно намекало на то, что любопытство не пойдет на пользу его служебной карьере. Правда, самым краешком глаза он все-таки рассмотрел, что один из неизвестных, больше похожий на ожившую гору, тащил на своем плече какой-то длинный рулон материи. Рулон шевелился и приглушенно постанывал.

– Все, Эрни, все, кончай дрожать. Просто подвези нас до места, и мы распрощаемся, – сказал Чайчай, когда повозка снова загрохотала по булыжной мостовой.

– Но куда? Куда везти-то?

– Пока прямо. Первая остановка на Саторской площади, рядом со вторым фонтаном.

Нож исчез, и Эрни наконец задышал нормально, по-человечески, не через уши.

– Э…

– Ну, в чем дело? О, да ты весь напряжен. Знаешь, почаще делай массаж плеч и шеи. Мне лично очень помогает.

– Вообще-то, мне не разрешается никого подвозить. Чарли такой нагоняй мне устроит, если узнает…

– Вот об этом тебе совсем не стоит беспокоиться, – успокоил его Чайчай, похлопав по спине. – Ты сейчас среди друзей!

– А на что нам девчонка-то сдалась? – раздался чей-то голос сзади.

– Девочек обижать нельзя, – пророкотал еще чей-то голос. – Так мама говорила. Только плохие мальчишки обижают девочек…

– Банджо, тише ты!

– Но мама…

– Тс-с! Эрни совсем не обязательно знать о наших проблемах, – сказал Чайчай, не сводя глаз с возницы. – Правда, Эрни?

– А? Что? Да туговат я на ухо, – пробормотал Эрни, который в некоторых случаях умел соображать очень быстро. – И вижу плохо. Очень. А лиц вообще не помню. Плохая память? Ха! Да кому вы говорите! Вот иногда я разговариваю с людьми, как сейчас с вами, потом они сходят, а я ну ничегошеньки не помню. Ни сколько их было, ни что они несли, ни о какой-то там девчонке… – В голосе возницы начали прорываться истерически-визгливые нотки. – Ха! Я даже имя свое порой забываю, так вот!

– Но тебя ведь зовут Эрни, правильно? – спросил Чайчай и в очередной раз широко улыбнулся. – А, уже приехали. И похоже, здесь что-то происходит.

Откуда-то спереди донеслись звуки драки, потом мимо пробежали два тролля в масках, за которыми по пятам гнались трое стражников. На телегу никто даже внимания не обратил.

– Я слышал, банда Де Бриза собиралась сегодня брать сейф Пакли, – раздалось за спиной Эрни.

– Похоже, господин Браун не сможет к нам присоединиться, – сказал другой голос и хихикнул.

– Не уверен в этом, господин Белолиций. Совсем не уверен, – раздался еще один голос, на этот раз донесшийся со стороны фонтана. – Не примешь ли мой саквояж? Осторожнее, он тяжелый. – Голос был тонким и приятным. Обладатель подобного голоса, как правило, хранит деньги в бумажнике и тщательно пересчитывает сдачу, невольно подумал Эрни – и тут же постарался забыть о собственных измышлениях.

– Так, Эрни, едем дальше, – велел Чайчай. – Вокруг Университета.

Повозка тронулась, а тонкий и приятный голос произнес:

– Основное правило: берешь деньги и тихонечко удаляешься. Правда?

В ответ раздалось общее согласное бормотание.

– Такое нужно впитывать с молоком матери.

– Ну, ты-то многое впитал от своей мамочки, господин Белолиций.

– Не смей ничего говорить о нашей маме! – Голос был похож на маленькое землетрясение.

– Это же господин Браун, Банджо. Ну все, все, успокаивайся.

– Он не должен ничего говорить о нашей маме!

– Хорошо! Хорошо! Привет, Банджо… Где-то у меня была конфетка… Куда же она запропастилась? А, вот. На, кушай. О да, ваша маменька дело знала туго. Тихо войти, не торопиться, взять то, зачем пришла, и уйти по-умному. Не торчать на месте, не пересчитывать добычу и не твердить друг другу, какие умные и храбрые парни тут собрались…

– Абсолютно согласен, господин Браун. Судя по всему, дела у тебя идут хорошо.

Телега громыхая приближалась к противоположному концу площади.

– Неплохо, господин Кошачий Глаз, неплохо. Близится страшдество, а это всегда расходы. Приходится крутиться. Так о чем там я? Ах да. Хватать и бежать – о нет, это не для меня. Возьми немножко и тихо удались. И одевайся поприличнее. Вот мой девиз. Прилично одевайся и степенно удаляйся. Почти стихи получились. Только не бежать. Ни в коем случае. Бегущий человек всегда привлекает внимание, а стражники похожи на тех же собак. Они бегут за бегущим. Нет, уйди медленно, немножко выжди за углом, пока суматоха не уляжется, затем поворачивай и иди обратно. Это их ставит в тупик. Тебе даже дорогу уступают. «Добрый вечер, офицеры», – говоришь ты и направляешься домой пить чай.

– Понял, понял, главное тут – спокойствие. Если нервишек хватит. И ты выйдешь чистеньким из любого, ну, этого самого…

– Прежде всего, господин Персик, ты никуда не вляпаешься.

«Опытный волк учит щенят уличной жизни. Настоящий класс виден издалека», – подумал Эрни (и опять-таки приложил все усилия, чтобы немедленно забыть услышанное).

– Кстати, Банджо, что у тебя с губами?

– Он потерял зуб, господин Браун, – сказал кто-то и хихикнул.

– Потерял жуб, господин Браун, – громыхал Банджо.

– Следи за дорогой, Эрни, – напомнил сзади Чайчай. – Неприятности нам сейчас ни к чему…

Улица, проходящая рядом с громадой Незримого Университета, была пустынной. В этом районе были еще несколько улиц, но в окрестных домах никто не жил. И что-то случилось со звуком. Анк-Морпорк словно бы перенесся куда-то далеко-далеко, его вечный шум как будто остался за невидимой толстой стеной. Этого района Анк-Морпорка сторонились. Тут располагалась громада Незримого Университета, насквозь пропитавшаяся волшебством, вследствие чего весь район носил название Колдунного Квартала.

– Проклятые волшебники… – машинально пробормотал Эрни.