Нил Гейман - Лучшее юмористическое фэнтези. Антология Страница 8

— В таком случае я считаю своим долгом извлечь вас из этой дыры, мистер Колкит, — сказал декан.

— Но разве это возможно, сэр?

Декан погладил оттопырившийся карман пальто, сунул руку внутрь и достал оттуда маленькую банку из-под варенья. В банке клубился туман.

— Возможно, поскольку у меня здесь протоны, которые взаимодействуют с вашей материей.

— Э, телепортация, сэр?

— Заткнитесь, Колкит, и возьмите себя в руки.

Западное крыло не столкнулось с восточным крылом. Ничто во Вселенной не смогло бы примирить химиков и геологов. Когда Колкит перестал вытягивать энергию из пятого измерения, черная дыра в подвале закрылась. Морин, как оказалось, не возражала против участия в странном легкомысленном любовном треугольнике. И постепенно ненависть декана к Колкиту утихла, особенно когда Колкит подарил ему пару новых нерелятивистских тапочек. К сожалению, спасти резинового утенка не удалось: он лопнул раньше, чем подоспела помощь.

Но лишь когда декан услышал, как девушки в машинописном бюро восторженно отзываются о нижней половине его тела, он в полной мере осознал значение тех незаметных перемен, которые произошли при взаимодействии энергии и материи рядом с черной дырой. Декан, конечно, и сам удивлялся, откуда у него вдруг появилась уверенность в себе — особенно когда дело касалось прекрасного пола. В университете ходили слухи, что Уизерса того и гляди назначат ректором, а это обеспечивало ему приглашения на такие вечеринки, о которых Колкит мог только мечтать. Декан чувствовал себя другим человеком. Энергичным. Живым.

Он чувствовал себя немного… Колкитом.

— Вы давно видели Колкита, декан? — поинтересовалась миссис Хопкинс июньским вечером, когда они оба лежали и курили, отдыхая после любовных игр.

Декан сделал вид, что не заметил своей фотографии, утыканной дротиками. Снимок висел на двери спальни, над крючком, на который мистер Хопкинс обычно вешал домашний халат. В конце концов, не его вина, что мистер Хопкинс не вполне соответствовал требованиям миссис Хопкинс. Декан поднаторел в поиске G-точек.[13] Девушки из машинописного бюро подтвердили бы это. А Морин теперь клала бисквит себе на колени, — таким он был изобретательным.

— Довольно давно, миссис Хопкинс. Мне кажется, Колкит стал немного замкнутым. Говорят, что большую часть времени он теперь проводит, запершись в своей комнате.

— Он изменился, — подтвердила миссис Хопкинс. — И в первую очередь изменилась его полярность. Его электроны вращаются в другую сторону. Я заметила это вчера, когда он проходил мимо магнетрона. Его верхние кварки превратились в странные кварки.

Декан приподнялся на локте. Следует ли понимать это как намек на подавленные гомосексуальные наклонности? Забавно, он бы никогда не подумал, что Колкит ездит на другом автобусе. Уизерс терпеть не мог, когда девушки в машинописном бюро высказывали подобные догадки о нем самом в прежние унылые и мрачные дни, до происшествия с высокоэнергетическими штанами Колкита.

Миссис Хопкинс потушила сигарету о тапочку мистера Хопкинса.

— Кстати, Колкит просил передать, что завтра утром хочет встретиться с вамп около генератора поля горячей плазмы.

— В самом деле?

— Он говорил о каком-то научном эксперименте, который намерен осуществить. И спросил, не могу ли я принести ему дюжину банок из-под варенья и пару старых кальсон большого размера. Ума не приложу, зачем ему все это нужно.

Уизерс быстро оделся.

Он был доволен тем, как вращаются его электроны. И кальсоны из горячей плазмы были декану совсем ни к чему.

Крэйг Шоу Гарднер

ВСТРЕЧА С ДРАКОНОМ[14]

Перевод И. Богданов

1

Хороший волшебник должен всегда стремиться к высоким целям, и ничто не должно отвлекать его от этих возвышенных помыслов, кроме, пожалуй, еды, а ведь ему должно быть приятно откладывать немного на то время, когда он выйдет на покой.

Болыне не мог заставлять себя собирать хворост. Мой мир рухнул. Она не пришла.

Слишком долго я сидел на залитой солнцем поляне, где мы всегда встречались. Наверное, она и не знает, что уже полдень; но ведь что-то ее задержало; вспоминаю холодный взгляд ее голубых глаз, белокурые волосы, то, как двигалось ее стройное тело, как она смеялась… а мои ощущения, когда она касалась меня… Ну конечно, она придет.

Но ведь я даже не знаю, как ее зовут! Знаю лишь, что я, ученик волшебника, интересен ей. Однажды она сказала, что волшебники лучше других исполняют свои роли в этом захолустье, и еще она сказала, что всегда любила театр. А потом рассмеялась, мы поцеловались и…

За спиной у меня поднялся холодный ветер. Приближалась зима.

Я собрал сучья и ветки, какие оказались поблизости, и зашагал обратно к дому моего учителя.

Еще издали я услышал, как кто-то чихнул. Мой учитель Эбенезум, вне сомнения, — один из величайших волшебников в мире. И был таковым до того несчастного происшествия, когда вмешался дьявол из седьмого ада. Моему учителю удалось прогнать это отвратительное существо, самое могущественное из всех, которых он дотоле встречал, однако успех дорого обошелся ему. Начиная с этого момента, стоило только Эбенезуму приблизиться к чему-нибудь сверхъестественному, как его тотчас охватывал приступ продолжительного чиханья. Этот недуг некоторым образом расстроил карьеру Эбенезума как мага, но мой учитель не из тех, кто легко сдается. В эту самую минуту он, должно быть, предпринимает очередную попытку почитать какую-нибудь книгу заклинаний. Отсюда и чих. Откуда же еще?

Если только нет ничего сверхъестественного в воздухе.

Наверное, помимо моего настроения была и еще какая-то причина, в силу которой все вокруг было так темно, и была другая причина, из-за которой мы не встретились, как собирались. Справа от меня зашевелились кусты. Что-то очень большое пролетело мимо, закрыв на секунду солнце.

Я вошел в дом с охапкой хвороста в руках. Волшебник чихнул. Потом еще раз чихнул и еще раз. Мой учитель стоял в комнате. Одна из его книг заклинаний лежала перед ним на столе. Я поспешил ему на помощь, второпях позабыв о хворосте, который, когда я потянулся к книге, рассыпался по столу. Несколько веток упали на одежду чихавшего Эбенезума.

Я закрыл книгу и с тревогой посмотрел на мага. К моему удивлению, Эбенезум высморкался в свой расшитый золотом темно-синий рукав и заговорил со мною спокойнейшим тоном.

— Спасибо, ученик.

Он бережно поднял с колена веточку и положил ее на стол.

— Не мог бы ты определить ее в более подходящее место?

Волшебник тяжело вздохнул.

— Боюсь, мой недуг хуже, нежели я думал. Возможно, мне даже придется призвать кого-то на помощь со стороны.

Я торопливо убирал щепки.

— Со стороны? — осторожно спросил я.

— Надо поискать другого мага, такого же великого, как я, — продолжал Эбенезум, подчеркивая каждое слово. — Хотя для этого нам, возможно, придется отправиться куда-нибудь далеко — быть может, даже в великий город Вушту.

— В Вушту? — переспросил я. — С его садами наслаждений и запретными дворцами? В город неведомых грехов, которые преследуют человека всю жизнь? В эту самую Вушту?

И я тотчас почувствовал, как тяжесть свалилась с моих плеч. Я поспешил сбросить дрова возле огня.

— В эту самую, — кивнул Эбенезум. — Но есть проблема. У нас нет средств для путешествия и нет видов на то, чтобы раздобыть их.

Словно откликнувшись на наше затруднительное положение, порыв ветра уперся в наш дом, дверь распахнулась, и внутрь полетели грязь и листья, и вслед за тем, пошатываясь, вошел какой-то человек в лохмотьях. Все лицо его было в грязи. Он захлопнул за собою дверь.

— Бегите! Бегите! — дрожащим голосом проговорил пришелец. — Драконы! Драконы!

И тут глаза его закрылись и он рухнул на пол.

— Ну вот, теперь все ясно, — сказал Эбенезум, поглаживая свою длинную седую бороду. — Моя долгая карьера в качестве мага, Вунтвор, помогла мне это понять. Если долго ждать, то что-то все-таки обязательно случится.

2

Страшным существам из ада нужно всегда смотреть прямо в лицо, если только не возникает возможность смотреть на них как-то иначе, скажем, из кустов, где можно находиться в совершенной безопасности.

Мы предложили пришельцу вымыть лицо и выпить вина, после чего он пришел в себя.

— Бегите! — едва успев перевести дух, выдохнул он.

Он быстро огляделся. Его бледно-голубые глаза безумно забегали от моего учителя ко мне, от пола к потолку. По возрасту он был близок к моему учителю, но на этом сходство заканчивалось. Если у моего учителя была копна красивых седых волос, то пришелец был лысеющим, волосы у него были жидкие и бесцветные. Если у волшебника было лицо уверенного в себе человека, который одним движением брови мог выразить безмятежное спокойствие или неземной силы гнев, на лице нежданного гостя нельзя было что-либо прочитать; маленький нос и узкий подбородок, лоб со множеством морщин и эти бегающие голубые глаза на темном, забрызганном грязью лице.