Николай Воронков - Непослушная игрушка Страница 8

Ни кузня, ни сам кузнец не соответствовали тому образу, который был у меня в голове. Кузня – закопченная избушка, больше похожая на сарай. Кузнец был крепок, как любой мужик, работающий физически на свежем воздухе. Никакой бочкообразной груди, бугрящихся мышц. Кожаный передник с подпалинами, серая рубаха с пятнами пота. Никакой эпичности, только привычная работа. Кузнец заметил меня сразу, как только я подошел к дверному проему, но продолжал возиться с какой-то железякой. И только бросив ее в ведерко с водой, соизволил выйти на свежий воздух.

– Че надо? – Голос был спокойный, уверенный.

Меня немного покоробило, хотя формально он мне не грубил. Стараясь не заводиться, я постарался настроиться на разговор. Пока смотрел на его работу, в голове появилось несколько идей. Раз уж я решил избавиться от «героического» оружия, то меч и кольчугу можно спихнуть кузнецу. Но и остаться совсем без ничего тоже не хотелось – мало ли кого еще встречу на местных дорогах. Вот если придумать нечто внешне неприметное, но очень опасное в бою…

– Несколько железяк выковать надо.

– Что именно?

Я присел и щепочкой нарисовал прямо в пыли квадратик со стороной примерно в десять сантиметров.

– Нужно сделать из листового железа толщиной примерно… – Я замялся, не зная, как правильно указать толщину в пять миллиметров. Потом заметил еще одну щепочку подходящей толщины: – …примерно как эта щепка. На гранях сделать одностороннюю заточку. Нужно шесть таких квадратов.

Кузнец несколько раз перевел взгляд с меня на рисунок, потом на щепочку, затем снова на меня.

– Зачем?

– Хочу сделать себе защиту на куртку.

– Значит, нужны дырки для крепления? А зачем заточка?

– Дырки не нужны. А заточка нужна, чтобы сделать их съемными. Из тонкого железа надо сделать квадраты чуть большего размера, края загнуть – я изобразил на пальцах, – получится как легкие открытые ножны. Вот их надо будет пришить к куртке.

Кузнец задумчиво разглядывал меня:

– Шесть заточек на груди и животе? Мудрено как-то. Может…

Я не стал слушать дальше:

– Я так хочу.

Кузнец хмыкнул:

– Будешь платить – сделаю. Каждый сходит с ума по-своему.

Я согласно кивнул.

– Еще нужно сделать вот такую штуку. – Я снова стал рисовать в пыли. – Четыре кольца с шипами, соединенные общей рукояткой.

Кузнец среагировал сразу:

– Головолом, что ли?

– В моих землях это называют кастетом.

– И это можно.

– Следующее. Есть у вас здесь дерево с очень твердой древесиной?

– Как не быть, – хмыкнул мужик.

– Нужно сделать так. – Я снова принялся рисовать в пыли. – Делается два восьмигранника, немного сужающихся к одному краю. Длина вот такая, – я показал на себе от локтя до запястья, – на тонких концах надеваются железные колпачки, фиксируются заклепками для надежности. Колпачки соединяются цепочкой в палец толщиной и длиной с мою ладонь. – Я снова показал на себе. – Нужно два комплекта.

На этот раз кузнец озадачился. Долго рассматривал рисунок, даже веревочкой измерил мои руки.

– И что же это будет?

Я усмехнулся:

– Если получится – увидишь. Следующее… – Я снял со стенки приглянувшуюся веревку, примерил на поясе и отрезал нужный кусок. – Нужно сделать два лезвия примерно с мою ладонь и вплести их в концы веревки, чтобы в обычное время их не было видно, а при ударе они легко освобождались.

– А это зачем?

– Ну… Все время на виду, все время под рукой.

– Может, проще обычный нож?

– И его надо сделать, – согласился я. – Хорошая сталь есть?

– Чего?

– Ну очень хорошее оружейное железо.

– Есть, но совсем немного. – Кузнец порылся в своих запасах и показал узкую полоску синеватого металла. – Достался по случаю, но все никак не могу придумать, куда его приспособить. На нож мало, для шила слишком жирно.

В голове у меня неожиданно что-то щелкнуло:

– Нужно еще пять полосок такого же размера, пусть и похуже.

Кузнец порылся в запасах, но подходящее железо нашел.

– И что дальше?

– Эти прутки надо нагреть и перекрутить каждый пятнадцать раз.

– Зачем? – снова не понял кузнец.

– Мне так надо, – не стал вдаваться я в подробности. – Потом все это складывается так, чтобы хорошее железо было с краю, и вся эта сборка проковывается, пока не получится лезвие. Тут ты лучше меня знаешь, что делать.

Кузнец долго молчал, разглядывая прутки и что-то прикидывая.

– Можно попробовать. А размер, форма?

Я немного растерялся – для меня раньше нож был просто нож. Что я, собственно, от него хочу? Колоть, резать, рубить? Может, можно сделать нечто усредненное? Я неуверенно начал рисовать. Сначала получилась обычная финка, но она мне не понравилась. Я немного подправил, и постепенно вырисовалось нечто странное. Конец клинка расширился, а внутренняя часть немного изогнулась. Получилось нечто напоминающее непальский нож «Кукри» (как я его помню). Или даже нож спецподразделений «Каратель».

Кузнец внимательно следил за моим художеством.

– Именно такая форма?

– Да, хочу такой. Заточка нижней кромки режущая, верхней – рубящая. Рукоятку и гарду сделаешь на свой вкус. Еще мне нужен посох из твердого дерева. Низ и верх окованы железом. А еще…

– Рассчитываться чем будешь? – с усмешкой перебил меня мужик.

– Есть меч и кольчуга. Возьмешь?

– Приноси. Посмотрим, а потом и поговорим, – снова усмехнулся кузнец.

Чуть ли не бегом я быстренько смотался на постоялый двор и притащил свое единственное богатство. Кузнец долго рассматривал кольчугу, меч, чуть ли не на зуб пробовал. Потом вдруг отложил их в сторону и остро глянул на меня:

– Хороший меч, и кровушки он попил немало. После последнего дела его даже не чистили. Уж не тот ли ты боец, что банду Данаора окоротил?

Я неопределенно пожал плечами. Хвалиться особо было нечем.

– Зачем же ты его продаешь?

Я снова пожал плечами:

– Не хочу больше кровь лить.

Кузнец вдруг развеселился:

– Так вот зачем все это надо! Чтоб, значит, не мечом рубить, а тихонечко веревочкой махнул – никто и понять ничего не успеет… – Он засмеялся. – То-то у нас слухи поползли про неведомого героя, что веревочкой с камушком и обычными палочками с целой бандой справился. Как остальным-то пользоваться – покажешь?

Я тоже улыбнулся:

– Ты сначала сделай.

– Заходи завтра после обеда, все будет готово.

Искупаться мне не удалось – пруд оказался маленьким, берега илистыми, а в самом удобном месте плескалась большая компания мальчишек. С завистью поглядев на их плюханье, направился в ближайший лесок – посижу в тенечке, а вечером попробую все-таки искупаться.

Усевшись у дерева так, чтобы деревня и окрестности были видны достаточно хорошо, постепенно расслабился и закрыл глаза. Тихо, тепло, легкий ветерок… Я уже начал задремывать, как вдруг услышал сбоку шорох. Осторожно скосил глаза и увидел Теру, внимательно смотревшую на меня. При дневном свете она выглядела гораздо лучше, чем вчера вечером. Чистенькая, с длинными светлыми волосами, в нарядном платье. Правильное лицо, синие глаза и пухленькие губки. Чем-то напоминает прибалтийку. Смотреть было приятно, но я дал себе зарок друзей не заводить. Пришлось грубить сразу:

– Чего надо?

Девушка вздрогнула.

– Соскучилась, увидеться захотелось. Можно я рядышком посижу?

– Садись, места не куплены.

Тера осторожно приблизилась и уселась рядом со мной, аккуратно поджав ноги. Я постарался снова закрыть глаза, но внимательный взгляд Теры меня беспокоил.

– Жениться я не обещал!

Тера чуть улыбнулась.

– Не обещал, – согласилась она.

– И вообще, рядом со мной, в лесу… Могут подумать что угодно.

Тера улыбнулась еще шире:

– После ночи на постоялом дворе – куда уж больше.

Я немного забеспокоился:

– У тебя будут неприятности? Что в деревне-то говорят? – То, что неприятности должны быть в первую очередь у меня, в голову почему-то не пришло.

– Да разное. А девчонки завидуют.

– Чему? – не понял я.

– Так ведь не каждый день благородный воин приглашает простую девушку в свою постель. Да еще такой ласковый и умелый.

Я невольно заерзал:

– Не такой уж и благородный. И не так уж и приглашал. Наверное, и замуж теперь никто не возьмет.

– Почему? – удивилась Тера.

– Ну как же – я ведь был у тебя первым. – Пусть запоздало, но я уже начал раскаиваться в своем поступке.

Тера с улыбкой перебралась поближе ко мне и прижалась плечиком. Теперь я не стал ругаться.

– Глупенький. Если на деревенскую девушку обратил внимание господин, значит, она очень хорошенькая. А если еще и родит, да еще и мальчика, то это для нее вообще лучше всякого приданого.