Александр Кеслер - Байки космических бродяг Страница 8

Все это он старался тонко и дипломатично, как ему казалось, донести до своего подчиненного шрепа – огромного детины, взгляд которого безразлично блуждал по кабинету, безуспешно пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь стоящее. Зеленого цвета лицо шрепа, как обычно, не выражало никаких эмоций.

Невзирая на старания кабра, получалось так, что его назидательно-оскорбительная речь сразу же выходила из-под контроля оратора, начиная безжалостно долбить мозг, как тот дятел дерево или как перфоратор стену. Упомянутый флегматичный шреп, действительно был толстокож в прямом и переносном смысле и напоминал ту самую непрошибаемую стену. Его предшественники, не обладавшие этой замечательной и просто таки необходимой при подобной работе степенью защиты, более трех месяцев не выдерживали. Работа начальник службы ремонта (кем шреп числился согласно штатного расписания) требовала помимо знаний, квалификации, умения управлять космическими челноками разных моделей, еще и повышенной стрессоустойчивости.

Шреп слушал начальника в пол уха, вальяжно развалившись в кресле и думая о чем-то своем. Свое, которое ожидало его в тумбочке родного кабинета и не булькало пока там лежало, разумеется, было ближе не только к его зеленому пупырчатому телу, но и к его внутренним органам. Злые, но объективные языки, поговаривали что кабр унаследовал бизнес от папаши, который в этом деле кое-что шурупил. А вот наследник оказался полный ноль не только в строении и конструктивных особенностях, но так же и в нюансах ремонта космических кораблей, а до кучи еще и в финансовых вопросах. Как это обычно бывает, свою некомпетентность он компенсировал продолжительными и частыми совещаниями. Иногда их число доходило до шести штук за день и занимало две трети рабочего времени. Что-что, а погундеть тот любил. В вопросах управления он руководствовался пресловутым принципом курятника: залезь повыше, клюнь ближнего, обгадь нижнего.

– … Вот пусть нам теперь твой подчиненный и объяснит из каких таких соображений он установил на корабль смараганину вместо левой откидной опоры, правую? – продолжал негодовать кабр. – И главное – сумел же, несмотря на то, что крепления гидроцилиндра с противоположной стороны расположены.

– А че там уметь? Пару витков разводным ключом и корпус разворачивается на сто восемьдесят градусов, а крепления автоматически оказываются там, где нужно, – ехидно оскалился шреп.

– Ага, только складываются опоры после вашего ремонта не зеркально, как им полагается, а в одну сторону. И теперь левая, которая на самом деле правая, нихрена не складывается, а упирается в днище.

– Да это фигня, шеф. Главное, что она откидывается при посадке, – оптимистично заметил шреп.

– А вот клиент почему-то не оценил ваше ноу-хау, как это ни странно.

– Да лох потому что. Нет чтоб спасибо сказать, так он еще и нажаловался. Дело в том, что у нас на складе оказались только правые. А смараганин этот очень спешил, вот и пришлось выкручиваться, проявлять смекалку и чудеса изобретательности. Но ты только посмотри до чего капризный клиент пошел.

– Я тебе больше скажу. Он не только нажаловался, а подал на нас иск в межпланетный суд за причиненное его кораблю уродство, граничащее с оскорблением и дискриминацией по отношению к его царственной персоне. Потребовал моральную компенсацию в размере твоей годовой зарплаты. А самое интересное в том, что он таки выиграл этот судебный процесс.

– Охринел он, что ли? И почему именно моей зарплаты, шеф?

– Ну, так в благодарность, видимо, за проявленную вашим коллективом изобретательность.

– Вот и делай после этого добро инопланетянам…

В этот момент в кабинет ворвалась разъяренная оливийка. Ее синее лицо, которое от злости приобрело черный оттенок, свидетельствовало о высшей степени недовольства. Найдя наконец то самое высокое начальство, которое сотрудники низших рангов от нее как могли ограждали, оливийка решила ни в чем себе не отказывать и громко заорала:

– Пусть ваш механик обратиться к оториноларингологу и проверит слух. Я полбака топлива сожгла, объясняя ему и наглядно показывая когда именно, как и где в корабле появляется стук, а он не слышит, урод. Где вы только таких недотеп берете?

– Может у вас очень тонкий, музыкальный слух, мадам? И от этого все ваши беды? – поинтересовался шреп монотонным голосом, не выражающим, как обычно, абсолютно никаких эмоций.

– Хамье, – несколько успокоившись, что наконец-то ей удалось выплеснуть на начальственные головы свое негодование, произнесла дама, повернулась и гордо удалилась с высоко поднятой головой. Выходя из кабинета, она на прощание задрала вверх две руки из четырех и оттопырила на каждой по среднему пальцу.

– А вы говорите – клиент. Сами видите какой он капризный и наглый пошел, – провожая взглядом оливийку, пробубнил шреп. – Пообщаешься целый день с такими, а к вечеру повеситься или напиться хочется. Идешь домой и думаешь, с чего же начать?

– Так понимаю, что ты всегда останавливаешься на втором варианте.

– Пока да, шеф. Но вот когда вы начнете выплачивать мою зарплату смараганину, то боюсь, что лишите меня такого выбора.

– Да, ладно. Думаешь я не знаю, что тебе клиенты благодарности в декалитрах заносят. Полагаю, что на этих самых благодарностях ты год безболезненно протянешь.

– Ваши бы слова, шеф, да Богу в уши. Не знаю, кто вам такое насвистел, но со всей ответственностью заявляю, что все это наглая ложь и подлая клевета.

– Ой ли?

– Да какие ребята? Кто их видел? Тем более, что вы сами себе противоречите.

– Это в чем же?

– То кричали что мы вас разоряем, то говорите, что клиенты нам за работу поощрения раздают. Вы уж определитесь.

– С вами определишься.

– Вот и я говорю, сколько клиентам добра не делай, а литрового пузыря от них не дождешься. Но если предположить, чисто гипотетически, что в ваших словах есть крупица правды, то эти же литры еще нужно чем-то и закусывать. Так как на счет моей зарплаты?

– Да мне пофиг из чьей зарплаты смараганину компенсацию выплачивать – твоей или твоих архаровцев. Вместе набочинили, вместе и разгребайте. Можешь даже урезать им надбавки и коэффициенты за проявленную инициативу, а с этих удержаний выплачивать компенсацию.

…А в это время, ничего не подозревающий, Ванька Кулибин самоотверженно вкалывал в ремонтной зоне. При помощи кувалды и воспоминаний о чьей-то матери он, сопя, насаживал тяжелую крышку люка аварийного выхода на только что приваренные к боковине (еще теплые) петли. Железяку сорвало когда инопланетный утырок, забыв от страха, что его корабль оснащен всевозможными мыслимыми и немыслимыми степенями защиты, нажал кнопку катапультирования. Иван, матеря на чем свет стоит инопланетян с их передовыми технологиями вкупе, отрихтовав помятую крышку, все же пришпандорил ее на место. Придирчиво осмотрев результат проделанной работы, Ванек остался доволен.

Он уже собирался рвануть на обед, как вдруг его светлую голову посетила неожиданная идея. «Пожалуй, этот инопланетный лох ничего и не заметит, – подумал мастер ПНВР (почти на все руки), – но вот от профессионального взгляда не укроется, что крышка слегка перекошена. Может, все же приварить ее к корпусу, чтоб красивше было? А по сварочному шву впендюрить красную полосу… или синюю…»

Орудие возмездия

Народу в баре было немного. Старый музыкальный автомат наигрывал унылую мелодию блюза, погружая присутствующих в атмосферу ностальгии и вызывая невольную, необъяснимую грусть. Звуки плачущего саксофона, проникающие в самую душу, задевали за живое, пробуждая припрятанные где-то глубоко, сокровенные воспоминания.

Посетители, сидящие за барной стойкой, потягивали коктейли из высоких бокалов, слушая музыку, размышляя о чем-то своем и лениво рассматривая витрину за спиной бармена. Те, кто расположился за столиками в зале, тихо о чем-то беседовали, разглядывая пейзаж космического порта за окнами, искажаемый тонированными стеклами. Здесь никто никуда не спешил. Казалось, что время если и не остановилось в этих стенах, то существенно замедлило привычный полет. Но это была лишь иллюзия, вызванная приглушенным освещением и тихой музыкой, завораживающей и уносящей за собой в неведомые дали, отвлекая от окружающей реальности.

На самом деле, за стенами царила привычная суматоха и суета вокзала, пусть и приукрашенная налетом космического антуража. Был самый обычный день, наполненный свойственной ему будничной суетой. Одни пассажиры заглядывали в бар, чтобы скоротать время до отлета или просто выпить на дорожку, другие, приземлившись, заходили сюда, чтобы отметить прибытие. Все было обыденно и рутинно, как и всегда.

Инопланетяне, оккупировавшие бар, отличались друг от друга не только оттенками кожи, отражающими всю гамму цветового спектра, но и своеобразной внешностью. Многие гуманоиды обладали гибридными телами полулюдей-полуживотных, а некоторых так и вовсе трудно было отождествить с какими-то земными прототипами.