Терри Пратчетт - Бац! Страница 8

Но Шнобби был в затруднении.

— Эй, сержант, о чем это он? — зашептал Шнобби Колону, — он говорит так, как будто зевает все время. Что еще за глрея?

— Галерея, Шнобби. Это так высший класс разговаривает.

— Да я его еле-еле понимаю!

— Демонстрирует свой высший класс, Шнобби. Что хорошего было бы, если бы люди вроде тебя запросто могли его понимать?

— Верно замечено, сержант, — признал Шнобби, — я об этом не подумал.

— Вы обнаружили пропажу картины сегодня утром, сэр? — спросил Колон, входя вслед за попечителем в галерею, все еще захламленную лестницами и пыльными покрывалами.

— Да, это так.

— Значит она была украдена прошлой ночью?

Сэр Рейнольд засомневался.

— Эээ…, боуюсь, что неоубязательноу. Мы перестраиваем Длинную Гллереу. Конечноу, картина слишком велика, чтобы ее выносить, поэтому месяц назад мы поукрыли ее чехлом. Но когда мы сняли егоу сегодня утром, под ним была только рама! Смотрите!

Творение Плута занимало, вернее когда-то занимало, раму десяти футов высотой и пятидесяти футов длиной, которая, как таковая, сама могла сойти за произведение искусств. Рама все еще висела на месте, обрамляя собой шероховатую пыльную штукатурку.

— Полагаю, что она сейчас в частной коллекции у какого-нибудь богача, — застонал Сэр Рейнольд, — но как ему удастся сохранить ее в тайне? Этот холст одно из наиболее узнаваемых художственных произведений в мире! Любая цивилизованная личность ее сразу узнает!

— Как она выглядела? — спросил Фред Колон.

Сэр Рейнольд был грубо сброшен с небес на землю, что было обычным явлением при любом разговоре со сливками Анк-Морпоркской полиции.

— Воузможноу я смогу найти вам копию, — слабо произнес он, — но оригинал был почти пятьдесят футов длиной! Неужели вы никоугда ее не видели?

— Ну, я помню, что в детстве меня приводили посмотреть на картину, но это было так давно. Во всяком случае, целиком ее все равно не увидишь. То есть к тому времени, как дойдешь до ее другого конца, ты забудешь что там было в начале.

— Увы, это прискорбная истина, сержант, — сказал Сэр Рейнольд, — и чтоу самое досадное, этот ремоунт был затеян только для того, чтобы построить специальную круглую коумнату для картины Плута. У него была идея, знаете, что зритель доулжен быть полностью окружен настенной живописью и чувствовать себя прямо в гуще событий! Вы ощущали бы себя посреди Кумской Долины! Он называл это паноскопическим искусством. Говорите, что хоутите о текущих процентных ставках, но дополнительные посетители могли бы дать возможность выставить картину так, как, по нашему мнению, он намеревался ее выставлять. И вот такая неприятность!

— Если вы собирались перемещать ее, почему вы просто не сняли ее и не убрали в безопасное место, сэр?

— Вы имеете в виду, почему не свернули ее? — Сэр Рейнольд был шокирован. — Это могло бы сильно ее повредить. Какой ужас! Нет, у нас была детально разработана операция перемещения, мы запланировали провести ее на следующей неделе. — Он вздрогнул. — Только я поудумаю о том, как кто-то вырезает ее из рамы, я чуть в оубморок не падаю…

— Эй, это должно быть улика, сержант! — сказал Шнобби, возвращаясь к своей обычной деятельности — бездельничанию и копошению среди вещей в поисках чего-нибудь ценного. — Глядите, кто-то навалил здесь гору старого вонючего мусора! Он направился через комнату к постаменту, заваленному тряпьем.

— Не трогайте это, поужалуйста! — воскликнул сэр Рейнольд, кидаясь вперед. — Это наиболее споурная работа Даниелларины Надутс «Не говори мне О Понедельниках»! Вы там ничего не сдвинули? — добавил он нервно, — это произведение в буквальном смысле бесценно, а автор очень остра на язык!

— Это всего лишь старое тряпье! — запротестовал Шнобби, пятясь назад.

— Искусство представляет собой нечто большее, чем просто сумма составляющих его компонентов, капрал, — ответил попечитель, — несомненно, вы ведь не будете говорить, что «Три Большие Розовые Женщины и Немножко Марли» Карватти всего лишь, кхм, набор старых красок?

— Тогда что насчет этого? — сказал Шнобби, указывая на соседний постамент. — Всего лишь здоровенный столб с вбитым в него гвоздем! Это тоже искусство?

— «Свобода»? Если ее когда-нибудь выставят на продажу, она вероятно потянет тысяч на тридцать доулларов, — ответил Сэр Рейнольд.

— Этот кусок дерева с гвоздем? — спросил Колон. — И чья это работа?

— После того, как Лорд Ветинари увидел «Не Говори Мне о Понедельниках», он люубезно приказал пригвоздить Мисс Надутс к стоулбу за ухо, — сказал Сэр Рейнольд, — однако, к полудню ей уже удалось освободиться.

— Готов побиться, она была взбешена! — сказал Шнобби.

— Нет, после того, как она получила несколько наград за этот столб. Я поулагаю, что она планирует пригвоздить себя к другим разным вещам. Может получиться совершенно потрясающая выставка.

— Знаете, что я вам скажу, сэр, — услужливо предложил Шнобби. — Почему бы вам не оставить старую раму так, как есть и не дать ей новое название, например, «Искусство Воровства»?

— Нет, — холодно ответил Сэр Рейнольд, — это было бы глупым.

Сокрушенно покачав головой о том, как устроен мир, Фред Колон подошел прямо к стене, которая была так жестоко, вернее жеустоуко, лишена своего покрытия. Холст был грубо вырезан из рамы. Сержант Колон соображал не очень быстро, но этот факт просто бросился ему в глаза. Так напортачить, имея целый месяц на то, чтобы украсть картину? У Фреда был полицейский взгляд на природу людей, который в некоторых отношениях отличался от взглядов попечителя. Никогда не говори, что существует то, что люди не смогли бы сделать, каким бы странным это не было. Вероятно, найдутся и такие сумасшедшие богачи, которые купят картину, даже если любоваться ею они смогут только в уединенности своих особняков. От людей можно всего ожидать. Возможно, их приводит в дивный душевный трепет простое осознание того, что они владеют такой страшной тайной. Но воры выдрали холст из рамы так, как будто они не заботились о его дальнейшей продаже. Вдоль рамы тянулись несколько дюймов оборванного полотна… — минуточку…

Сержант отступил от стены. Улика. Вот она, прямо перед ним! И в этот момент Фред ощутил дивный душевный трепет.

— Эта картина — заявил он — эта картина… картина, которой здесь нет, по моему, совершенно очевидно, украдена… троллем.

— Боже мой, откуда вы знаете? — изумился Сэр Рейнольд.

— Я очень рад, что вы задали мне этот вопрос, — сказал Фред Колон, который действительно был рад. — Я обнаружил, что верх картины срезан очень близко к раме. — он показал на раму. — Тролль мог бы с легкостью достать ножом до верха и срезать полотно вдоль верхнего края рамы и по бокам с обеих сторон, видите? Но обычно тролли с трудом наклоняются и когда он стал срезать снизу, он снебрежничал и неровно оборвал край. К тому же, только тролль мог унести картину. Лестничный ковер и то не поднимешь, а свернутое полотно будет намного тяжелее!

Колон ослепительно улыбнулся.

— Молодец, сержант! — сказал попечитель.

— Хорошо придумано, Фред, — заметил Шнобби.

— Спасибо, капрал, — величественно ответил Фред Колон.

— Или это могла быть пара дварфов с лестницей, — жизнерадостно продолжил Шнобби. — Оформители забыли несколько штук. Они тут повсюду стоят.

Фред Колон вздохнул.

— Видишь ли, Шнобби, — сказал он, — вот такие публичные заявления и являются причиной того почему я сержант, а ты нет. Совершенно ясно, что если бы это были дварфы, то все края были бы ровно срезаны. Мистер Сэр Рейнольд, музей запирают на ночь?

— Конечно! Не только запирают, но и перегораживают решетками! Старина Джон очень щепетилен в этом отношении. Он сам живет при музее на чердаке, так что ему ничего не стоит превратить свой дом в крепость…

— Это смотритель? — спросил Фред. — Нам нужно будет побеседовать с ним.

— Разумеется, побеседуйте, — нервно сказал Сэр Рейнольд. — Но я думаю, что в нашем хранилище могут оказаться какие-нибудь описания картины. Я пойду и эээ… поищу их…

Он заторопился к маленькому дверному проему.

— Интересно, как они выбрались отсюда? — сказал Шнобби, когда они остались одни.

— А кто сказал, что они выбрались? — спросил Колон, — это очень большой дом, с чердаками и подвалами и разными закоулками, так почему бы не припрятать ее подальше и не подождать чуток? Приходишь как обычный посетитель, залезаешь под чехол, ночью снимаешь картину со стены и прячешь ее, а утром уходишь вместе со всеми посетителями. Как просто, а? — Он довольно улыбнулся Шнобби. — Все, что нам нужно — опережать преступника хоть на один шаг.

— Или они могли просто выбить дверь и удрать с полотном среди ночи, — сказал Шнобби, — зачем заморачиваться хитроумным планом, если и простой сработает?