Павел Миротворцев - Возвышение Хиспа Страница 8

— Ох, и повеселимся мы сегодня ночью! — глядя на них самым похотливым взглядом, на который был способен, произнёс я.

Видимо, получилось весьма неплохо, судя по реакции моих покупок. Такие бледненькие, такие худенькие… га-га…

— Ладно, выходи по одному, — отступив в сторону, я сделал приглашающий жест рукой.

Девушки испуганно переглянулись, видимо, ища поддержки друг в друге, после чего стали выходить. Выходили и строились, как на плацу. Грудь колесом, животы втянуты, спина прямая. Вот только выходило у них явно лучше, чем у солдатиков, особенно «грудь колесом». Захлопнув дверцу кареты, я порылся у себя в кармане и выудил два серебреника. Один отдал кучеру, который вёз девушек, а другой — тому, кто вёз меня. Судя по их довольным рожам, такой заработок для них был редкостью. Интересно, какие здесь вообще зарплаты? Или — жалования? Один золотой — это приблизительно полтысячи серебреников, а один серебреник — это всего лишь пятьдесят медяков. На серебреник можно прожить месяц, если умеючи, а на золотой — едва ли не полжизни, а то и жизнь. Дебильное какое-то соотношение. Неужели здесь уже энное количество лет никто не добывает золото, раз такая разница в стоимости?

Так внезапно погрузившись в свои мысли, я едва не забыл про девушек, переминавшихся в ожидании. С довольной улыбкой оглядев их, я с удивлением заметил у каждой на шее какие-то длинные полоски, состоящие из маленьких букв. Подойдя к ближней девушке, я рукой наклонил её голову в сторону и прочитал: «Собственность Хиспа». От увиденного я на несколько секунд просто онемел. Шутки шутками, но это уже был явный перебор. Ненавижу рабство. В порыве нежности я успокаивающе провёл рукой по волосам девушки. Остальные поняли это по-другому. Неожиданно одна из них заговорила бархатным голосом, едва ли не с нежностью:

— Господин, можно я буду первой? — Если бы не её глаза, можно было подумать, что она безумно хочет забраться под меня. А в глазах стояли почти осязаемые тоска и безнадёжность.

Отвечать на её вопрос я не стал — боялся, что голос меня выдаст. Всё ещё слегка оглушённый, я пошёл в дом, девушки почти беззвучно двинулись следом. Зайдя в дом, попросил служанку показать девушкам комнаты, пусть они сами выберут, что им больше нравится.

— Стойте! — Служанка, а за ней и девушки остановились. — Тебя как зовут?

— Вира.

— А вас? — я вопросительно посмотрел на свои покупки.

— Номер один, — ответила девушка, идущая сразу за служанкой, она же и предлагала быть первой.

— Номер два, — послушно отозвалась ещё одна девушка, идущая сразу за первой.

— Номер три.

— Номер четыре.

— Хватит! — рявкнул я. — Настоящие имена у вас есть?

— Вы должны нас назвать, господин, — почти недоумённо отозвалась «номер один».

С каждой минутой становится всё интереснее и интереснее.

— Вира, покажи им комнаты, — через пару секунд выдавил я.

Буквально вылетев из дома, я громко хлопнул дверью. Во дворец и ещё раз во дворец, а потом спать, спать и опять спать.

— Хисп! — окликнул меня кто-то.

Удивлённо повернувшись на звук, я увидел всё ещё стоящие кареты и вопросительный взгляд моего кучера.

— Тебе куда-нибудь надо? — осведомился он.

Сон — единственное, что сейчас мне надо. Я обошёл кареты и даже не заметил, что именно я обходил, дела совсем плохи. Прирежут, а я и не замечу.

— А вы чего ещё здесь? — вместо ответа спросил я.

— Просто решили немного подождать, вдруг ты ещё куда-нибудь вздумаешь поехать. — Кучер говорил немного неуверенно и в то же время с почтением. Я не сразу понял, что ему почти насильно приходится заставлять себя обращаться ко мне на «ты», но в то же время ему это нравилось и льстило. Второй же кучер смотрел на первого как на полного психа, ведь при нём только что обычный человек обращался к «господину» как к равному себе.

— А вы где работаете?

— Мы сами по себе, — ответил кучер.

— Как тебя зовут?

— Линф.

Я вопросительно посмотрел на второго кучера, и тот поспешно ответил:

— Двон… — Видимо, он хотел добавить обычное «господин», но не стал этого делать. И правильно! Пришлось бы опять объяснять, что за господина от меня можно получить в морду.

— Линф, Двон, предлагаю работать на меня. Три серебреника в неделю и по окончании месяца ещё десятка. Идёт?

Линф немного сконфуженно спросил, что означают слова «неделя» и «месяц».

— Неделя — это семь дней, а месяц — тридцать.

Кучера на некоторое время завернули глаза к небу, подсчитывая свою зарплату, а потом, едва ли не плача от радости, согласились. Видимо, я несколько переборщил, но менять условия посчитал ниже своего достоинства.

— У меня будет три условия. Во-первых, ко мне обращаться только на «ты» и по имени. Во-вторых, раз работаете на меня, других клиентов не возите, пусть даже это будет сам король. Единственное исключение — это люди, живущие в моём доме, если им куда-нибудь будет надо, их вы тоже возите. В-третьих, если предадите, если вас подкупят и вы поможете организовать на меня покушение, то обещаю вам: я выживу, а потом сделаю с вами такое, что вы даже представить себе не сможете. Причём, когда вы умрёте, ваши неприятности не закончатся, даже скажу больше! Они только начнутся. Не нарушайте этих трёх правил, и мы с вами поладим. В качестве же бонуса к этим трём условиям я разрешаю брать деньги с тех, кто вас подкупает, соглашаться на их план, а потом всё рассказывать мне. В долгу я не останусь. Лишняя десятка серебреников вам не помешает. Вы согласны на такие условия?

Кучера дружно закивали головами, радостные улыбки немного померкли, но это, скорее, из-за пугающего третьего условия. Всё-таки мой нынешний облик как нельзя кстати подходил для угроз и запугивания.

— Тогда, Линф, поехали во дворец. Двон, на сегодня можешь быть свободен, но завтра будь здесь. Кстати, спать можете до обеда, раньше вы мне не понадобитесь. Линф, а ты подъедешь к дворцу, хотя нет, лучше подъедете оба. Всё ясно? Тогда поехали.

Забравшись в карету, я блаженно развалился внутри. Тяжёлый день, хотя никого даже не убил. До дворца было рукой подать, а посему уже через десяток минут я помахал вслед уезжающему кучеру. Пройдя мимо новых стражников, я в этот раз удостоился лишь парочки ленивых взглядов. Если днём здесь было только два стража, то теперь присутствовал целый десяток.

Маршрут запомнил надёжно, а потому добрался до своих апартаментов, ни разу не заблудившись. Нерешительно остановившись перед своей дверью, я некоторое время постоял, собираясь с мыслями, точнее решая — зайти к эльфийке или не зайти? Потом, поняв, что она уже всё равно спит, решительно толкнул створки двери, впоследствии едва успев поймать их, чтобы они не ударились о стену. Замерев враскоряку, я тихонько прикрыл дверь и ещё тише задвинул засов, боясь разбудить спящую Солину.

Свернувшись в клубочек и подмяв под себя одеяло, она крепко спала, разметав по подушке волосы. Подойдя ближе, я невольно задержал дыхание. Во время нашего путешествия она всё время была одета в свой странный зелёный костюм, позволявший отлично маскироваться в лесу, а теперь на ней была надета лишь какая-то белая ночнушка, хоть и непрозрачная, но весьма соблазнительная. Вдобавок к этому подол умудрился задраться до самых бёдер, а учитывая, что ни о каких стрингах в этом мире ещё и не слышали, соблазнительность просто зашкаливала. Чересчур развитое воображение услужливо дорисовало недостающие детали, сердце начало работать с перебоями. Облизав вмиг пересохшие губы, я сглотнул накопившуюся слюну. Если я так реагирую на обыкновенную ночнушку, страшно представить, что бы со мной произошло, будь на ней только стринги и бюстгальтер… или только стринги… или вообще ничего. Воображение, высунув язык от усердия, нарисовало в уме такую умопомрачительную картину, что я почувствовал, как у меня задрожали руки. На негнущихся ногах я подошёл к кровати и присел на корточки рядом со спящей эльфийкой. Её закрытые, чуть подрагивающие под веками глаза оказались прямо напротив моих, а слегка приоткрытые губы так и манили к себе. Между прочим, так и рехнуться недолго, а в моём случае это уже будет явным перебором.

С щемящей сердце радостью я нежно провёл рукой по её волосам и, наклонившись, вдохнул исходивший от них запах. Несмотря ни на что, он оставался запахом леса. Отстранившись от неё, я устало плюхнулся на задницу, прислонившись спиной к кровати. Странно всё это. Эльфийка спит в моей комнате, даже в моей кровати, причём я её не звал, она пришла сама, хотя у неё тоже есть комната. По местным меркам, она одета более чем открыто, её отношение ко мне, взгляды, бросаемые на меня, — всё это говорило, что уже вполне можно перейти к тому, что мне так от неё хочется получить, безумно хочется. Главное, я знал, что теперь уже в любой момент смогу это получить. Вот только наравне с этим знанием и пониманием шло неясное чувство, говорившее, даже требующее — подождать. Чем это вызвано, я не понимал, но, учитывая всё со мной произошедшее с момента попадания в этот мир, своим чувствам я привык доверять. Я привык доверять им ещё в своём мире, а здесь это уже скорее стало жизненной необходимостью. Теперь же они буквально кричали мне о том, чтобы я ждал. Чувства чувствами, но я ведь не железный! Меня и так, когда она рядом, то в жар, то в холод бросает. Иногда кровь кипит от выбрасываемого в неё адреналина, и хочется кричать и бить кулаками себя в грудь, а иногда накатывает такое отчаяние, что едва сдерживаешься, чтобы не забиться в какой-нибудь угол и не разреветься от бессилия. В результате чего если в физическом плане я совершенно не уставший и могу спокойно ещё дня три не спать, то в психологическом буквально «валюсь с ног».