Терри Пратчетт - Я надену платье цвета ночи Страница 9

Что ж, это верно, вынуждена была признать Тиффани. Обычно Фиглы постоянно что-то крали, скорее для развлечения, чем для прибытка. С другой стороны, по отношению к нужным людям, в нужное время и в нужном месте они могли проявлять поразительную щедрость, что, к счастью, происходило прямо сейчас.

— Ну надо же, Фиглы-фермеры? — удивилась она вслух.

— О, нет! — возмутился фигл, а его товарищи принялись изображать оскорблённую невинность, издавая звуки «фу!» и демонстративно пихая пальцы себе в глотки. — Где там фермерство, сие пасьба скотная есть! Дело св’бодных людей, кто любит простор и свежий ветерок под килтом. Помяни мои речи, пасти этих тварей непросто! Чуть что, а они как ломанутся!

— Пожалуйста, попробуй, — почти взмолилась кельда. — Это подбодрит парней.

Фактически, фигловская кухня оказалась вовсе недурна, вынуждена была признать Тиффани. «Пожалуй, они не врут, что всё готовят с чесноком, — подумала она. — Кроме горчицы».

— Не обращай внимания на парней, — сказала Дженни, когда они обе прикончили свои порции. — Времена меняются, и они это чуют. Для тебя, кстати, тоже. Как ты?

— О, ну ты знаешь. Как обычно, — ответила Тиффани. — Устала, взволнована и встревожена. Вроде того.

— Трудишься много ты, дитя моё. Боюсь, мал-мала ешь, и уж верно спишь тако же. Когда ты почивала крайний раз в нормальной постеле? А ведь почивать добро надобно, сама ведаешь; иначе не возможешь мыслить справно. Боюсь, скоро тебе вся сила твоя вознадобится. Хочешь, утешалки тебе сотворю?

Тиффани опять зевнула.

— Спасибо за предложение, Дженни, — сказала она. — Но я думаю, мне это не нужно.

В углу лежала кучка шерсти, которая, похоже, недавно принадлежала барану, решившему распрощаться с этим жестоким миром и покончить жизнь самоубийством. Шерсть выглядела весьма соблазнительно.

— Лучше пойду, погляжу, как там девушка. — однако ноги Тиффани, похоже, не собирались её слушаться. — Впрочем, в вашем кургане она, пожалуй, в безопасности, не хуже, чем у себя дома.

— О, нет, — мягко сказал Дженни, когда глаза Тиффани уже смыкались. — Вельми, вельми безопаснее, чем дома.

Когда Тиффани захрапела, Дженни пошла в курган. Эмбер мирно спала, свернувшись калачиком у огня, однако Роб Всякограб расставил вокруг неё стражу из числа самых старых и мудрых фиглов. А всё потому, что в кургане уже закипала традиционная вечерняя драка. Нак-Мак-Фиглы дрались, как дышали, но чаще они делали и то, и другое одновременно. Битиё было основой их бытия и образа жизни. Когда в тебе росту всего шесть дюймов, весь мир — поле битвы, этому Фиглы учились с младых ногтей.

Дженни присела рядом с мужем и некоторое время молча наблюдала за дракой. Юные Фиглы, словно мячики, постоянно отлетали от стен, своих дядюшек и друг от друга. Потом она спросила:

— Как мыслишь, Роб, ладно ли мы воспитали своих мальчишек?

Роб Всякограб, всегда чувствительный к настроениям жены, бросил взгляд на спящую девушку.

— О, айе, то правда есть… Эй, ты видала? Немного-меньший-чем-маленький-Джок Джок только что пнул Вулли Валенка прямо в кошель! Ладно бьётся малыш, ведь в нём всего три дюйма росту, а чести-совести уже ни на грош!

— Истинно, Роб, великим воином он станет, — согласилась Дженни. — Но…

— Я всегда их поучал, — возбуждённо тараторил Роб, игнорируя пролетевшего над ними мелкого Фигла, — нападать лишь на тех, кто сильно величе тебя! То важно правило есть!

Ещё один юный Фигл врезался в стену, помотал головой и ринулся обратно в свалку. Дженни вздохнула. Нанести Фиглу увечье было почти невозможно. Любой человек, решивший наступить на Фигла, вскоре обнаружил бы, что тот ползет вверх по его ноге внутри штанины, и это было лишь начало неприятностей. Кроме того, если ты заметил одного Фигла, значит, рядом ещё много тех, кого ты не заметил, зато они наверняка заметили тебя.

«Может, у верзил большие проблемы, потому что они сильно больше нас», — подумала кельда. Она снова тихо вздохнула. Её мужу знать того не следовало, но она порой размышляла: а что если попробовать научить юного Фигла ещё чему-то, скажем, бухгалтерии, например? Чему-то, что не требует отскакивания от стен, чему-то кроме драк? Но будет ли он тогда Фиглом?

— Волнительно мне за нашу мал-мала великучу каргу, Роб, — сказала она. — Что-то не так.

— Она сама возжелала каргой стать, милая, — ответил Роб. — И ныне ношу свою несёт, как и мы. Она боец могучий, то тебе ведомо. Кто зацеловал Зимового до смерти, и зашиб Королеву Эльфов сковородкой? А когда тварь невидима влезла ей в голову, кто снова сразился и отослал тварь ту прочь? Она бьётся добре.

— То мне ведомо хорошо, — сказала кельда. — Она поцеловала зиму и вернула нам весну. Великое дело, то верно, однако не одна она была, ей сила лета помогала. Ладно справилась девочка, никто не совладал бы лучше, но ей поостеречься теперь следует.

— Что же за враг у ней, супротив кого мы не могли бы пособить? — спросил Роб.

— Не ведаю точно, но вижу в главе своей, что так тому быть. Когда она Зиму целовала, я потряслася вся; казалось, и мир весь сотрясся. Гадаю с тех пор: кто ещё мог ворохнуться во сне через то сотрясение? Кто мог пробудиться? Ох, Роб Всякограб, приглядывай за ней в оба глаза.

Глава 4. ДЕНЬГИ СТОЯТ ДЕНЕГ

Тиффани разбудили голод и звуки смеха. Эмбер уже проснулась и была, вопреки всему, кажется, счастлива.

Протиснувшись сквозь туннель в курган, Тиффани поняла, почему. Девушка лежала на боку, а молодые Фиглы развлекали её, исполняя сальто-мортале, хождение на руках и прочие трюки, порой, ради шутки, сталкиваясь друг с другом.

Смех звучал звонко и молодо, Эмбер заливалась, словно дитя, увидевшее забавные разноцветные погремушки. Тиффани не знала, как именно действуют «утешалки», но они работали лучше, чем любое ведьмино лекарство; похоже, они действительно успокаивали и утешали душу. Они радовали и, главное, заставляли забыть о плохом. Иногда Тиффани казалось, что кельда говорит о них, как о живых существах: словно это были ожившие мысли, или какие-то добрые зверьки, забиравшие прочь печали и боль.

— Она здрава будет, — сказала вдруг возникшая поблизости кельда. — Ей уже лучше сталось. Хотя предутренние кошмары никуда не денутся. Утешалки не всемогущи. Но она приходит в себя, возрождается, и то доброе дело.

Вокруг ещё царила тьма, но рассвет уже окрасил горизонт пурпуром. Тиффани предстояла неприятная работа.

— Можно оставить её у вас пока? — спросила она. — Мне тут нужно сделать кое-что.

«И почему я заснула? — корила она себя, вылезая из меловой ямы. — Мне надо поскорее вернуться обратно! Нельзя было оставлять бедняжку там одного!»

Она вытаскивала метлу из колючих кустов, окружавших курган, как вдруг замерла на месте. Кто-то следил за ней; это ощущение чужого взгляда на шее… Она резко обернулась, и увидела старуху в чёрном, высокую, с тростью. Старуха исчезла прямо под её взглядом, словно растворившись в воздухе.

— Мистрис Ветровоск? — произнесла Тиффани, но тут же поняла, что это глупо. Матушка Ветровоск скорее померла бы, чем стала пользоваться тростью, а уж при жизни тем более. Краем глаза Тиффани заметила какое-то движение. Она ещё раз резко обернулась и увидела зайчиху[9], сидящую на задних лапах, она смотрела на Тиффани с любопытством и без всякого страха.

Впрочем, чего ей бояться? Фиглы на зайцев не охотились, а пастушья собака нипочём не догонит, у неё скорее лапы отвалятся, прежде чем у зайчихи хотя бы собьётся дыхание. У зайчихи нет душной норы, в которой её могли бы поймать в ловушку; она живёт скоростью, носится по полям, словно ветер… поэтому порой вполне может позволить себе спокойно посидеть на месте и понаблюдать, как неспеша течёт мимо весь остальной, медленный мир.

Вдруг зайчиха полыхнула огнём. Секунду она сияла, а потом, совершенно невредимая, вихрем унёслась прочь.

«Так, — подумала Тиффани, вытаскивая из кустов метлу. — Рассмотрим ситуацию с точки зрения здравого смысла. Земля не обожжена, да и вообще зайцы редко самовозгораются, значит…»

Тут её мысль остановилась, потому что в памяти словно открылась маленькая дверка.

Зайчиха мчится, огня не боится.

Где она читала эту фразу? А может, слышала, например, в какой-нибудь песне? В старой колыбельной? Причём тут вообще зайцы? Ладно, неважно. Тиффани была ведьмой, и у неё были обязанности. Загадочные предзнаменования могут и подождать. Ведьмы знают, что загадочные предзнаменования так и кишат вокруг. Их повсюду хоть пруд пруди. В любой момент достаточно просто выбрать подходящее случаю.

Тиффани пронеслась над спящей деревней, летучие мыши и совы без труда уворачивались от её метлы. Дом Пустов стоял у самой околицы. Его окружал сад. У каждого деревенского дома был сад. В нём обычно росли овощи, или, если в доме командовала жена, овощи вперемешку с цветами. Дом Пустов был окружён четвертью акра жгучей крапивы.