Леонид Каганов - Ухо Страница 9

– Ночи?.. – Я снова был ошарашен. – Но… что же вы тогда так трезвоните? Что-то случилось?!

– Ничего не случилось… – пожала плечами Андреевна. – Не спится мне чего-то, вот, думаю, к кому бы зайти, за жизнь поговорить, кто тоже не спит…

– Как?! Откуда вы знаете, что я не сплю?! – опешил я.

– Я ж не слепая! – усмехнулась Андреевна и пристально на меня уставилась.

– Э-э-э… И всё-таки, с чего вы взяли? – Я затравленно укутался в одеяло.

– Глянула с балкона, у кого свет горит, у Саши горит, и в комнате, и на кухне, ну, думаю… – Андреевна вдруг осеклась, оглядела меня с ног до головы и замерла с открытым ртом, прижав ладонь к груди. – Батюшки, вот же дура старая! Сашенька, миленький, прости меня, пожалуйста! У тебя ж наверно девушка в гостях! Я ж видела три раза, к тебе девушка крашеная приезжала! И у вас наверно с ней… – Андреевна смущенно помяла руками воздух, словно лепила кекс. – Секс?

– Книжку читал перед сном, – соврал я, помолчав. – А, знаете, Ольга Андреевна, к кому пойдите, кто не спит? Сейчас скажу…

Я поднял указательный палец, призывая помолчать, и начал оглядываться, стараясь увидеть, откуда доносится шумок. Андреевна тоже прислушалась, для человеческих ушей эти звуки, конечно, были слишком слабы. А вот для моего… Перемежающиеся багровые и зелёные вспышки говорили, что там вовсю идёт семейная ссора.

– Ольга Андреевна, значит так: пять этажей вниз, справа от лифта в торце – чья квартира?

– Васятка Осипенко с женой! – как автомат откликнулась Андреевна. – Ну, которого ты сегодня так напугал, что он тебе деньги за помятую машину дал, я видела…

– Васятка? – подпрыгнул я. – Этот пожилой мужик? А разве не он виноват?

– Он, он! – прошептала Андреевна. – Сама видела.

– А чего ж мне не сказали?! – обиделся я.

– Обещала Васятке, что не скажу… – вздохнула Андреевна с детской непосредственностью. – А он мне линолеум обещал настелить в кухне… Но раз ты и сам видел… Только не говори ему, что я сказала, бога ради!

– Угу, Ольга Андреевна, – я зябко поёжился в одеяле. – Спокойной вам ночи, идите к Васятке, он точно не спит.

– А откуда тебе знать? – недоверчиво покосилась Андреевна.

– Да вот знаю. Чую. Проверьте, убедитесь.

– Схожу… – кивнула Андреевна и на прощание добавила: – А Васятку не пугай, он хороший. Только глупый и неуклюжий. Я ж его ещё вот таким пацанёнком помню…

И она ушла.

Я запер дверь и прошёлся по квартире, проверяя клавиши выключателей. Действительно, в комнате и в кухне были включены. Я выключил их, хотя ничего не изменилось. И снова забрался на диван.

Было очень тихо, даже крики из квартиры Васятки сюда практически не долетали. И, только я собрался уснуть, как вдалеке за домами заорала чья-то автомобильная сигнализация. Она светила так ярко, что этажом выше заскрипели проснувшиеся соседи, ворочаясь прямо надо мной в своей раздолбанной кровати… Заскрипели, завертелись, толстый сосед встал и побрёл в туалет, в ванную, на кухню попить водички… Сигнализация всё не умолкала, а он всё шаркал тапками, скрипел и хлопал дверями, открывал и закрывал воду, двигал табуретки…

Я перевернулся спиной вверх и лег животом на подушку, но всё равно со всех сторон наползали огни и вспышки… Затем сигнализация, наконец, заглохла. Но тут стали слышны вопли из квартиры Васятки – теперь там светились сразу три голоса.

Не знаю, в котором часу я уснул, но наверно всё-таки уснул. Мне снилась Алла. Будто мы вовсе не ссорились, а вдвоём ушли с этой дачи на последнюю электричку, и ничего со мной не случилось, и вот мы сидим в обнимку на платформе, ждём электричку, а её всё нету и нету, и я зачем-то вскакиваю и говорю Алле – а это уже почему-то не Алла, а то ли Баранов, то ли Колька – что надо пойти посмотреть, где электричка. И выхожу на рельсы, и зачем-то иду вперёд по шпалам. И вдруг действительно появляется электричка, и несётся прямо на меня, и светит своим прожектором так, что уже ничего не видно, кроме этого прожектора. А я как остановился, так и стою на рельсах – ноги окаменели, никуда не могу отскочить! А электричка мчится, мотор её ревет, земля трясётся и вибрирует, электричка гудит, гудит, гудит, прожектор слепит… И тут я просыпаюсь. И не сразу понимаю, что это просто под диваном валяется мобильник и пронзительно звенит прямо в мою сторону, и вибрирует, катаясь по полу.

– Слушаю! – крикнул я, прижав мобильник к уху.

– Саша? – раздался издалека голос Аллы.

– Алла! – крикнул я. – Аллочка!

– Не надо слов! – твердо начала Алла. – Я звоню тебе сказать, что между нами всё ко… что между… что… – И она тихо заплакала.

– Аллочка! – закричал я. – Прости меня, я – идиот. Я – кретин. Но я тебя люблю!!!

На том конце провода наступила напряжённая тишина.

– Ты врёшь, – прошептала Алла, всхлипнув. – И сам это знаешь…

– Нет!!! – закричал я. – Нет!

– Да, – возразила Алла. – Три месяца ты меня не хотел видеть…

– Аллочка! Я работал как проклятый без выходных! И мы всё равно встречались!

– Сколько раз мы встречались за три месяца?

– Не часто. Но встречались!

– Вот. Ты даже не помнишь сколько раз, – всхлипнула Алла. – А когда у тебя наступил выходной… Первый, как ты говоришь, выходной… Вместо того, чтобы провести его со мной, ты потащил меня на какую-то дачу…

– Аллочка, но мы все учились вместе в институте! Уже десять лет, каждый год мы собираемся на Колькиной даче! Раз в год! Все! Я не мог не приехать! Как ты не понимаешь? Это мои друзья!

– Друзья, – произнесла Алла. – Друзья. Конечно. А я – домашнее животное.

– Но…

– Да. И вот на этой даче ты напиваешься как свинья! Напиваешься так, что тебя твои же друзья начинают бояться и обходить стороной! А ты хоть помнишь, какими словами ты обозвал меня?

– Не помню… – вздохнул я. – Я не хотел! Честное слово!

– Не хотел бы – не обозвал бы. И после этого ты меня бросаешь среди этой идиотской компании, которую я первый раз вижу, и убегаешь в лес! Я тебе звоню, полночи бегаю, ищу тебя по лесу…

– Ты искала меня в лесу?!

– А ты как думаешь? Ты убежал в ночь совершенно невменяемый! Да, я искала тебя, и в лесу, и на станции, и в посёлке. И я, и Баранов, и Альтшифтер. А ты не отвечал на звонки!

– У меня мобильник разрядился…

– Ах, мобильник у него разрядился? Вот идёт уже третий день, мобильник твой прекрасно работает, но ты не думаешь мне даже позвонить или хотя бы ответить на мои сообщения!

– Но…

– Скажи: вот это всё, всё вместе взятое, у тебя называется «любовь»?

– Аллочка… Аллуша…

– Что, Саша?

– Я не мог никак с тобой связаться! Не мог!

– Что мешало?

– Я… я забыл твой номер!

– Ах, он забыл мой номер… – протянула Алла. – А мой домашний номер ты тоже забыл вместе с адресом? А мои рабочие телефоны? А емайл, номер аськи, лайв-журнал? А домашнюю страничку, которую сам когда-то мне сделал – это ты тоже забыл?

– Ты не поверишь, но, в определённом смысле – да… – пробормотал я растерянно.

– Очень хорошо, – отрезала Алла. – Прощай. Будь счастлив.

– Алла!!! – крикнул я, но в трубке уже пискнул отбой.

Я ещё немного постоял, сжимая в кулаке трубку, и от отчаяния швырнул её на диван. Но не рассчитал – мобильник подпрыгнул и грохнулся на пол, рассыпавшись. Я испуганно кинулся к нему, но он был жив – только отвалился аккумулятор. Я воткнул его обратно – мобильник работал. И где-то там, в глубине, хранился телефон Аллы. По которому я позвонить не мог. Да и не имело смысла.

Офис

Я размешал в кипятке пару ложек кофе, отломал и съел кусок сыра, затем отломал и съел кусок хлеба, и запил это всё бурым кипятком, напоминавшим скорее нефть, чем кофе.

И поехал в офис за последней зарплатой, а заодно – забрать с компьютера файлы. Ехать пришлось на метро, и это оказалось совершенно диким испытанием. Свернувшись в три погибели, закрыв голову руками, я пытался укрыться от света, который слепил меня. Быть может, он был не таким уж ярким, зато шёл со всех сторон, множился и отражался, поэтому все вокруг казалось ослепительно-зеркальным, словно вылепленным из ртути – пол вагона, потолок, сидения, пассажиры. Через две остановки я сломался – вылез на поверхность и поймал такси.

Но когда я приехал к офису, вспомнил, что надо купить чистых дисков, чтобы переписать всё своё хозяйство с рабочего компьютера. Пришлось пешком возвращаться к метро и долго блуждать между ларьками, спрашивая, где можно купить чистые диски.

Честно говоря, я и не знал, насколько многочисленны и разнообразны бывают ларьки, и как в них трудно ориентироваться. Казалось бы, вот перед тобой типичный ларек фото: на витрине стоят аппараты немыслимых конструкций от цифровых до старых химических, а вот висят проявленные фотопленки. Понятно, что там, где фото – там и цифровая электроника, а, значит, и батарейки, и диски и прочая утварь. Как бы не так! Продавец смотрит удивленно – какое фото? Какие диски? То, что казалось мне фотоаппаратами, оказывается фигурными пепельницами. Там, где я четко видел цифровую электронику – стоял дешевый карманный радиоприемник. Ну а прозрачные висящие фотопленки оказывались гроздьями самых обычных кожаных ремней для штанов. Да и кому бы пришло в голову вывешивать проявленные плёнки на витрину?