Лев Белов - Этот несносный Ноготков Страница 9

Ощутив свое бессилие что-либо предпринять, я вышел из своей кабины и увидел нескольких журналистов, прислонившихся к выложенной кафелем стене. Они сделали вид, что не замечают меня. Значит, они не оказались свидетелями моей беседы с дежурным по НПУ.

— Загадка, старики! — вздохнул я, проходя мимо своих коллег.

— А залп?! Ведь не стали же мы жертвами видеозвуковой иллюзии! Какие же мы газетчики, если не можем добиться своего?

— Стоп, старики! Есть мысля, что приходит опосляI давайте-ка произведем опрос свидетелей-очевидцев, поговорим с народом!

— Это идея! Молодец, старик! Здесь же уйма публики.

Ниже приводятся результаты опроса свидетелей — в форме вопросов и ответов. Из экономии места текст сокращен вдвое.

— Извините, гражданин! Ваша фамилия, род деятельности?

— Моя фамилия Сергунчиков, Диодор Диогенович, я геолог, проездом, мальчика не видел, залп слышал, сначала я даже подумал, что это начали работать двигатели ракеты. Всё?

— Шензон-Алексеенко, Маргарита, или, если хочете, Марго — я думаю, так интэллигэнтней. Шо до мальчика, то я никого не видела, ничего не слышала, у меня трое почти грудных детей, все ходят в школу, так вы хочете, чтобы я ввязалась в уголовное дело? Спросите у моей соседки, у нее длинные ухи и язык. Адрес дать?

— Спасибо, не надо.

— Майя Мышекоткина, студентка пединститута, дошкольное отделение. Я вообще не понимаю, как могли взять пионера в ракету. Ведь учебный год идет, масса домашних заданий, внеклассная работа, дежурства в коридорах. Просто непедагогично отрывать учащихся!

— Меня зовут Женей, а вообще я Кряков, учусь в шестом «Б» вместе с Ушастиком. Держу пари, это был он. Он даже выиграл пари и сдержал слово, но он и не это умеет, потому что внушает.

— Что, что? Я тебя не понимаю, мальчик!

— Меня вообще никто почти не понимает, я трудный ребенок.

— Доцент Шляповаленков, крупный философ. Видите ли, все зависит от того, какую позицию мы займем при рассмотрении того или иного явления. В основе гностицизма, например, лежало мистическое...

— Извините, вы мальчика видели или нет?

— Какой мальчик? В основе гностицизма, повторяю, лежит...

— Старшина милиции Зубот. По-моему, этого пацана я уже один раз штрафовал. Ничего, он попадется — весь космос перероем!

— Виолетта Овчинкина-Тракторидзе, актриса! Боже, это была настоящая феерия, я как бы увидала своими глазами звездного мальчика из сказки Оскара Уайльда. Боже, ему не хватало только золотого плаща! Какая величественная картина: мальчик-звезда шествует в косметическую... э-э-э... простите, в космическую ракету! Незабываемо!

Таким образом, за очень короткий срок группа журналистов сумела убедиться в своей правоте, что позволило ей уверенно излагать суть событий. Уже в тот же вечер в редакциях и корреспондентских пунктах газет стали раздаваться звонки — сотни радиослушателей и телезрителей задавали один и тот же вопрос: что это за мальчик, появившийся вдруг на трапе космического корабля, и где он сейчас?

Начальник Наземного пункта управления на официальный запрос ответил: «Связь с «Эллипсом» прекратилась сразу же после его взлета». Таким образом, загадка остается загадкой!

АЛЕКСАНДР СТРЕБИНЦЕВ».

Глава тринадцатая,

знаменательная не только тем, что Женька

Кряков становится популярным в своем классе и в школе

Как-то раз один энтузиаст решил восстановить биографию приобретшего популярность ученого, пользуясь вырезками из газет и журналов, публиковавших воспоминания тех, кто с ним соприкасался. Биография эта была такова.

Знаменитый ученый, которому в зените славы было двадцать девять лет, оказывается, шесть лет потратил на изучение первых четырех букв алфавита, восемь лет — на овладение остальными буквами, пять лет зубрил не покладая рук таблицу умножения, а четыре года — названия падежей. С высшим образованием препон не было: лишь восемь месяцев понадобилось на преодоление всех пяти курсов. Очень везло будущей знаменитости со спортом. В двухмесячном возрасте он стал чемпионом республики по академической гребле; в трехмесячном — установил рекорд страны в жиме одной рукой; достигнув года, он увлекся прыжками с шестом и преодолел планку на высоте четыреста шестьдесят сантиметров; в возрасте семи лет он завоевал первый приз на конно-спортивных соревнованиях в Глазго, откуда вылетел в Канберру для участия в чемпионате пяти континентов по спортивной гимнастике. В свободное от занятий спортом время он создал оригинальную теорию распространения электромагнитных волн в районе Юпитера. В это время ему стукнуло уже четырнадцать лет, и он был счастлив в семейной жизни.

Написав эту биографию, энтузиаст приложил к ней вырезки из газет и журналов и отправил все это в пакете знаменитому ученому с просьбой подтвердить факты и дать санкцию на публикацию.

Ответ ученого оказался весьма обнадеживающим.

«Уважаемый друг, — писал он, — нам с женою было очень приятно ознакомиться с краткой биографией, которую вы написали, опираясь на газетные и журнальные вырезки.

Хотелось бы восполнить некоторый пробел, образовавшийся отнюдь не по Вашей вине. Судя по письмам, которые мне до сих пор шлют многие адресанты, выяснилось, что я провел в тюрьмах и лагерях строгого режима более полутора столетий, из коих двадцать три года — за убийства с целью грабежа, сорок семь — за кражи со взломом, десять — за кражи без взлома, пять — за угон автомобилей, девять — за хищение справок о привитии оспы и т.п.,

Таким образом, дополнив составленную Вами биографию, 32 используя эти небезынтересные факты, Вы сможете издать ее отдельной брошюрой к пятидесятилетию со дня моего рождения, которое, судя по газетам, будет отмечаться через два года, или к шестидесятилетию моей научной деятельности, которое, судя по журналам, собираются отметить следующим летом. Дружески советую Вам поторопиться, поскольку моему коллеге заказали статью, посвященную столетию со дня моей кончины».

Что говорить, слава — заманчивая вещь. Однако всего лишь отблески, жалкие отблески славы Алика Ноготкова, ставшего знаменитым уже в день публикации отчета о старте «Эллипса», коснулись чела Женьки Крякова. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Женька вмиг стал самым популярным человеком не только в своем классе, но и во всей школе. Теперь не только мальчишки, но даже и девчонки первыми здоровались с Кряковым. И все же наибольшую популярность Женька приобрел после того как, вслед за публикацией корреспонденции Стребинцева «Загадка остается загадкой», появилась новая его статья —

«ЗАГАДКА НАЧИНАЕТ ПРОЯСНЯТЬСЯ».

Ниже приводятся выдержки из статьи Стребинцева, напечатанной в «Новостях».

«В опубликованном вчера репортаже сообщалось, что перед стартом «Эллипса» многие люди видели, как мальчик лет тринадцати — четырнадцати появился на трапе, а почетный караул приветствовал его залпом из карабинов. Среди тех, кто отвечал на вопросы корреспондента газеты, промелькнуло имя некоего школьника по имени Женя, который не назвал своей фамилии и второпях упомянул о каком-то Ушастике. Как теперь выяснилось, именно Женя Кряков — так зовут этого шестиклассника — был наиболее осведомленным на земном шаре человеком в вопросе, связанном с таинственным появлением на трапе космического корабля тринадцатилетнего мальчугана. Но расскажем все по порядку.

Вчера утром, едва вышел номер нашей газеты, в корреспондентском пункте редакции снова стали верещать телефонные звонки. Вопросы задавались одни и те же, и автор этих строк ограничивался односложными ответами, вроде: «неизвестно», «пока — загадка». Но в трубке вдруг прозвучал очень слабый и какой-то болезненный голос:

— Товарищ Стребинцев?

-- Да, да, — ответил я и механически добавил: — Пока мне это неизвестно.

— Но зато, к сожалению, это известно мне,— проговорила трубка.

— Алло, алло, — встрепенулся я,— кто говорит? Что? Ах, Елена Петровна? Очень приятно. А точнее? Мать Алика?

-- Какого Алика?

— Алика Ноготкова, который... у-улетел... — В трубке послышалось всхлипывание, но я был вне себя от досады.— Какое горе!

— Какое же это горе? Вы должны гордиться своим сыном.

-- Позвольте! — крикнул я. — Но ведь его зовут не Аликом!

— Как вы думаете,— немного успокоившись, сказала Елена Петровна, — кому лучше знать — вам или его родной матери?

— Неужели ошибка? — в ужасе простонал я.— Вот передо мною газета: «...цитолог, доктор биологии Филипп Иванович Ноготков».

— Как вы сказали? Филя тоже улетел на Марс? Горе мне!

— Но вы же говорили только что — вашего сына звать Аликом!

— А как же иначе?

— Но доктора биологии зовут Филиппом Ивановичем.

— Это для вас, а для меня он просто Филя.