Александр Рудазов - Сын архидемона Страница 9

— Угу.

— Кстати, я где-то уже слышал о твоем мире, — неожиданно заявил Джемулан. — Где же, где же, а… вспомнил. Сестра одно время им интересовалась.

— У тебя есть сестра? — удивился я.

— А почему у меня не может быть сестры? У меня даже две сестры — Бьянка и Орденозия.

— Красивые?

— Это мои сестры, полудурок. Они идеальны.

— Познакомишь?

— Думать забудь. Я всяких уродов к своим сестрам близко не подпускаю.

— Я не урод.

— В зеркало посмотрись.

Надо было обидеться, но чего уж там. Всяким си-дам не понять, что истинная красота — в душе. Красота же внешняя хотя и приятна глазу, но ведет к развитию худшего из смертных грехов — гордыни. А значит, стремиться к ней незачем, и коли уж ты уродлив — радуйся этому всем сердцем.

Это меня Торквемада научил, чтобы я не комплексовал.

— Твои сестры тоже энгахи? — спросил я.

— Нет.

— А кто?

— Какое тебе до этого дело?

— Интересно.

— Бьянка владеет музеем искусств, а Орденозия — вот этим рестораном, — неохотно ответил Джемулан.

— А, так вот почему у тебя тут неограниченный кредит. Это она интересовалась моим миром?

— Нет, Бьянка.

— А зачем ей?

— Понятия не имею. Наверное, хотела там что-нибудь украсть для своего музея. Она постоянно носится по разным мирам в поисках всякой дряни. Я этого не одобряю. Много раз ей говорил — бросай, вляпаешься однажды.

— Ты же сказал, что она не энгах.

— У Бьянки есть орбисальт.

— Орбисальт? Это что такое?

— Вид континуумохода.

— А это что такое?

— Машина для межмировых путешествий, полудурок.

— Угу. Я это знал, просто забыл.

— Ты долго еще собираешься есть? — сухо спросил Джемулан.

Я внимательно посмотрел на заваленный стол, пару секунд подумал и принялся швырять в пасть жареные крылышки какой-то неизвестной птицы. Надо торопиться, пока у моего куратора не кончилось терпение. Когда еще представится случай так набить топку?

— Ты, — начал выходить из себя Джемулан.

— Здравствуй, братишка, — перебил его женский голос. — Мог бы и предупредить, что заглянешь.

Джемулан замолчал, недружелюбно глядя на подошедшую девушку. Я тоже уставился на нее во все глаза — не отрываясь, впрочем, от заглатывания пищи.

Значит, это и есть Орденозия. Да, действительно очень красивая. С братом у них явное семейное сходство, только сестричка немного ниже ростом, поуже в плечах и с приятными округлостями. Кстати, остроконечных ушей совсем не видно — тщательно спрятаны в прическе.

Выглядит Орденозия лет на двадцать пять. Но на деле ей запросто может оказаться и пятьсот, и тысяча — это же сидка или сидиха? или сидица? Понятия не имею, как называть женщину-сида. Помнится, Аурэлиэль целую лекцию прочла на тему того, что слово «эльф», как и «человек», женского рода не имеет наверное, и у сидов так же.

— Как жизнь? — спросила Орденозия, усаживаясь рядом и окидывая меня равнодушным взглядом. — Это кто с тобой?

— Стажер, — буркнул Джемулан. — Я за ним приглядываю, пока не освоится.

— А я думала, ты зверушку завел, — усмехнулась Орденозия.

— Уж лучше бы зверушку.

Я хотел было сказать этим двоим, кто они такие, но у меня не получилось. Все это время я не переставал кушать — скромно и деликатно кушать пока не обнаружил, что очередной бутерброд не лезет в рот.

Там тупо закончилось место. Я полностью заполнил живот, туго набил горло, и теперь из пасти у меня текла какая-то жижа. Джемулан с Орденозией взирали на это с нескрываемым отвращением, а я их даже не осуждал — самому противно. Но я все-таки со вчерашнего вечера не жрамши — даже поросенка не дали скушать, то бишь карася, а не поросенка.

— Я бы на твоем месте выбрала кого-нибудь поприличнее, — облила меня презрением Орденозия. — Это существо перепачкало мою скатерть.

— А что мне еще делать, если у вас тут салфеток нет? — наконец сумел выговорить я. — Облизывать руки я не привыкши, уж звиняйте.

Орденозия посмотрела на меня как на слабоумного и опустила руку в небольшое углубление в центре стола. То мгновенно наполнилось водой — искрящейся, жемчужно-прозрачной.

Вот блин. А я-то думал, что это пепельница такая. Курева у меня с собой нет, так что до проверки дело не дошло.

— И кидать кости под стол тоже не надо, — добавила Орденозия.

— Я и не кидаю, — удивился я. — Сами поглядите.

Орденозия недоверчиво приподняла край скатерти и воззрилась на совершенно чистый мраморный пол. Он был настолько чист, что в нем отразилось ее лицо.

— А куда же ты тогда девал? Ты их что, тоже ешь? — приподняла брови сидка.

— Я всеядный, — спокойно ответил я. — Дайте мне жареный кирпич с хорошим гарниром — я и его сгрызу.

Судя по выражению лица Орденозии, она не считала, что этим стоит гордиться.

— Я бы на твоем месте была осторожна с этим существом, — заметила Орденозия, обращаясь к брату. — Оно может оказаться опасным.

— За меня не беспокойся, — равнодушно ответил Джемулан.

— Уверен? Его аура похожа на демоническую.

— Я не боюсь демонов. Моя мать охотилась на них всю жизнь.

— И один из них ее убил.

— Не повезло ей, — пожал плечами Джемулан. — Зато отец после этого смог жениться на твоей матери.

— Не повезло ему, — усмехнулась Орденозия.

— Почему? — не удержался я.

— Потому что моя мать убила его отца, — мерзко улыбнулась Орденозия.

— Он был и твоим отцом тоже, — сухо напомнил Джемулан.

— Это не значит, что я должна ему сочувствовать. Кстати, вы долго еще собираетесь меня объедать?

— Как только вот этот полудурок насытится, — с отвращением покосился в мою сторону Джемулан. Орденозия тоже скривилась.

Все-таки чувствуется, что сиды — одна из рас эльфов. Этот вечный эльфийский снобизм из них так и прет. Смотрят на меня как на вошь последнюю.

— Ладно, я наелся, — прохрипел я, ковыряя в зубах кончиком когтя. — Можем прыгать.

— Куда на этот раз, братишка? — осведомилась Орденозия.

— Сначала в Вур, — ответил Джемулан. — Потом на Землю-2006.

— Вур? — не понял я. — Что еще за Вур? Земля же с Эйкром по соседству.

— Вначале мне нужно сделать еще одно дело.

— Что еще за дело?

— Приказ шефа. Нам с тобой велено устранить нашего бывшего агента Вихрпул по прозвищу Рубака.

— За что?

— Он убил другого энгаха.

— За что?

— Случайно, по всей видимости, — пожал плечами Джемулан. — Но это не имеет значения. Убийство или покушение на убийство коллеги у нас всегда карается смертью.

— Угу. И где мы его будем искать? Как я понимаю, энгах может быть где угодно.

— Но тебя же я нашел, верно? А с Рубакой еще проще. Его Слово было вычеркнуто, он больше не может перемещаться. Застрял в Вуре — это мир в двух шагах отсюда. И мы туда сейчас отправляемся.

ГЛАВА 6

В мире между Эйкром и Вуром мы пробыли от силы минут десять, но впечатления я получил незабываемые. Сами представьте — висишь в пустоте, залитой льющимся из ниоткуда светом, и видишь далеко-далеко впереди самого себя. Свою собственную спину.

Я повернулся в другую сторону — и там тоже увидел себя, смотрящего в противоположную сторону. Посмотрел наверх — увидел в необозримой дали пару когтистых ступней и хвост со скорпионьим жалом. Посмотрел вниз — уперся взглядом в собственную макушку и заостренный гребень-полумесяц.

Я видел самого себя везде, куда бы ни глядел, — и рядом с каждым из меня стоял висел Джемулан. Все пространство вокруг усыпано нами двумя.

Хотя приходилось очень пристально вглядываться, чтобы понять, что это такое. Не обладай я таким острым зрением, не различил бы ничего, кроме микроскопических точек. Очень уж большое расстояние.

Конечно, мне стало интересно, что же все-таки я вижу. Я пустил в ход Направление и пораженно понял, что смотрю не на какой-то мираж или оптический обман. Я реально вижу самого себя. А значит, мы находимся в очень, ну просто очень мизерном мире.

Поначалу я подумал, что это анклав. За время шляния по мирам анклавов я повидал немало — и большую их часть вполне реально облететь за считанные дни, ну пусть недели. На этот, судя по всему, достаточно и часа.

Однако Джемулан весьма меня удивил, сообщив, что это не анклав, а полноценная вселенная. Я попросил разъяснений, и он скороговоркой поведал, что вселенные, как известно, бесконечны — и это действительно так. Однако планеты тоже в определенном смысле бесконечны — или вы можете найти у шара начало и конец? Вселенная классического типа — четырехмерная гиперсфера или, в случае Эйкра, четырехмерное кольцо Мёбиуса. Если очень-очень долго лететь в одном направлении, в конце концов вернешься на то место, с которого начинал, — в этом и заключается бесконечность вселенной.