Екатерина Казакова - Коммандос из демиургов Страница 9

Дракон обнаружил недалеко от одной затерянной в лесах деревеньки шикарную поляну с протекающей поблизости речушкой и решил расквартировать нас там. Зная мой паскудный характер и злопамятность Сосискина, он велел возвести для нас двухэтажный дом повышенной комфортабельности с отоплением, горячей и холодной водой, теплым туалетом и прочими благами цивилизации, включая подвал, забитый продуктами, и безлимитный выход в Интернет. Вчера, пока мы дрыхли, туда срочно были переправлены мой гардероб и всякие милые девичьему сердцу безделушки, в том числе и впечатляющая коллекция дисков тяжелой музыки. Работало все в этом чуде архитектуры на магии и в случаях поломки или если что-то еще понадобится, Дракон клятвенно заверил, что решит все проблемы в течение пяти секунд.

Для нашей с другом безопасности коттедж и прилегающий к нему участок окружили тройной магической защитой, а по его периметру пустили нести незримую охрану целый взвод до зубов вооруженного драконьего спецназа, и это не считая прикрепленных ко мне личных телохранителей. Так что если бы кто-то и дернулся на меня напасть, его бы просто разорвали в клочья. Остальным предстояло заботиться о себе самостоятельно, и меня, честно говоря, это совсем не волновало. В отличие от демиургов, которым светило стать отрядом штурмовиков, я совсем не собиралась терпеть какие-либо неудобства или лишения.

Наскоро попрощавшись с Пра и главным, быстро сунув им счет за услуги драконов (внимательнее договоры надо читать), оставив Эдика на хозяйстве, мы попросили крылатого друга переправить нас на новое место жительства. Не успели ахнуть, как через мгновение наш дуэт, ежась от утренней прохлады и остаточных явлений, пялился на стоящих вразвалочку молодых демиургов, скривившихся при нашем появлении. Пять юношей и пять девушек. Итого десяток юных суицидников, которые пребывали явно не в восторге от нашего вида и не считали нас серьезными товарищами. Чтобы привести мысли в порядок, я шепотом спросила у Сосискина:

— У тебя жвачка есть?

— Тебе с ксилитом или карбонитом? — ехидно уточнил он в ответ.

— Мне с мятой, придурок, — рыкнула ему, — от меня до сих пор чадит, боюсь, детишки попадают в обморок, если я к ним ближе чем на пять метров подойду.

— Я тебе что, магазин, убогая? Откуда у меня жвачка? — огрызнулся он в ответ.

Заслышав презрительные смешки, явно направленные в наш адрес, я вызверилась и гаркнула:

— Значит, так, десять негритят, быстро вытащили пальцы из носа и других мест, в которых вы так увлеченно ковыряетесь, и построились по росту! Хочу посмотреть, что за куски безобразия мне подсунули!

Пред моим хмурым взором новобранцы неловко попытались построиться в слабое подобие шеренги.

— До тысячи лет, поди, дожили, а строиться до сих пор не умеют, — кисло констатировал мозг.

«Сейчас, обождите, я научу их жизнь любить!» — радостно завопил проснувшийся энтузиазм.

«Может, устроить на сегодня увольнительную?» — робко выступило самочувствие.

Но, как всегда, планы нарушил Сосискин. Увидев, как вверенное нам подразделение до сих пор топчется на месте, он принял стойку американского сержанта и рявкнул:

— А ну быстро, кошачьи задницы, стройся!

Под его грозное рычание и впечатляющую демонстрацию клыков молодняк наконец построился. Я, сурово нахмурив брови, прошлась вдоль строя, периодически кривя губы и тихо матерясь под нос. Дойдя до конца, остановилась и, тяжело вздохнув, стала обозревать, с кем мне придется иметь дело.

Итак, что мы видим? А видим мы избалованных, надутых детишек, которые явно не хотят понимать, во что их втравили. Один их внешний вид чего стоит. Лично я была одета в тренировочный костюм и кроссовки. Тут же народец явно собирался даже не на пикничок, а так, на приятную пятиминутную прогулку по саду возле виллы в районе Ниццы. Все как на подбор явились в каких-то хламидах пастельных тонов и сандаликах на босу ногу. Просто выводок ангелочков на прогулке в раю. Я уже молчу, что двое из них (девушка и парень) явно страдали избыточным весом. Все оранжерейные цветулечки женского рода были завиты, надушены, напомажены, в бантиках и оборочках, с перламутровыми ноготками, надутыми губками и кучей ювелирки. Сильный пол тоже не оставался в стороне. Сплошные мальчики-мажоры, которые явно ничего тяжелее бокала с коктейлем не поднимали. Ни у кого из них я не увидела даже рогатки, торчащей из кармана. Но больше всего меня «порадовала» гора вещей, возвышающаяся буквально в ста метрах от нас. Куда там нашим челнокам, прущим на себе товар из Китая, до их баулов с чемоданами.

«И вот из этого дерьмеца мы должны слепить пули?» — тяжко вздохнул скептицизм.

Я угрюмо кивнула и, набрав в грудь побольше воздуха, проревела:

— Вы куча имбицилов, а я ваш штабс-капитан Дарья. Можете меня звать капитан или командир. На ближайшее время ваши жалкие задницы принадлежат мне. А это (кивок в сторону пса) ваш самый большой кошмар. Гвардии старший бригадный прапорщик — Сосискин. Прошу любить, а жаловаться не рекомендую! Вопросы есть? Вопросов нет, быстро подхватили свои котомки и посайгачили за мной.

— Где ты видела бригадных прапорщиков, идиотка?! — дернув меня за штанину зубами, возмутился пес.

— До бригадного генерала ты еще не дорос, — крысануло в ответ мое абсолютное незнание воинских званий.

В этот момент жирдяй капризно сморщил нос и прогнусавил:

— А что, наши имена вы не спросите?

Про себя я его тут же окрестила Кабан и, скорчив самую презрительную морду, процедила:

— Мне плевать, как вас тут зовут. Право не то что на имя, а хотя бы на кличку, еще надо заслужить. А пока вы для меня никто и звать вас никак, поэтому я буду обращаться к вам: «эй, ты», или «задница», и не дай Творец Сущего вам не откликнуться.

Он что-то попытался проблеять, и его даже поддержала пара клоунов, но в этот момент на сцену, как всегда в такие моменты, вылез пес:

— Вы перед кем стоите, недоноски?! Забылись, уроды? Ты, толстый, ты и ты, выйти из строя, сорок отжиманий! Не умеете? Сейчас учиться будем! Остальные — на-пра-во!!! Бегом, марш — пятьдесят кругов возле вашего барахла!! Будете халявить — яйца на глазунью оторву, а тем, кто их не имеет, глаз на жопу натяну!

Новоявленный прапорщик кинулся кусать оторопевших демиургов за лодыжки. А трое лежащих на травке испуганно косились и пытались принять подобие упора лежа.

«Надо будет их беговой песне обучить», — задумчиво сказало творчество, провожая взглядом семерку спортсменов, бодро нарезающих круги по молодой травке.

«Ага! А еще одеть в форму, кирзачи и портянки», — выступило ехидство.

«А что? Будет забавно», — хихикнул сволочизм.

Я наблюдала за происходящим со стороны, даже не пытаясь вмешиваться. Сказывался еще не прошедший до конца абстинентный синдром…

В это время Сосискин, пытаясь укусить за нос отжиманцев, обучал их первому воинскому упражнению, заправски покрикивая:

— Зад не отклячивать! Тушу держать параллельно земле! Толстый, к тебе тоже относится! Делай — раз!

Моему удивлению не было границ! Когда запыхавшиеся бегуны попадали на траву, судорожно втягивая ртами воздух, трое инквизируемых смогли сделать по паре отжиманий и весело потрусили по примятой их предшественниками травке, подбадриваемые азартно покрикивающим псом:

— Давай, шевели окороками, жиртрест, под моим чутким руководством через пару месяцев тебя можно будет через игольное ушко протаскивать, если ты, конечно, не сдохнешь на солдатских харчах.

Кстати, о харчах. За это время я успела проголодаться и решила, что на сегодня с демиургов хватит, а то они у меня не доползут до нашего лагеря. Я крикнула Сосискину, чтобы он сворачивал их зарядку, проконтролировал, как бы детишки не забыли свои вещички, и отконвоировал их на место. А сама, весело напевая под нос «Вдох глубокий, руки шире», бодренько направилась по уходящей в лес тропинке.

Примерно через полчаса ноги принесли меня на огромную поляну, на краю которой гордо возвышался двухэтажный особняк. Я тут же заскочила внутрь и удивленно присвистнула. Драконы постарались на славу, ничего не могу сказать. Такое впечатление, что они просто уперли довольно просторный загородный дом какого-то богача и перенесли его сюда. Сделав огромный бутерброд и прихватив бутылку с пивом, села на крыльцо и стала поджидать страдальцев.

Я успела съесть свой бутер, вылакать пиво, умять еще парочку таких же сэндвичей, прежде чем показалась еле плетущаяся колонна изнывающих под тяжестью своего барахла демиургов, возглавляемая бодро трусящим Сосискиным.

Дождавшись, когда пес подбежит ко мне, я поднялась, обворожительно улыбнулась, сообщила в изнеможении упавшим салагам:

— Вот это мой дом, моя крепость, я в нем живу, а вот вам собственные домики для поросят придется возводить самим, и не вздумайте топтаться на моем газоне, выкидыши цивилизации. — И захлопнула дверь.