Екатерина Федорова - Способ побега Страница 9

Тимофей вышел из салона молча, быстро скользнул к Лехе, стараясь загородить своим телом от взгляда Мриф мощную фигуру братка.

— Тебя в армии оправляться учили? — прошипел он, ткнув того пальцем в брюхо.

— А че… — почесываясь, недоуменно воззрился на него Леха.

— Ширинку застегни! — простонал сквозь зубы Тимофей. — И шнурки, что ли, завяжи, пока тротуар не повредил носом.

— А…

Леха принялся приводить себя в порядок под злобным взглядом тренера по тюк-до. Движения, расслабленные вначале, под конец приобрели почти военную четкость.

«Сохранилась у меня еще гипнотизирующая учительская харизма во взгляде и морде», — с удовлетворением констатировал Тимофей. Они загрузились в машину — Леха в заднее отделение, он за руль. Затем сэнсэй спросил, с некоторой дрожью повернувшись к Мриф:

— Ехать к тому ресторану? Или же сразу к мэрии… то есть к резиденции вашего короля?

Мриф смотрела в окно, и плечи у нее подозрительно тряслись.

— Что-то не так? — встревожился Тимофей.

— Все так! — Девушка наконец отвернулась от окна, прикрыв рот ладонью — пальцы у нее были длинные и тонкие, что с некоторой печалью отметил мимоходом про себя Тимофей. Хрупкие и утонченные. К таким не подходило тюк-до — но зато идеально гармонировало множество других занятий, и все они начали всплывать в воображении скромного преподавателя…

— К этой… к резиденции!

Эльфесса, кое-как выдавив последние слова, зашлась в сдавленном кашле. Подозрительно сдавленном и очень не похожем на кашель.

Смеется? Тимофей внутренне содрогнулся.

Значит, она заметила, в каком виде вывалился Леха из подъезда. Хорошенькое же у нее сложится мнение о людях…

Впрочем, хорошо уже то, что девушка смеется, а не гневается.

Катафалк прошуршал колесами по мокрому асфальту и под управлением Тимофея вылетел на основную дорогу. Так, теперь до мэрии — несколько кварталов и два поворота, на которых не было теперь ни гаишников, ни горящих светофоров. И если первое было благодатью, то второе внушало определенные опасения.

Короткий осенний день уже угасал — с неба, быстро темнеющего, лился только чахлый сероватый свет. Тимофей врубил фары. Дорога была замечательно пуста. И он вел машину на четвертой скорости, не забывая вертеть головой в ожидании ближайшего поворота.

Дорожное освещение, как ни странно, горело. Кое-где в домах даже окна светились — но слабо, бледно, как будто их освещали изнутри не электрические лампы, а свечи.

Бам!! С боковой дороги на сумасшедшей скорости вылетел темный комок, едва не поцеловался с их капотом и унесся вдаль. Тимофей, едва успевший заложить руль влево, только потом сообразил, что комок имел странные очертания. Слишком маленькие даже для мопеда.

Резвых выровнял машину на скользком шоссе и спросил Мриф, не поворачивая к ней головы, поскольку требовалось следить за дорогой:

— Что это было?

— Вельва в ступе пролетела, — равнодушно бросила девушка, даже не посмотрев вслед комку, едва не смявшему им передок в лепешку, — древнескандинавская ведьма. Они были бессмертными и поэтому ушли с нами, когда мы раскрыли Ворота Перехода. С нами у них было больше общего, чем с людьми. Катание на ступах — для них отдушина. Им вообще-то с нами скучно, потому что среди эльфов, гномов и иных существ нет особей, которым можно заморочить голову.

— И как же эти бабушки морочили бедным людям головы? — после небольшой паузы поинтересовался Тимофей.

— Как все женщины. — Краешком глаза он увидел, как Мриф лукаво посмотрела на него. — Принимали обольстительный облик, накладывали на себя. чары дивной красоты и ждали, пока мужчины, как лоси, не начнут бить копытами и раздувать ноздри.

— А потом?

— А потом — опять-таки как все женщины — открывали им свое истинное лицо, то есть обнажали зубы величиной с палец.

— Обольстительная картина, — дрогнувшим голосом сказал Тимофей. — Я всегда был о женщинах, гм… высокого мнения. Такие зубы — это достижение. В спорте бы им цены не было, особенно в моем… Леха, ты как там?

Из заднего отделения послышалось бодрое мычание:

— Мм!

Очевидно, браток близко к сердцу принял совет Вигалы не открывать рта в присутствии кого-нибудь из эльфов. Чему Тимофей был искренне рад.

Слава богу, до мэрии от дома Лехи было не так уж далеко. Больше никаких сюрпризов Им не встретилось — и к мэрии они подкатили в полном порядке.

Пока ехали, небо потемнело уже полностью. Двухэтажное здание на фоне темного неба сияло огнями на крыше. Над главным входом горели во всю мощь два прожектора — и полыхало цифровое табло, по которому бежали цифры. Время было семнадцать ноль два. И температура — плюс одиннадцать. Следы величия человеческих начальников — прожектора на башне, табло над входом…

Лепота, словом. А неподалеку, как раз из-за здания мэрии, торчал забитыми сваями остов заброшенной стройки. Лет пятнадцать назад собирались построить детский театр — да так и не достроили, поскольку денег хватило только на тогдашний горком партии, нынешнюю мэрию.

Тимофей вслед за Мриф вылез из машины. Начал накрапывать мелкий осенний дождик, на улице было зябко. Мриф в своем легком платьице, сутулясь, побежала вперед. Тимофей, не оборачиваясь на вальяжно вылезавшего из машины Леху, быстренько догнал эльфессу, набросил ей на плечи и голову свою куртку. Мриф, чуть обернувшись, поблагодарила его дрожащей улыбкой, перейдя с бега на скорый шаг.

И в результате пошла рядом с ним — плечо в плечо.

Дождик кропил тело, но Тимофей его не замечал. Порывы ветерка доносили аромат незнакомых цветов с левой стороны. Слякотный прохладный вечер вдруг стал казаться ему до ужаса романтичным…

— Тимофей!! — рявкнул кто-то спереди.

Резвых сразу сбился с ноги — и с романтического настроения. Затем заморгал, пытаясь рассмотреть кричавшего сквозь капли, заливающие лицо. Прожектора, как назло, светили ему сейчас прямо в глаза.

Оказалось, они уже почти дошли до площадки перед зданием мэрии, на которой оставили своего летающего дракона Эскалибура в компании с неизвестным серебристо-голубым драконом. Метрах в трех виднелся плечистый силуэт. Эльф. Фигура таких форматов не могла быть никем другим. Если прибавить сюда знакомый голос, сердито прооравший его имя…

— Где болтались?! — до ужаса ласково рыкнул эльф, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.—

У нас уже все готово. Как у вас говорят — хлопцы стоят запряженные!

— Ну да, — зябко потирая ладони, сказал Тимофей, — хлопчики-дракончики…

Два дракона, широко разложив крылья и закрыв ими немалую площадь, высились в свете прожекторов на другом конце площадки, имевшей размер небольшого футбольного поля. А здесь, у края площадки — теперь Тимофей это разглядел — запоздавших людей и Мриф встречало несколько эльфов.

Именно эльфов. Этих ребят ни с кем не спутаешь. Их стати он знал теперь достаточно хорошо — и понимал, что настоящие эльфы совсем не походили на сказочный волшебный народец, состоящий сплошь из маленьких зеленых человечков. Ростом по колено Большому Брату…

А ведь как ему помнилось, именно в такой вид эльфов так долго и давно верили в Ирландии. Но увы, с обаятельными крошками, способными за кувшинчик сливок в одну ночь стачать лаковые сапожки тому, кто поставил магарыч, истинные эльфы имели до обидного мало общего. Что по росту и могучим плечам, гм… что по привычкам, в которых не наблюдалось и тени услужливости в людской адрес (а также любви к сливкам и их непосредственным делателям). Это обстоятельство при определенном развитии событий могло возыметь самые нехорошие — точнее до слез печальные, последствия для всей людской расы.

Из косых столбов света, заливавших площадку, выступил один из них. И, стащив с плеч плащ, протянул его эльфессе.

Мриф взяла плащ одной рукой, другой продолжая поддерживать на себе куртку Тимофея. Эльф галантно помог даме облачиться в его плащ, затем принял из ее рук куртку. И шагнул с нею к Тимофею, вступив при этом в полосу света.

Галантным эльфом, как и следовало ожидать, оказался сам король Михраэль. Тимофей скривился. Все было логично. Кто бы еще посмел с такой небрежной лаской касаться плеч спутницы самого Главы волшебного народа?

И к тому же августейшего появления при отправлении их троицы следовало ожидать прямо-таки с непреложностью. Как говорится — в аэропорту их торжественно провожали руководящие товарищи, в том числе и королевские особы…

Тимофей с некоторой сумятицей в душе вгляделся в лицо его величества — нет ли на нем неудовольствия? Или, что было бы еще хуже для его мужского самолюбия, насмешки?

Но нет. На лице короля эльфов царило все то же непрошибаемое спокойствие, каким часто любил щегольнуть Вигала. Тимофей поразмышлял несколько секунд — едва не споткнувшись при этом на очередном шаге, потому что Вигала решительными взмахами продолжал гнать их по направлению к драконам — и решил, что у эльфов такое выражение морды лица могло считаться чем-то вроде хорошего тона. Вполне возможно, если поискать в эльфийской культуре хорошенько — найдется в ней и этакий комплекс бусидо, своего рода свод правил для каждого истинного воина-эльфа… Сохранение всегда и везде спокойствия на лице традиционно бывало одним из первых правил таких кодексов.