Демоны Черной степи - Марк Боровски

Демоны Черной степи

Глава 1

Прошлое (Рэгдолл, 1997 год)

Призрак. 1

Светлые волосы падали ему на глаза. Он откидывал их судорожным движением тонкой, белой руки.

Призрак…

Сначала, в школе, так его называли лишь одноклассники. Прозвище это являлось следствием жутковатой привычки парня бродить по Рэгдоллу одному, в особенности – в плохую погоду, и появляться внезапно в самых неожиданных местах. Ко всему прочему, он был невероятно бледен и худ для своего возраста, будто бы сама его физиология отчаянно пыталась оправдать появившуюся в нем, обозначенную другими детьми “призрачность”. Ну и довершало всю ситуацию то, что в одежде он предпочитал серые цвета… К четырнадцати годам, Призраком его именовало не только большинство учеников школы Рэгдолла, но и довольно внушительное количество успевших давным-давно покинуть школьную скамью жителей этого маленького, мрачного и одновременно красивого городка. Обычно, дети перенимают что-то от взрослых, но тут уж так вышло, что взрослые, глядя на своих чад и повторяя за ними, окончательно закрепили за нелюдимым пареньком его мрачное “второе имя” …

“Странный ребенок.” – говорили эти самые взрослые. – “ Очень странный! И, возможно, даже опасный. Ведь он и впрямь похож на привидение! Эх… И все-таки жаль его. Он стал таким после того, как мать его пропала… Бедная, бедная Патрисия! И кто знает, что случилось с ней? Она была неплохой женщиной, несмотря на все слухи, которые про нее ходили… Но послушайте! Послушайте! А вдруг то вовсе не слухи, и он, вот этот мальчик, такой же, как она!”

Слухов о пропавшей матери Призрака ходило предостаточно. Многие говорили, что она была ведьмой. Одна четвертая часть жителей города божилась, что Патрисия вредила им самым ведьмовским образом, еще одна часть клялась, что она им тем же самым “ведьмовским” образом помогла…

“Да… Бедная Патрисия, красотки Беатрис с Изольдой, и конечно же Берта, живущая на самом краю городка, возле кладбища!”

Берта была мрачной старухой, о которой слухов ходило еще больше, чем о Патрисии, и уж в том, что она, а также ее внучки: Изольда и Беатрис – ведьмы, не сомневался никто в Рэгдолле.

Берта действительно жила возле кладбища, на южной окраине Рэгдолла, в маленьком деревянном домике, что был скрыт от посторонних глаз обширным яблоневым садом. Один глаз у Берты был карий, другой – черный. Конечно же, это можно было бы списать на обычную гетерохромию, однако в народе такой цвет глаз считался признаком связи с нечистой силой. Люди говорили меж собой, что лишь посмотрев одним своим черным глазом на человека, Берта способна одарить того проклятием. Кроме всего прочего, в ведьмовской сущности Берты не приходилось сомневаться еще и потому, что ей было уже за сотню лет, однако на вид она казалась бодрее и здоровее многих молодых женщин. Никто в Рэгдолле не слышал, чтобы она хоть когда-нибудь, хоть чем-то болела. И, конечно же, никто и никогда не видел ее в местной больнице. Не исключено, что многие жители Рэгдолла, в особенности женщины, завидовали ей, и именно поэтому придумывали множество страшных историй, свидетелями которых якобы были они сами или же их родственники. Таких историй было много, но самой главной и основополагающей считалась история с головой. Уж неизвестно кто рассказал ее первой, да только пошла она гулять в народ и так глубоко укоренилась, что даже самые здравомыслящие люди стали считать ее правдой. Если верить этому рассказу, то Берта в молодости убила своего сына, и, возможно, мужа, дабы ведьмовскую темную силу получить. В живых остались лишь ее дочери, ибо они могли стать полноценными преемницами этой силы… Была Берта в ту пору несчастлива в браке, муж ее пил, гулял и, само собой разумеется, регулярно поколачивал свою супругу. Впрочем, за пять лет совместной жизни сумели они нажить того самого сына и двух дочек. Но именно сына Берта любила сильнее всего… В один прекрасный день, после очередных побоев супруга, Берта решила, что с нее достаточно, решила, что больше никто и никогда бить и унижать ее не будет. Ей захотелось обрести силу, настоящую независимость, и… говорили, что она преследовала еще некие более глобальные цели, которые в детстве ей завещала ее собственная мать. Однако о сути этих целей история умалчивала, каждый из рассказчиков придумывал тут что-то свое, невероятное и жуткое… Но основная линия истории оставалась неизменна: вечером того дня Берта отправилась на кладбище, отрыла кости своей матери и провела над ними особый обряд, посредством которого призвала в этот мир какого-то через чур сильного демона, ну и взмолилась ему, чтобы тот ей силу даровал. А демон и говорит – сила так сила, да только без жертвы не обойдешься. Коль хочешь силу получить, ты должна лишиться самого дорогого, что у тебя есть… Тогда Берта и убила сына, голову ему отрезала. А после, наутро, когда пришли люди к ней в дом, она, якобы, на скамье голая да вся в крови сидела, и отрезанную голову сына на коленях держала, поглаживала ее по волосам и шептала что-то. А муж Берты с тех самых пор пропал куда-то… Дочери же Берты обе умерли в возрасте двадцати трех лет, и все что успели после себя оставить, так это собственных дочерей: Изольду и Беатрис, которых Берта тут же взяла под свою опеку…

Ну а Патрисия… Патрисия была просто подругой внучек Берты. Дружила она с ними с раннего детства, и естественно нахваталась от них всяких ведьмовских штук… Многим навредила, многим помогла в Рэгдолле, а потом пропала, и сын ее стал словно бы настоящим живым мертвецом.

“Жаль парня, жаль… Слишком тяжело он пропажу своей матери воспринял.” Так говорили жители Рэгдолла, и качали головами…

Действительно, возможно, что именно пропажа матери повлияла на мальчика подобным образом, превратив его в бледную тень. Патрисия исчезла, когда тому было всего десять. Впрочем, тогда, в 1993 году, исчезли многие. Ведь в тот год, в одну из сумрачных осенних суббот, впервые явился Туман… Никто точно не мог сказать, что же это на самом деле такое. Однако, Туман начал накатывать на Рэгдолл с завидной регулярностью каждую последующую субботу, и так продолжалось вот уже целых четыре года. Да и не только на Рэгдолл… Солидный кусок страны оказался, в некоторой степени, отрезан от прочего мира, и даже огорожен колючей проволокой. Несколько десятков городов