Макс Роуд - Захарий Страница 10

— Зато их с удовольствием приняли здесь, — задумчиво проговорил Захарий.

— Ну а как же, не с удовольствием? Теперь они сполна познают и голод, и чувство такого пресыщения, что предпочли бы умереть, если бы уже не умерли до этого!. Но их снова и снова сажают за стол, и все начинается заново. Некоторые просто натурально лопаются от обжорства при этом!

Таруан и Эльстрат захохотали.

— Так их меняют местами? — спросил Захарий.

— Конечно, они должны познать все, а как же иначе! Но вот там, — Таруан указал куда-то в сторону, — там пируют гурманы. Но сейчас мы туда не пойдем, уж как нибудь в другой раз!

И он снова разразился громким смехом.

— И что там? — снова спросил Захарий, силясь разглядеть происходящее в указанном направлении.

— Они при жизни выбирали только что повкуснее, да кусок получше, воротя морду от нормальной простой пищи, которой все, в основном, и питаются. Теперь они жрут там дерьмо, гниль, и то, что в избытке исторгают из себя вот эти едоки! — Таруан сделал рукой широкий жест, обводя пространство вокруг себя.

— Там наверное многим как раз хочется поголодать! — с улыбкой произнес Захарий.

— Очень хочется! — продолжал веселиться Таруан. — Но там таких нет, пищу свою они принимают регулярно!

Занятые разговором, они незаметно вышли за последний ряд, за которым лежало абсолютно пустое пространство.

— Видишь там туман? — обратился Таруан к Захарию, указывая на дымку вдалеке.

— Да.

— Нам туда. Здесь ты больше ничего нового не увидишь, тебе главное было понять суть уровня. Пустота перед нами ничего не значит, она всего лишь ждет новых едоков. Если потребуется, можешь потом вернуться сюда… Владыка Сикс всегда поможет тебе.

— А сейчас он где?

— Встречу с первым из Владык для тебя назначили на четвертом уровне, так что скоро ты начнешь знакомиться и с ними. А сейчас давайте, друзья, туда, к туману!

Таруан махнул рукой, призывая их следовать за собой, и исчез.

— Ну как? — спросил у Захария Эльстрат.

— Веселый он!

— Еще какой веселый, — Эльстрат ухмыльнулся, — но не всегда. Он самый жестокий из нас шестерых… впрочем, есть от чего. Ну да ладно, сейчас смотри, куда я укажу, и давай сразу туда.

Он протянул руку, и встав за спиной у Захария, пальцем показал примерное направление.

Через несколько мгновений все трое снова были вместе, легко найдя друг друга в тумане, который, впрочем, не поднимался выше пояса.

— Ты ему все рассказал про панеон? — Таруан повернулся к Эльстрату. — Скоро предстоит встреча с Владыкой Остеном.

Тот непонимающе посмотрел на него, потом спохватился:

— Да, конечно! В общих чертах, но картину обрисовал. У нашего подопечного столько вопросов, что приходиться постоянно перескакивать с одного на другое!

Захарий улыбнулся.

— Ладно! Идемте! — Таруан пошел вперед, к стоящему неподалеку огромному валуну, на несколько метров возвышающемсяся над туманом.

С обратной стороны камня оказалась широкая расселина, за которой Захарий увидел ровную площадку с отверстием колодца…

Глава 12

Попав на четвертый уровень, они очутились в небольшом помещении, с абсолютно ровными стенами, и низким потолком. Выход из него был закрыт тяжелой кованой дверью, которую, впрочем, подошедший Таруан легко открыл наполовину, немного надавив плечом. Выйдя наружу Захарий снова стал изумленно озираться вокруг. Они находились в настоящем городе. Вокруг ходили люди, одетые в лохмотья, а подчас и совсем без одежды. На улицах стоял жуткий запах, исходящий из прорытых вдоль них канав, по которым обильно текли нечистоты. Внутри одинаковых двухэтажных домов то и дело слышались крики, и оттуда выбегали такие же оборванные люди. Иногда они просто вылетали из окон, тяжело падали на мостовую, так и оставаясь лежать в грязи.

— Что это?! — Захарий в очередной раз был потрясен.

— А здесь у нас расточители, скупцы, сребролюбцы, воры. — ответил Таруан. — Они…

— Кстати, — вдруг прервался он, — вон идет Остен!

Захарий повернулся в направлении, куда тот смотрел, и увидел, что к ним приближается человеческая фигура в коричневом плаще, расшитым непонятными знаками. Капюшон был откинут, и Захарию показалось, что в большой голове Остена есть что-то волчье.

— Приветствую! — неожиданно звонким голосом сказал тот.

— Приветствую тебя, Остен! — ответил Захарий, поднимая в приветствии левую руку, в то время, как Таруан и Эльстрат низко поклонились новоприбывшему.

— Это и есть Захарий! — представил его Таруан.

— Прекрасно, будем теперь знакомы! — ответил Остен. — Ну, пойдемте друзья, не стоять же тут!

Он пригласил Таруана и Эльстрата следовать впереди, а сам пошел рядом с Захарием, который с интересом поглядывал на нового спутника.

— Как тебе здесь? — спросил Остен.

— Интересное место. Совершенно непохоже на все, виденное до этого.

— Конечно, ведь и смысл наказаний тут совсем иной, — Остен бросил на Захария пытливый взгляд. — Здесь находяться люди, накрепко привязанные к своему материальному миру и его благам, жившие когда-то только этим. Поэтому, и расплата для них здесь соответствующая.

Захарий внимательно рассматривал встречающихся по дороге обитателей уровня, пытаясь понять смысл происходящего. Все четверо быстро шли по извилистым городским улицам, наполненным самыми разнообразными людьми, которых объединяла вопиющая бедность, и пустота в глазах, лишенных всякого смысла и выражения.

— Почему они в таком виде?

— Они лишены теперь всего, что составляло смысл их существования, — ответил Остен. — Без своего добра они страдают больше, чем от физической боли. А те, что орут в домах, как раз лишаются, в очередной раз, всего, что как им кажется, они имеют. Для них это действительно равносильно смерти. Жалкие, мелочные душенки, но количество и качество энергии, выделяемой ими при этом, очень приятно радует.

Как только он это произнес, прямо перед ними, из открывшейся двери, два свирепого вида девила выкинули на улицу какого-то абсолютно голого бедолагу. Тот упал рядом с ними, жалобно и противно заверещав. Остен, на чьем пути он находился, с силой ударил его ногой. Человек, пролетев несколько метров, ударился о стену противоположного дома, и затих. Когда они отошли достаточно далеко, Захарий оглянулся, однако на том месте уже было пусто.

— Наберется энергии — появится, — сказал Остен, проследив за его взглядом, — ему тут еще долго пребывать, и визжать, как свинья, его скоро отучат. Потом еще отправится к Сиксу, пообедает там как следует, и вот тогда, наконец, в обществе появится образцовый гражданин!

— У них все отбирают, потом снова дают, потом опять отбирают?

— Правильно. Для скупца, или просто для человека, не видящего смысла жизни без денег, сделавшими именно их своим божеством, это самая худшая пытка — терять все разом. Они забывают всякий раз, что происходило раньше, а потому каждый раз для них как первый.

— А расточители? — поинтересовался Захарий.

— Ну, а эти всегда с голым задом ходят! — рассмеялся Остен. — У них вообще ничего нет. Они уже достаточно истратили на себя при жизни. Теперь у них осталась только телесная форма.

— Правильно, — сказал Захарий, — это абсолютно правильно!

— Еще бы! Человек должен понимать, для чего он существует, и зачем он создан. Нужно четко осознавать, что платить за все надо, как на земле, так и в истинном мире. Мы, например, сначала даем, а потом требуем, а Создатель, и его анхелы, наоборот. Если на земле кто-то слишком много брал, не возвращая, то отдавать впоследствии придется намного больше.

Слышавшие это Таруан и Эльстрат, идущие впереди, обернулись и посмотрели на Захария. Эльстрат поднял указательный палец, в знак того, что, как он и говорил, только Владыка может четко отвечать на многие трудные вопросы.

— Устройство истинного мира, — продолжил Остен, — в отличие от мира внешнего, четко и однозначно. Это там есть любовь, ненависть, добро, зло, и прочие полярные вещи. Здесь этого нет. Для каждой из аор все осталось в прошлом. Есть только та, или иная форма существования, в которой каждому воздается строго по его делам. Никакие изменения уже невозможны.

— Ты ему говорил про ворота? — обратился Владыка к Эльстрату.

— Не успел, — тот пожал плечами, — да и не было пока повода.

— Ну ничего. Так вот, Захарий, над этими воротами написано:

«ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК ВХОДЯЩИЙ», и это последнее, что аора понимает разумом, и это единственное, что она помнит постоянно.

Некоторое время Захарий молчал, обдумывая услышанное.

— Надо было думать тогда, когда для них была возможность это делать, — наконец произнес он. — А по количеству народа тут видно, насколько серьезен, и силен этот порок.