Ирина Скидневская - Самая страшная книга 2014 Страница 11

— Вот хочу посоветоваться. Вроде все проще некуда, а вроде как-то и совсем непросто!.. — Он поднял на меня взгляд. — Погоди, ты обкуренный, что ли?

— Нет, — ответил я, потупив глаза. Похоже, он ей некоторое время подозрительно всматривался, за продолжил:

— А я бы посмолил сейчас, если б было; думать помогает. Короче, если Зеленцова грохнули, то считай, дело закрыли, но вот жопой чую, что этот гаденыш живой!

— Я тоже.

— Да? Ну вот мне сразу показалось, что мы найдем понимание! Слишком много трупов на нем, чтобы так просто окочурился. Да и тело пропало, кто-то должен был унести, а зачем? И куда он трупы до этого девал? Там на Фурманова тоже без жмуриков?

— Нет, три трупа.

— Это даже странно! А ты знаешь, сколько в районе пропавших за последний месяц? Больше, чем за весь прошлый год! Никаких тел до сих пор. Зато в квартир Кутаховых настоящая каша из генного материала разных людей! Да и не только людей, еще и коров, и коз, птиц, и собак! Понятия не имею, что писать буду из-за этого отчета криминалистов! Соседи ни слухом ни духом до последнего, мол, делают ремонт, да у них даже следов никаких ремонта нет!

Он жадно докурил сигарету и затолкал окурок в пепельницу.

— Короче, на всякий случай — я тебе ничего не говорил. Кстати, знаешь еще кое-что забавное? Кутаховы не были расписаны!

— Ну и что?

— А фамилия-то одна, понимаешь? Короче, они были братом и сестрой, не знаю уж, чего все соседи их супругами считали, может, потому что детей вместе растили.

— Чьи дети-то?

— Марины Кутаховой по паспорту. — Леденцов взял со стола распечатки, скрепленные фотографии и стал их разглядывать, — У них у всех по лицам видно… фамильное сходство, блин.

Мы выкурили еще по одной, посидели молча. Дым беззвучно и тягостно извивался в воздухе, оседая на бежево-серые стены, пустые столы, цветасто обклеенный сейф, портрет президента, стекла и решетки на окнах.

— Ну что, ты домой? — Александр нарушил тишину первым.

— Нет, я в ночь.

— Прям так, без отсыпного?

— Да, я поменялся специально.

— Ну давай, спокойной тебе ночи тогда!

И поначалу ночь действительно была спокойной. Я раз за разом раскладывал пасьянсы на компьютере, пил крепкий черный чай, то и дело поглядывая на сотовый телефон, лежащий на столе. Ни одного звонка от Лены за весь день, ни одной sms. Я проверял, ловит ли связь; смотрел на летнее Ленкино фото, стоящее на заставке. В этом платье, нежного серо-сиреневого цвета, с рукавами-крыльями, она была похожа на бабочку, на хрупкого маленького мотылька. Другой мужчина… у нее! Может, действительно, убить? Его.

Зазвонил стационарный телефон, внутренняя связь, дежурный попросил спуститься. Начинается, подумал я. Встал из-за стола, задев ногой сумку с вещами, которую так и не открывал, и вышел в коридор. Внизу в дежурке меня ждал мужчина, бомжеватый на вид, пьяный вдрызг, висящий на руках у сотрудника.

— Ну а меня-то зачем вызвали?

— Он чего-то там про убийство мямлил, — сказал сотрудник и встряхнул бродягу, — Ну-ка повтори, эй!

Тот поднял голову, и в небритой всклоченной физиономии с отвисшей слюнявой нижней губой и красными слезящимися глазами я узнал вдруг того охранника, что сдал Зеленцова:

— вы… бл… убилий… его… илл… короч… убейте!.. — Он выкрикнул последнее слово и обвел присутствующих важным взором.

— Ладно, тащи его наверх, — распорядился я и пошел первым.

В ящике стола у меня нашлись таблетки активированного угля и кофетамина. Мы накачали этим пьяницу, заставили выпить кувшин воды. Когда он начал колыхаться всем телом в рвотных судорогах оттащили в туалет. Думаю, большая часть таблеток сразу ушла в унитаз. Еще через полчаса он, весь мокрый, сидел на стуле сам и смотрел на меня почти осмысленно.

— Напомни имя.

— Тебя около отделения задержали, сам сюда рвался. Давай рассказывай, — я подошел ближе и прикрикнул, — Зеленцова видел, так!

Я подумал было о потрепанном сборнике кодексов в мягкой обложке, который лежал на полке для таких случаев, но Гурьев заговорил и сам:

— Видел, но это… издалека. Ходил он вокруг дома, где Артур с Маринкой жили… реально кругами ходил! Ночь была, я из будки своей смотрел, а когда он через двор прямо ко мне поперся, то я убежал, перелез через забор и бегом… Грохните его, пожалуйста, а! Он же как собака бешеная, ни хера не понимает, только кусает всех…

— А почему он такой?

— Откуда ж я знаю! Мы с ним когда пересеклись, он же за мокруху сидел, за предумышленное. Значит, уже не все в порядке было с башкой, а потом совсем крыша съехала, видать, Маринка эта еще…

У меня в руках были бумаги, лежавшие раньше у Леденцова на столе. Я нашел фотографию Марианны (похоже, по полному имени ее никто не называл). Она оказалась некрасивой и какой-то преждевременно старой женщиной со светло-русыми прямыми волосами до плеч. Холодные глаза, искривленный рот, грубые, неправильные черты лица, слишком высокий лоб и большой подбородок. Думаю, она никогда не улыбалась. Возможно, ее такой сделала какая-то травма, уход отца ее двоих детей, например.

— Что с Маринкой?

— Он сам не свой был при ней. Артур-то редко показывался, она нам задания давала, меня обычно вообще не пускали. А Артур иной раз только выглянет, ухмыльнется или деньги сунет. Маринка распоряжалась.

— Что вы делали?

— Я обычно мусор выносил на помойку.

— Что за мусор?

— Обычный, строительный. Ну я в мешки не заглядывал, там все упаковано было плотно, и воняло хлоркой, так что внутрь лезть не хотелось! Но я-то вообще редко подряжался с Рустамом. Он чаще один там суетился, его и внутрь пускали, и по ходу, платили ему нормально, потому что бухали мы потом о-го-го как! И про Маринку начинал базарить, де, снится она ему, стерва, и всегда голая! И такое, де, они там вытворяли во сне! Раз говорит: пришью Артура. Да, прям так.

— А чем Артур-то мешал?

— Как чем? Он же того… муж.

— Почему вы так думали?

— В смысле? Ну они… они, наверное, сами так сказали! И дети ублюдочные ихние папой-мамой их называли! Да что ты меня с панталыку сбиваешь!

Я посмотрел фото детей. «У всех по лицам видно… фамильное сходство, блин». Мальчики выглядели умственно отсталыми. Неужели правда… какая же мерзость. Наверняка Леденцов сам думал об инцесте, просто не стал говорить.

— Так когда ты видел Зеленцова в последний раз?

— Вчера, или уже позавчера, какой сегодня день? Короче, в субботу это было, я и запил после этого, страшно стало. Он, наверно, узнал, что я его заложил… — внезапно смолк и несколько секунд просто смотрел меня, моргая своими протрезвевшими глазами, а потом заплакал.

— Ну ладно, посиди тут, — сказал ему я и вышел. Ну и на что я потратил время? Протоколировать, по сути, нечего, а точнее незачем. Я спустился вниз. Тут как раз принимали партию молодых людей, собранных патрулем по традиционной ориентировке о грабеже сотовых телефонов. Я послонялся там, посмотрел телевизор в дежурке.

— Как будто орет кто-то, — задумчиво пробормотал дежурный, не отрываясь от экрана. Я глянул на него с недоумением, хотел было что-то сказать, но и сам услышал приглушенный крик. Я двинулся на звук, вышел к лестнице и тут убедился, что кричат в здании. Кто-то ревел словно зверь, протяжно, жутко, без слов. И кажется, еще доносились звуки ударов. Поднявшись на второй этаж, я уже понял, кто это кричит, а потом и увидел его. Впереди в узком пустом коридоре с треском распахнулась боковая дверь, из кабинета вывалился Гурьев, он завывал. Ударившись о противоположную стену, он выпрямился и с воплями побежал на меня, вытягивая впереди себя руки… Вот только выше локтей у него рук не было. Из обрубков хлестала кровь.

Он не добежал до меня, упал, то ли поскользнулся, то ли обессилел. Но реветь не переставал ни на секунду вплоть до того момента, пока не появились люди с первого этажа, и его не перевязали жгутами и бинтами, и не обкололи обезболивающим. Я в этом не участвовал.

Я еще долго сидел там, в коридоре на полу, прижавшись спиной к стене.

— Так кто это сделал?! — передо мной оказался Леденцов. Наступило утро, и мы были в его кабинете — Все в один голос твердят, что наверх больше никто не поднимался, и в кабинете никого не было, решетки на месте, только крови налито. Так кто это сделал?!

— Зеленцов, — просто ответил я.

— Плохие новости у меня, Кирилл. Эксперт говорит, что голова принадлежит господину Зеленцову. И это полбеды. В квартире Кутаховых также есть кровь Зеленцова, много. Скорее всего, он еще там скопытился, если переливание себе не сделал!

— Но я же видел…

— Не знаю уж, кого ты видел, но я помню, как ты путался. Там, в квартире, было темно, сам говорил, а потом между вами было… сколько этажей? Пять?

Я мотнул головой, не соглашаясь, но и не зная, что возразить.

— Ладно, тебе не повезло, два раза увидел этого зверя в действии, хоть мы и не знаем, как он это делает… Короче, придется искать кого-то третьего. Можно было бы замять, попытка суицида…