Елена Руденко - Загадка Эрменонвиля Страница 11

Студент брел по улице, прикрывая зажженный фонарь плащом. В этот момент он чувствовал себя преступником. Ворота парка были закрыты на ночь, поэтому Робеспьер воспользовался лазейкой, которую ему когда–то показала Светлана. К счастью худоба студента позволила ему беспрепятственно проделать этот трюк. Почти ползком Робеспьер достиг Летнего дома. Педантичный студент принялся дюйм за дюймом обшаривать траву у домика. Наконец его поиски увенчались кой–каким успехом. У одного из окон он обнаружил смятую траву, можно было догадаться, что кто–то недавно вылезал из окна.

За домиком Робеспьера ждал еще один сюрприз: трость с костяным набал–дашником, которая лежала в траве. Больше ничего интересного ему найти не удалось. Робеспьер решил, что достаточно потрудился. Затекшие колени давали о себе знать, а фонарь сильно оттягивал руку. Студент направился к выходу.

До дома Робеспьер добрался быстро. Он сразу же зажег свечи и принялся изу–чать драгоценную находку. Это была самая обычная трость с костяным набал–дашником. На наконечнике трости студент заметил кровь.

— Очень удобное орудие убийства, — отметил Робеспьер.

Он повертел трость в руках. На набалдашнике была выгравировано имя вла–дельца трости. «Мсье Гербер», — прочитал Макс и присвистнул.

Только сейчас Робеспьер почувствовал, как ему хочется спать, он отложил трость и уснул прямо в кресле. Ему приснилась какая–то чушь про то, как граф Фернан гонялся с тростью в руках за мсье Гербером.

На следующее утро Мадлен проснулась рано, всю ночь ее мучили кошмары с убийцами, которые гонялись за ней по всему замку. Так что пробуждение очень обрадовало ее.

— Интересно, который сейчас час? — спросила она себя.

Девушка взглянула на не занавешенное окно. Рассвет только начал обволаки–вать утреннее небо. Деревья, дорожка, соседние дома все еще тонули в полу–мраке. Красотка сладко зевнула.

В комнату вошел Робеспьер, они обменялись приветствиями. Макс водрузил на колени Мадлен поднос с завтраком.

— Мадлен, мне бы хотелось, когда вы позавтракаете и соберетесь, поговорить с вами об одном деле, — сказал он.

— Понимаю, об убийстве?

— Да, я жду вас.

Макс отвесил девушке поклон и направился к двери.

— Постойте, — окликнула Мадлен. — Давайте начнем сейчас этот разговор.

— Как хотите, если он не испортит вам аппетита.

— Мне очень жаль, — сказала она, опустив глазки. — Но он уже испортился…

— Простите.

— Когда я увидела, что вы принесли! — недовольно продолжала красотка. — Вы что, отравить меня хотите?

Это заявление огорошило бедного студента. Такой «благодарности» за свою заботу Робеспьер не ожидал.

— Зачем вы принесли мне этот горький противный кофе, я такой не пью! — возмущалась девушка.

— Извините, я не знал.

— Тогда зачем принесли? — возмущалась привереда.

— Хотелось сделать вам приятно…

— Вам это удалось, но хоть вы и сделали мне приятно, но это все не съедобно. В чем я перед вами провинилась, что вы принесли вчерашние булочки, к тому же от них полнеют.

— Вам это не грозит.

— Не пытайтесь откупиться комплиментами! — Мадлен отодвинула поднос с таким видом, будто на нем были смердящие насекомые. — Что вы хотели узнать?

Робеспьер с умной физиономией раскрыл блокнот.

— Расскажите все по порядку, — попросил он.

Мадлен подробно описала вечер с мсье Гербером, перепуганную Терезу, ком–нату, где произошло убийство, доктора Лебега у озера. Она любила пересказы–вать о событиях, которые ей пришлось пережить, поэтому ничего не упустила. Робеспьер остался доволен рассказом девушки. Однако он решил кое–что уточ–нить.

— Что делал Фернан в тот вечер… меня интересуют его действия до того, как вы собрались вместе с Гербером, — спросил студент.

— Он прогуливался по парку, немного поплавал на лодке, — вспомнила Мадлен.

— Гм, интересно, — сказал Макс, делая пометку.

— Вы думаете, он мог убить философа? — удивленно спросила Мадлен.

— Может быть.

— Но зачем ему убивать Руссо, к тому же он был его другом…

— Мадлен, именно друзья иногда оказываются хуже врагов. Например, Юлия Цезаря убил его друг Брут.

— Странно, ничего об этом не слышала, — задумалась Мадлен. — Я всегда чита–ла статьи об убийствах… наверное, это было давно.

— Очень давно, — подтвердил Робеспьер, который не счел нужным рассказы–вать дамочке о Цезаре. — А чем занимался маркиз?

— Работал в кабинете… он на время прерывал свою работу и выходил поды–шать свежим воздухом в парк. Жирарден что–то подсчитывал. Он был расстроен, что уже две недели нет дождя, из–за этого пшеница на его полях может уродить–ся хилой.

— Понятно, маркиз тоже кандидат в подозреваемые. Кстати, накануне он наот–рез отказался принимать какие–либо меры, чтобы обезопасить Руссо, это тоже наводит на него тень подозрения… К тому же у него были мотивы для убийства.

— Какие?

— Рукописи. Вы мне рассказывали, что он заключил сделку с мадам Лавассер, обеспечив себе право на редактирование. Кстати, о Лавассер, где была она?

— Она с дочерью ездила в Санлис.

— Они могли вернуться в любой момент. И у Лавассер были причины устра–нить зятя, чтобы прибрать рукописи к рукам. А мадам Руссо просто мог наску–чит старый муж, вот она и отправила его на тот свет. Мадам Тереза так же могла убить его из–за рукописей.

— Какие ужасы вы говорите, — испугалась Мадлен. — вы думаете, что почти ка–ждый из проживающих в замке может быть убийцей!

— Увы, Мадлен, увы. А что вам известно о действиях мсье Гербера?

— Я не знаю, чем он занимался до визита к нам. А зачем вы его подозреваете? Он очень хороший человек!

— Во–первых, он, так же как, и маркиз отказался принимать какие–либо меры, чтобы обезопасить жизнь Руссо. Во–вторых, возможно, Жан — Жак вспомнил доб–рого друга в завещании. Он мог завещать ему, например, процент от каждой публикации произведений. По–моему, это неплохо. А, в-третьих…

Студент показал Мадлен трость. Девушка вскрикнула.

— Вы правы, — прошептала она. — Он убийца!

— Вполне возможно, Мадлен, но его тростью мог воспользоваться кто–то дру–гой… в деле об убийстве надо все учитывать. Тут нельзя допустить ошибку… Кстати, а чем вам понравился Гербер?

Девушка задумалась.

— Он говорит такие комплементы! У него великолепные манеры!

— Этот мсье действительно умен. Понимает, что мало кто может устоять перед хорошей похвалой и галантностью…. Идем дальше… Где был сержант Рену?

— Я не знаю. — Мадлен пожала плечиками. — И он под подозрением?

— Да, ведь ему нужны были деньги. Он вполне мог помочь своей матушке до–быть их, устранив Руссо. А превратить полученные рукописи в деньги не соста–вит труда. Кстати, вы нашли на полу пуговицу… вы уверены, что она принадле–жала военному?

— Да! — гордо ответила Мадлен. — К нам с дядей часто в гости приходили во–енные. И я хорошо запомнила их форму. Особенно мне запомнились пуговицы, они всегда были ярко начищены! Ах, это так очаровывало меня!

Мадлен испустила вздох, погружаясь в воспоминания.

— У нас поблизости есть только один человек в форме, — сказал студент. — Это сержант Франсуа Рену. Возможно, пуговица отлетела у него во время вчерашне–го визита.

— Но он мог потерять ее раньше, — возразила Мадлен.

— Хм… а вы не знаете, когда он последний раз навещал мадам Лавассер?

— Кажется, позавчера.

— Думаю, за это время пуговицу бы нашли. Она хорошо начищена и сразу бросается в глаза.

Мадлен удивленно смотрела на своего знакомого, раньше он показался ей мяг–ким и чуть–чуть робким. Теперь от робости и мягкости не осталось и следа, пе–ред ней был новый волевой человек, который добьется своего любой ценой.

— Я бы приписала в подозреваемые доктора Лебега, — сказала девушка. — Я уверена, что на его костюме была кровь.

Робеспьер задумался. Дело принимало довольно сложный оборот.

— А вы не знаете, дверь была заперта, когда нашли тело? — спросил он.

— Мадам Лавассер сказала, что когда они уезжали в Санлис, Руссо запер за ними дверь, а когда вернулись, дверь была открыта… Вы меня понимаете, Макс?

— Да, Мадлен. Выходит, он сам впустил убийцу в дом…

— Странно, он никогда бы не впустил в дом незнакомого человека! — возразила Мадлен.

— Хм, значит, это был знакомый человек, которого Жан — Жак впустил в дом безбоязненно, а тот нанес ему удар тяжелым предметом… кстати, где была рана?

— Я не разглядывала труп, мне было страшно… говорили, что на лбу у виска.

— Понятно, значит, философ стоял к нему лицом, а убийца нанес удар… Хм… для этого как раз сгодилась эта трость… судя по пятнам крови на ней…

Мадлен представила эту сцену и взвизгнула от испуга.