Сергей Владич - Тайна распятия Страница 12

— Добрый вечер, Сергей Михайлович, — услышал он какой-то слащавый, с легким иностранным акцентом мужской голос. — Хорошо, что мы вас наконец-то застали дома.

— Добрый вечер, — ответил Трубецкой. — С кем имею честь?

— Это неважно. Важно, что ваша супруга у нас и все, что от вас требуется, — это вести себя хорошо.

У Трубецкого похолодело внутри. Он присел. В голове сразу возникли мысли о ближневосточных террористах, сомалийских пиратах и просто бандитах. Но что им было нужно?

— Простите, я совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Анна у вас? А вы кто? Что значит — я должен «вести себя хорошо»? Что вам от нас нужно?

— Видите ли, ваша супруга оказалась чрезвычайно, я бы даже сказал, излишне любопытной и этим своим любопытством затронула большие интересы больших людей. Мы пока не знаем, что и кому она успела рассказать, но на всякий случай решили перестраховаться. Мы думаем, что вы — единственный, кому бы она доверила без оглядки то, что смогла узнать. Так вот, если к вам в руки попадет от нее какая-нибудь информация, имейте в виду: цена ее свободы — ваши молчание и сотрудничество. Мы вам еще позвоним.

В трубке раздались короткие гудки, прежде чем Трубецкой успел что-либо сказать в ответ.

Сергей Михайлович был совершенно обескуражен. Он даже забыл положить трубку на рычажки телефона и какое-то время сидел в прихожей с гудящим аппаратом в руках. Впрочем, через пару минут он очнулся, водрузил трубку на место и начал лихорадочно соображать. Мысли по поводу звонков в милицию, службу безопасности и прочие силовые структуры он отбросил сразу ввиду очевидной бессмысленности этих действий. Трубецкой принялся было перебирать в голове знакомых на родине и за границей — но что он им скажет? Наконец его взгляд упал на большой, только что полученный коричневый пакет. «Это ведь от Анны! Вот тупица! Как же я сразу-то не додумался?» — мелькнула мысль. Он взял ножницы и, борясь с нахлынувшим волнением, по возможности аккуратно вскрыл пакет, достал содержимое, разложил его на столе и стал внимательно изучать.

Глава 5

Вере сей быть!

Солнечным весенним днем 325 года от Рождества Христова по горной дороге из Яффы в Ершалаим двигалась пышная процессия. Впереди шли воины с императорскими штандартами в руках, затем — конная охрана, за ней — длинная вереница повозок и колесниц, снова солдаты и, наконец, примкнувшие к охраняемой процессии путники. Где-то в середине процессии находилась та, ради которой все эти люди отправились в путь: мать императора Константина, царица Флавия Юлия Елена Августа. На подъезде к городу ее, теперь уже пожилую женщину, одолевали воспоминания. Легкое покачивание паланкина, размеренный ход процессии и запах розового масла, услаждающий ее на протяжении всего путешествия от самой Византии, способствовали умиротворению и созерцанию. Это была самая главная дорога в ее жизни. Но началась она совсем не в императорском дворце ее сына и вовсе не десять дней тому назад, как наверняка подумал бы неискушенный наблюдатель. Случилось это очень давно, в тот самый незабываемый день, когда она, тогда еще совсем молоденькая и необыкновенно красивая девушка, вдруг обнаружила себя буквально вмятой в постель ураганной энергией Констанция Хлора — римского полководца, остановившегося на постой в гостинице ее отца. Он овладел ею так, как это обычно делали римские солдаты — яростно, без колебаний и пощады. Их случайная встреча могла бы закончиться лишь еще одной исковерканной женской судьбой, однако Констанций Хлор оказался удивительно честным и благородным человеком, и это отличало его не только в отношениях с женщинами. И хотя он несколько опасался обнародования своей тайной связи с дочерью простого содержателя гостиницы, позже она все же стала его законной женой. У них родился сын Гай Флавий Валерий Константин, и они счастливо прожили вместе одиннадцать лет, пока воля императора Диоклетиана, одного из могущественных соправителей империи, не разлучила их.

В те годы огромная Римская империя фактически уже была разделена на Западную и Восточную, где правили самостоятельные императоры, имевшие к тому же соправителей. Благодаря своим талантам полководца со временем Констанций Хлор стал сначала цезарем, а затем и соправителем Западной части империи после оставившего царство императора Максимиана Геркула. Однако власть досталась ему дорогой ценой: Диоклетиан вынудил Констанция Хлора развестись с Еленой и жениться на Феодоре — падчерице Максимиана. Тогда же Диоклетиан распорядился взять их маленького сына Константина на воспитание к императорскому двору, куда вход простолюдинкам был заказан. Стремление к власти в очередной раз взяло верх над чувствами, и Констанций Хлор согласился с требованиями императора.

Елена, сосланная после развода в Вифинию, была обречена на одиночество, которое продолжалось не год и не десять, а несколько десятков лет. Женщина, вкусившая любви и счастья материнства, переносила одиночество очень тяжело, хотя духовно она всегда была рядом со своим сыном. Он стал для Елены не просто самым родным существом, но тем единственным, ради кого она жила и готова была сделать все, чтобы положить весь мир к его ногам.

Тем временем будущий император Константин Великий вырос и возмужал. Он стал, как и его отец, полководцем и шаг за шагом шел к власти, совершенствуя свои воинские навыки в боях. В 306 году после смерти отца он был провозглашен войсками императором Галлии и Британии, а в 312 году после нескольких успешных военных кампаний Константин стал полновластным правителем Западной части Римской империи. То, что произошло дальше, историки обычно описывают, исходя из внешней, видимой стороны событий. В 313 году он издает Миланский эдикт, признавший христианство равноправной религией Западной части Римского государства. Через десять лет, после новой серии военных побед, Константин воцаряется как единственный правитель всей империи и распространяет действие Миланского эдикта на всю территорию страны. Тогда же он принимает решение перенести столицу империи в город Византию, названный позже Константинополем.

Лишь немногие теперь знают, что ничего этого могло бы и не быть, если бы не удивительный случай, происшедший с Еленой, ныне почитаемой августой, то есть царицей, а тогда почти забытой и покинутой бывшей конкубиной — наложницей и женой Констанция Хлора…

Случилось так, что однажды тяжкая болезнь захватила Елену в свои смертельные объятия. Ни доступные тогда в Вифинии снадобья, ни щедрые жертвоприношения римским богам не приносили облегчения. В горячечном бреду только об одном помнила Елена — о сыне, будущее которого всецело зависело от воли соправителей империи, славившихся своей жестокостью. Особенно этим был знаменит император Диоклетиан, огнем и кровью преследовавший всякое инакомыслие. Так, он приказал с пристрастием искоренять повсюду секту христиан, верующих в единого Бога и Его Сына Иисуса, который приходил на землю, был распят и воскрес. Елене, тогда еще не очень образованной женщине, поначалу не было до этого особого дела. Но вот однажды ей во сне привиделось, будто разговаривает она с самим солнцем, таким ярким, что его пронзительно-белый, а не желтый или, как иногда бывает, красный цвет заполнял собой весь окружающий мир. Оно было близко, огромное и слепящее светило, и женщина каким-то чудесным образом поняла, что это солнце как раз и есть тот самый христианский Бог, с которым воевал Диоклетиан. И сам Бог сказал ей:

— Вскорости ты окрепнешь, а затем отправишься в Трапезунт, на самую восточную окраину Малой Азии, где среди неприступных скал в Черных горах надежно спрятан от посторонних глаз монастырь Сумела. Основали его святые люди, что несли светоч новой веры из Палестины через Сирию и Малую Азию на Кавказ и в Причерноморье. Там тебе надлежит постигнуть мудрость и глубину учения о едином Боге, всемилостивом и вселюбящем, там в свое время ты узнаешь и о своем предназначении…

Все случилось так, как и было предначертано в том удивительном сне. Елена чудесным образом выздоровела и, едва набравшись сил, не мешкая пустилась в путь. Морем из Византии в Трапезунт, а далее — с попутным караваном; преодолевая страх, опасности, жару и холод, все тяжести пути, она достигла Черной горы, на отвесном склоне которой на головокружительной высоте был основан приют для христианских паломников и проповедников. Именно там, среди суровой, но сказочно красивой природы, в окружении монахов из Сирии и Греции, провела Елена несколько месяцев, постигая основы нового учения. Именно там узнала она об истории Иисуса Христа и признала в нем Спасителя и Бога для себя и своего сына…

Ибо само это место внушало благоговейный трепет каждому проходящему мимо путнику. Знающие люди говорили, что когда-то святые апостолы Иуда Леввей и Нафанаил с учениками шли узкой караванной тропой мимо Черной горы, скрываясь от местных варварских племен, и силы почти покинули их. И тогда взмолились они и стали просить Отца Небесного, чтобы он дал им приют и спасение. И разверзлись небеса, и началась страшная гроза, и перст Всевышнего в виде молнии ударил в гору и отколол часть скалы на неприступном обрыве, куда вела лишь узкая, едва различимая тропа. Там и спрятались путники от преследователей и непогоды. А позже в это святое место пришли монахи из Сирии и построили первый скит.