Софья Ролдугина - Кофе с перцем и солью Страница 13

— Мать дома? — бесцеремонно перебил его Эллис. — И не надо мне тут заливать про «пыльцу», Бесника у Трупоеда в отлёжке видели. Нанюхался и свалился.

— Кто видел? — сощурился гипси, наклоняя косматую черноволосую голову.

— А кому надо, тот и видел. Хватит уж вокруг топтаться, Ян. Я по делу пришел, — детектив бесстрашно шагнул вперед, мимо Яна. Тот и не подумал преграждать ему путь — наоборот, отступил.

— А эта цыпа тоже с тобой? — мне достался обжигающий взгляд. Я с достоинством поправила вуаль. Пожалуй, шляпку все же следовало взять более простую, неброскую. И Эллис мне не сказал…

— Со мной. И не вздумай руки распускать, — раздался голос детектива уже из дома. — Мисс, не стойте в дверях. Проходите. И побыстрее, — добавил он властно.

Я беспрекословно подчинилась, хотя переступать порог сомнительного жилища мне не хотелось совершенно. Но сейчас не до капризов. Уж не знаю, как умудрился Норманн завоевать уважение гипси, но если такое случилось — неразумно будет мне бросать тень на его репутацию, не подчиняясь приказам, пусть и таким грубоватым. Да и оставаться на улице, одной… Не самое верное решение.

Вдруг с совершенной, кристальной ясностью нахлынуло осознание: я позволила Эллису затащить себя, графиню, в самый что ни есть сомнительный притон. Если кто-то узнает об этом — сплетен не избежать. Моя честь, репутация — все под угрозой. И ладно, если бы дело ограничилось только общественным порицанием… В делах тоже могут начаться проблемы.

Бабушке, конечно, все бы сошло с рук. Но я — не Милдред, а всего лишь ее внучка.

Мне нельзя быть настолько безрассудной.

Дверь захлопнулась. Щелкнули замки, закрывая путь к отступлению.

— Эллис?

— Я здесь, мисс, — донеслось из соседней комнаты. — Проходите смело, разуваться не надо, как бы ни сверлил вас глазами Ян. Ничего, приберутся потом.

Глянув исподтишка на мрачно сопящего гипси, я почти усомнилась в совете Эллиса. Но делать нечего, пришлось притвориться, что все в порядке. Тем более что предлагать мне домашнюю обувь Ян и не подумал. Правда, в доме было очень чисто, вопреки ожиданиям — пол тщательно выметен, стены обиты хорошим деревом. По углам висели странные мешочки, перевязанные цветными ленточками, и травяные веники, от которых исходил необычный, кружащий голову запах. Я почувствовала странную легкость во всем теле. В ушах слабо зазвенело — отголоском чего-то большего.

Соберись, Виржиния. Не время потакать слабостям.

В комнате Эллис ждал меня не один.

— Явилась, птичка певчая, — насмешливо протянула уже знакомая мне гипси, складывая руки на груди. Здесь женщина явно чувствовала себя гораздо уверенней. Да и выглядела намного опрятней — юбки чистые, почти новые, и очень пышные — штук пять, одна на одной. Яркая блуза, поверх нее — жилет, расшитый монетами. — Никак извиняться пришла?

От резкого тона у меня скулы свело. «Нет», — хотела ответить я, гордо вздернув нос, но Эллис оказался проворнее.

— Тише, тише, Зельда, голубушка, — он ступил вперед, ловко перехватывая ладонь гипси и запечатлевая на тыльной стороне невесомый поцелуй. Не столько уважительный, сколько насмешливый и… заигрывающий? — Такой красавице гнев не к лицу.

Я вгляделась в лицо гадалки. Глаза темные, блестящие, как сливы, полные губы надменно поджаты. Иссиня-черный локон непокорной змеей падал вдоль лица, оттеняя смуглую кожу — гладкую, почти без морщин, хотя Зельде наверняка было уже за сорок. И чего такого нашел Эллис в этой… этой.

— Ай, Илоро, охальник, — запунцовела гадалка, торжествующе посматривая на меня. Разве что язык не показала! — Знаешь, как старуху осадить… Так зачем ты сюда эту выскочку притащил-то?

— Эта «выскочка», милая Зельда — сама графиня Эверсан, леди Виржиния-Энн, — хитро сверкнул глазами детектив. — Важная особа.

— И чего эдакая важная особа делает в Смоки Халоу? — недружелюбно поинтересовалась Зельда. Кажется, она все еще была обижена за юбку.

— На нее вчера напали, — беспечно раскрыл Эллис тайну следствия. — И ты, голубушка Зельда, под подозрением. И чего начала с ней задираться у омнибуса? Юбки жалко? Будто бы я тебя не знаю — сама, небось, одела, что погрязней. На работу-то! А потом попыталась просто с богатенькой дурочки шерсти начесать. Только вот «дурочка» оказалась умницей… еще и с характером. А ты, моя дорогая… — обольстительно — не знала, что он так может — улыбнулся Эллис гадалке. — Обиделась, угрозами начала сыпать… Может, и сыновей науськала негодяйку проучить? Или мужей?

— Еще чего! Много чести! — взвилась гипси. — Не было такого. И угроз не было — как увидела, так и сказала. А этой птичке надо было не чирикать по углам, а гордиться, что сама Зельда-гадалка судьбу ей предсказала, и ни монетки не взяла.

Детектив откликнулся мгновенно:

— Так это предостережение было? Зельда, красавица, — коварно погладил он ладошку гадалки. — А не расскажешь, что еще увидела? По дружбе… А я забуду, что видел Бесника в отлёжке.

— Ай, забывчивый какой, — проворчала Зельда, сердито сверкая глазами. Ну и темперамент — южный, одно слово. — Два хайрейна.

— Пятьдесят рейнов.

— Что?! Да ни в жисть! Что я, себя не уважаю? Хайрейн и восемьдесят.

— Семьдесят рейнов.

— Оскорбительно! За кого ты меня принимаешь?! Полтора.

— Девяносто мелочью, ни рейном больше.

— Вот наглец! Торговая душа! Ну, так и быть — хайрейн.

— По рукам, — хмыкнул Эллис, оглядываясь. — Вы позволите? — и он нахально протянул ладонь за деньгами.

Моими, разумеется.

Честно говоря, в течение всего диалога в душе крепло чувство, что надо мной издеваются. Я ощутила себя простачком-деревенщиной, которого два матерых афериста пытаются обчистить на городской ярмарке. Как будто и этот торг, и диалог уже были отрепетированы множество раз на других персонажах, только суммы разнились в зависимости от достатка «простофили».

— Надеюсь, это предсказание будет стоить хайрейна, — проигнорировав руку Эллиса, я протянула гипси новенькую банкноту, вкладывая в свои слова и жест столько скептицизма, сколько хватило бы на десяток Виржиний.

— Не сомневайся, пташечка, — сладенько улыбнулась Зельда, и деньги исчезли в складках юбки. — Ну, давай сюда свою лапку. На ладонь взглянуть надобно. Да не эту, левую. Вот ведь дамы-то пошли, эх… Знать ничего не знают.

Поборов легкий приступ брезгливости я сначала сняла кольцо, потом стянула с руки перчатку. Деть ее было некуда, Эллис мне помогать не торопился, вот и пришлось зажать ее в кулаке вместе с сумочкой.

Зельда, с насмешкой поглядывавшая на мои приготовления, не удержалась и схватила мою кисть сразу, как она освободилась от перчатки.

— Так-так, посмотрим… — сильный, узловатый палец надавил на ладонь, следуя за изгибами линии. — Горе у тебя, птичка, большое — потеряла человека любимого… Двух… Ай, бедняжка! Трех потеряла, и всех любила.

Легкий звон в ушах, преследовавший меня с тех пор, как я переступила порог и вдохнула травяной запах, стал сильнее. Слова гадалки звучали словно изнутри моей головы, а в глазах заплясали золотистые точки. Все будто происходило во сне, но мышление оставалось удивительно ясным, логическим. Однако немалых усилий стоило произнести невозмутимо и спокойно, не теряя лица:

— Полагаю, вы имеете в виду моих родителей и бабушку. Пока на хайрейн не тянет — разве что на два рейна, цену свежей газеты. Несколько месяцев назад только ленивый не писал о «горе, постигшем семейство Эверсан».

Гадалка сердито засопела, быстро глянула на Эллиса — он с независимым видом разглядывал безделушки на полках, словно процесс предсказания его не касался и вообще это была только моя инициатива — а потом продолжила, все тем же интимно-доверительным тоном:

— Ну-ка, поглядим, что дальше… Ох, как повезло тебе, пташечка — друзья у тебя верные, да у каждого свой секрет…

— Это общие слова, — вновь перебила ее я. В ушах звенело уже нестерпимо, до боли, а ноги сделались ватными. — Так вы умеете по-настоящему предсказывать или нет? Если нет, я потребую деньги обратно.

Эллис расхохотался. Я сморгнула — его лицо, находящееся в тени, казалось просто бледным пятном. Золотистые искры заволакивали обзор, оставляя нетронутыми только ближние предметы. В воздухе явственно запахло вишневым табаком и лавандой — совсем как в бабушкиной комнате.

— А птичка-то попалась с характером! Может, она не пташка, а кошка? — веселился детектив. — Ну же, Зельда, не разочаровывай меня. Скажи что-нибудь полезное.

— Что надо, то и скажу! — она хлопнула по моей ладони — резко и болезненно. — И зачем ты вообще сюда ее привел, сердешный мой? За ней мертвецы вереницей ходят! Вон, сколько теней с собой на хвосте принесла — целый день дом окуривать…

Зельда говорила и говорила, яростно, с чувством. А я… Я все меньше понимала, что происходит. Слова едва долетали сквозь ровный гул, в виски словно иглы вворачивали, а пол и потолок будто стремились схлопнуться.