Даниэль Дефо - Жуткие приключения Робинзона Крузо, человека-оборотня Страница 14

Как я уже сообщал ранее, мне удалось обнаружить перья, чернила и бумагу, и я экономил их, как только мог. Вы увидите, что, пока у меня были чернила, я тщательно записывал все события в моей жизни, но когда они закончились, мне пришлось отказаться от ведения дневника, так как сделать себе новые чернила я не сумел.

И это заставило меня подумать о том, скольких предметов я был лишен, несмотря на все то, чем мне удалось разжиться. У меня не имелось не только чернил, но и лопаты, кирки, мотыги, чтобы можно вскапывать или рыхлить землю. Не было иголок, булавок и ниток. Не было и белья, но я быстро и без особых проблем научился обходиться без оного.

Из-за отсутствия необходимых инструментов любая работа, за которую я брался, продвигалась у меня медленно. Чуть ли не целый год ушел на то, чтобы закончить сооружение той небольшой ограды, которой я задумал обнести свое жилище. Требовалось много времени, чтобы нарубить в лесу толстых кольев, а так как они были почти что неподъемными, то еще больше времени я потратил на то, чтобы перетащить их домой. Порой у меня уходило два дня только на то, чтобы обтесать кол и принести его домой, и еще один день — на то, чтобы вбить его в землю. Однако что толку было сетовать на такую медлительность, если мне все равно некуда было девать время? Тем более что по завершении этой работы других занятий, кроме скитаний по острову в поисках пищи, которым я в той или иной степени предавался каждый день, у меня не предвиделось.

И вот я принялся серьезно размышлять о тех обстоятельствах, в которых оказался, и начал вести записи о своих делах не столько для того, чтобы оставить их тем, кто, возможно, окажется в моей ситуации, сколько для того, чтобы выражать в них все, что не давало мне покоя, и тем самым облегчать душу. По мере того как здравомыслие мое одерживало верх над отчаянием, я принялся искать то, чем мог бы утешиться, то хорошее, что можно было бы противопоставить плохому, чтобы убедить себя, что мое положение могло бы оказаться намного хуже. Я совершенно беспристрастно, словно речь шла о долге и кредите, оценивал достоинства и недостатки нынешнего своего положения.

Плохое: Я заброшен судьбой на мрачный, необитаемый остров и не имею ни малейшей надежды покинуть его.

Хорошее: Но я жив и не утонул, как все, кто находились на борту корабля.

Плохое: Я одинок, отрезан от всего мира и обречен на страдания.

Хорошее: Но меня не постигла участь остальных членов экипажа. Тот, кто столь чудесным образом спас меня от смерти, может спасти меня и из этого положения.

Плохое: Я отделен от всего человечества, я — отшельник, изгнанный из общества людей.

Хорошее: Но разве я не всегда был в таком же положении из-за зверя? Я не умер от голода и не погиб в этом пустынном месте, где нечего есть.

Плохое: Я беззащитен, у меня нет средств противостоять нападению.

Хорошее: Но я выброшен на остров, где зверь не может напасть на других людей.

Плохое: Мне не с кем поговорить, некому излить душу.

Хорошее: Но я забрал с разбившегося судна столько необходимых вещей, что их хватит для того, чтобы удовлетворить мои потребности или же позволить мне прокормить себя до конца моих дней.

Плохое: Меня терзают воспоминания о том, что натворил зверь.

Хорошее: Но мне дано время, чтобы поразмышлять и покаяться, и я нахожусь там, где зверь не может навредить никому другому.

В целом, все вышеупомянутое неопровержимо свидетельствовало о том, что едва ли кто-то на свете оказывался в более бедственном положении, но также и о том, что даже в нем были свои плюсы, за которые мне следовало благодарить Провидение.

Решив примириться со своим положением и прекратив вглядываться в море в надежде увидеть корабль, я сосредоточился на том, чтобы, по возможности, сделать свое существование более комфортным.

Я уже рассказывал о своем жилище, палатке, разбитой под обрывом и окруженной прочной оградой из кольев и канатов, которую теперь правильнее было бы назвать валом, потому что с внешней стороны я укрепил ее земляной насыпью фута в два толщиной. Через некоторое время (думаю, года через полтора) я установил на насыпи жерди, другим концом уперев их в обрыв, а поверх них сделал настил из соломы, веток и всего того, что могло защитить от дождей, которые в определенные времена года бывали здесь очень сильными.

Ранее я упоминал, что перенес все свое имущество внутрь ограды и в пещеру, которую отрыл позади палатки. Однако следует заметить, что поначалу все эти вещи были свалены в кучу, как попало, загромождая собой всё пространство. Мне негде было повернуться. Поэтому я решил расширить и углубить пещеру. Почва там была песчаной и податливой. Я начал расширять её вправо, а потом сделал еще один поворот вправо и вывел ход наружу, за пределы моего укрепления.

Так я не только получил проход, ведший к тыльной стороне моей палатки, и кладовую, но и значительно увеличил пространство для хранения моих припасов.

Затем я принялся за изготовление самых необходимых вещей, прежде всего, стула и стола, без которых я не сумел бы насладиться даже теми скромными удовольствиями, какие осталась на мою долю. Они позволили бы мне с удобством есть, писать, а также выполнять кое-какую работу, поэтому я взялся за дело.

Тут я должен заметить, что со временем любой человек может овладеть любым ремеслом. Прежде я ни разу в жизни не держал в руках инструменты. Но постепенно, благодаря трудолюбию и прилежанию, я так наловчился, что мог бы сделать любую вещь, в особенности, если бы в моем распоряжении были все необходимые инструменты. Но даже без или почти без инструментов, работая лишь топором и рубанком, я изготовил множество вещей, которые, вероятно, до меня никогда еще не создавались таким примитивным способом и не требовали стольких усилий.

Например, если мне требовалась доска, необходимо было срубить дерево, поставить его перед собой и обтесывать с обеих сторон до тех пор, пока оно не превращалось в тонкую доску, которую еще предстояло выстругать рубанком. Правда, таким способом из целого ствола у меня получалась всего одна доска, чему я мог противопоставить только одно средство — терпение и невероятные затраты сил и времени. Однако ж спешить мне было некуда, и руки прикладывать тоже особо не к чему.

Итак, как и сказано выше, прежде всего я сделал себе стол и стул. Я смастерил их из коротких досок, перевезенных мной с корабля. Натесав же впоследствии длинных досок вышеописанным способом, по одной стене погреба одну над другой я приладил несколько полок фута по полтора шириной и сложил на них свои инструменты, гвозди и прочие железяки. Одним словом, навел порядок, чтобы легко было находить нужную вещь. Забив колышки в стену погреба, я развесил на них ружья и вообще все, что можно было повесить. Если бы кто-то увидел мою пещеру, то принял бы ее за склад всевозможных полезных вещей. Все было у меня под рукой, и мне было по-настоящему приятно любоваться моим имуществом, хранящимся в таком порядке, радуясь, что у меня столько всякого добра.

А потом я начал вести дневник, записывая в него все сделанное мной в течение дня. Первое время я был так занят и опечален, что и записи получались соответствующими. В моем дневнике должно было быть запечатлено множество ужасных событий. Вот, например, какую запись пришлось бы мне сделать: «30 сентября. После того как я позволил зверю вырваться на свободу, что стало причиной гибели одного славного человека и приблизило гибель многих других людей, он оказался за бортом и лишь чудом не утонул в море, после чего бросился на траву и забылся самым безмятежным сном в своей жизни».

В течение многих дней после того, как я побывал на корабле и забрал с него всё, что сумел, я не мог удержаться от того, чтобы то и дело подниматься на холм и смотреть на море в надежде увидеть корабль. Сколько раз мне мерещилось, будто вдали показался парус, и я начинал предаваться радостным надеждам! Я смотрел на море до тех пор, пока у меня не темнело в глазах, а потом, когда видение исчезало, рыдал, как дитя, по собственной глупости усугубляя свои страдания.

Однако когда наконец я в известной степени взял себя в руки, обустроил жилище и привел в порядок свое хозяйство, сделал себе стол и стул, по возможности окружив себя всеми доступными удобствами, у меня появилась возможность вести дневник. Привожу его здесь полностью, до того момента, пока я не был вынужден прекратить записи из-за того, что у меня кончились чернила.

Мой дневник, подробный рассказ о моих приключениях, чудо

30 сентября 1659 года

Я, несчастный Робинзон Крузо, дитя луны, потерпев кораблекрушение во время ужасной бури, был выброшен на берег этого унылого, злополучного острова, который я назвал ОСТРОВОМ ОТЧАЯНИЯ. Помощник капитана корабля был зарезан зверем, все прочие члены экипажа утонули, и даже зверь едва не погиб в бушующем море.