Майя Илиш - Комната кукол Страница 15

На самом деле ответ был прост, как дважды два. Дело было ночью, я переволновалась, устала — и мне просто почудилось. Но я никак не могла выбросить из головы тот смех. Он был таким задорным, что я, собственно, должна была бы рассмеяться в ответ, но вместо этого страх поразил меня в самое сердце и по телу проходили волны дрожи. Я не знала, одного ребенка я слышала или сотни детских голосов, но это не имело никакого значения, ведь в комнате никого не было. Да и смех не очень отличается от звука, который слышишь, когда у тебя звенит в ушах… Я перебрала все версии, искала объяснения, только бы не поверить в то, что действительно слышала смех. Я напоминала себе, что не верю в привидения и все это — просто какие-то фантазии в духе дешевых романчиков ужасов. Но ничего не помогало. В глубине души я знала, что мне не послышалось. Где-то в имении Холлихок, где-то в Комнате кукол рассмеялся ребенок, и это пугало меня куда сильнее любой Белой Дамы, любого призрака с собственной головой в руках, любого скелета.

Но именно сейчас, когда мне ничего не хотелось говорить, чтобы не выставлять себя на посмешище, именно сейчас, когда я не знала, что тут можно сказать, Вайолет решила со мной пообщаться.

— Еще чаю, Флоранс, дорогая? — спросила она.

От слащавости ее голоса у меня мурашки побежали по спине.

Как и вчера, еды на столе было немного, да и столик был слишком маленьким, чтобы его можно было уставить всякими яствами. Сегодня к чаю подали гренки с сиропом и апельсиновым вареньем, и хотя все было таким же вкусным, как и вчера, я уже начала скучать по серой и клейкой овсянке из приюта. Есть эту кашу было неприятно — точно разваренную бумагу жуешь, — зато еда была сытной и ее хватало до вечера. Гренки были крохотными, толком даже не укусишь, и не очень-то утоляли голод. Но я с невозмутимым видом жевала. Еще чаю? Ну, чай никогда не помешает.

— Да, спасибо. — Голос прозвучал как-то пискляво, я никогда так не говорила, разве что передразнивая мисс Монтфорд.

— Сегодня ты приступишь к работе, — сказал Руфус.

По-моему, завтрак казался ему какими-то женскими глупостями и пустой тратой времени. И я еще не видела, чтобы он что-то ел, только чаю немного выпил.

— Тебе нужно что-то, кроме письменных принадлежностей, которые мы уже приготовили?

Это был подходящий момент, чтобы спросить насчет стола и стула, но я не решалась открыть рот — казалось, стоит мне заговорить о Комнате кукол, как я не сдержусь и выкрикну что-то вроде: «Пожалуйста, не заставляйте меня заходить в эту ужасную комнату!»

Итак, я просто покачала головой, делая вид, что не могу говорить, потому что у меня во рту еда, а ни одна воспитанная девочка не станет разговаривать с набитым ртом. И воспитанные девочки не выказывают свой страх. Тем не менее я боялась. Еще никогда в жизни мне не было так страшно, а я ведь гордилась тем, что ничего не боюсь. Теперь же мысль о том, что опять придется идти в Комнату кукол, вселяла в меня ужас. Нельзя было снимать эти простыни. Сняв их, я освободила то, что должно было оставаться в заточении. И теперь мне предстояло столкнуться с последствиями.

— Если ты что-то заметишь, — голос Вайолет звучал так нежно, так участливо, что я едва не сорвалась и не рассказала ей все, — если что-то бросится тебе в глаза, что-то странное, то расскажи нам. Или расскажи мне. Твоя работа очень важна для нас, и ты важна для нас, поэтому не стесняйся.

Взгляд, которым ее одарил Руфус, стоил всего этого дурацкого завтрака. Если бы в этот момент с Руфуса рисовали иллюстрацию для какого-нибудь романа, то под ней непременно стояла бы подпись: «“Молчи, женщина!” — ледяным тоном произнес хозяин усадьбы». Судя по виду, ему не терпелось удалиться в свой кабинет, или в библиотеку, или в какую-нибудь комнату, которую я еще не видела, и выйти оттуда только после того, как он прочтет сегодняшний выпуск «Таймс».

Газета лежала рядом с ним в кресле, внушительная как по виду, так и по размеру, и я надеялась, что Руфус не бросит ее в камин, а оставит где-нибудь и у меня будет возможность хоть одним глазком просмотреть ее. Раздобыть «Таймс» мне удавалось очень-очень редко, мисс Монтфорд такие газеты не читала, и приходилось полагаться на удачу на прогулке — иногда я замечала газетные листы в урне в парке, и тогда нужно было незаметно достать их оттуда и спрятать под передником. Обычно мне было все равно, что это за газета, главное, что там был какой-то текст. Я надеялась, что Руфус заказывал не еженедельники, а каждое утро получал свежие газеты по почте, и оттуда я могла бы узнать, что происходит в мире, а главное — в Лондоне. Должна признать, я все же немного скучала по дому. Я оказалась так далеко от города и не знала, увижу ли еще когда-нибудь родные улицы…

На самом деле Лондон я знала не лучше, чем Люси или Алан. Я всегда говорила, что живу в Лондоне, это звучало впечатляюще, но, если честно, я не выбиралась из Уиттона, а Крейн — это вам не Темза. Но я хотя бы всегда знала, где я. Теперь же я понятия не имела, где именно нахожусь. Очутившись в Холлихоке, я утратила связь с внешним миром и со временем, — словно усадьбу окутывал какой-то розовый туман и с тем же успехом я могла бы находиться в какой-то заколдованной картине или волшебном стеклянном шаре. Нужно было спросить Алана, где я, когда он был сонным, испуганным и не стал бы надо мной смеяться за такие вопросы, но эта возможность была упущена. Когда-нибудь я сама все выясню, даже если для этого придется написать письмо королю. Письмо ему не доставят, вернут отправителю, и я увижу, что написано на почтовом штемпеле.

— Я запишу все, что замечу, — хрипло сказала я, стараясь вести себя как обычно. — Если вы дадите мне письменные принадлежности, я без промедления примусь за работу.

И почему это я вдруг так торопилась?

Руфус молча указал на небольшой пакет на столике у двери. Посылка была запечатана — наверное, именно в таком виде ее прислали из магазина. Я подозревала, что, если мне понадобится что-то еще, можно будет просто попросить, но сначала я хотела посмотреть, что там внутри. Я еще никогда не получала посылок. Некоторым девочкам в приюте, у которых еще остались в живых дедушки, бабушки или тети, присылали на Рождество или день рождения подарки. Распаковывание подарков было особым моментом, очень торжественным, и происходило у всех на глазах. Втайне я всегда завидовала этим девочкам, хотя им присылали просто чулки, или мотки шерсти для вязания, или еще что-то подобное, чего мне совсем не было нужно. И сейчас я представляла себе такой момент — этот восторг, когда ты разрываешь упаковочную бумагу, напряжение, когда еще не знаешь, что лежит внутри пакета. Вот о чем я хотела думать, а не о детском смехе, который наверняка мне просто почудился.

Я бы сразу встала из-за стола, но, естественно, пришлось ждать, пока Вайолет не позвала служанку, чтобы та убрала остатки завтрака. И когда я наконец-то отправилась в Комнату кукол и открыла пакет, то выяснилось, что он не стоил всего этого ожидания. Я получила тетрадь — вернее, блокнот в твердой синей обложке, очень симпатичный. В таком блокноте стоило бы писать рассказы, но, к сожалению, мне предстояло вести в нем скучный каталог кукол. Еще в пакете лежали линейка и мерная рулетка. Письменные принадлежности — карандаш и перьевая ручка. Моя собственная перьевая ручка! Она не была позолоченной и казалась не очень дорогой, но если ей будет удобно писать, то это ценный подарок. К ручке прилагалась чернильница, к карандашу — перочинный нож. Теперь я была вооружена, ведь, как говорится, перо сильнее меча… В пакете еще лежали принадлежности для шитья, но их я сознательно проигнорировала. В том, что касалось рукоделия, Руфус выбрал не ту девочку. Я не умела и не любила шить, и уж точно никогда не стала бы рвать одежду, просто чтобы поупражняться в зашивании дыр, хотя именно так я объясняла директрисе, почему у меня постоянно порван передник.

Ну, за работу. До ужина еще много времени, и хотя Руфус полагал, что у меня уйдет где-то час на описание одной куклы, вначале мне потребуется больше времени, ведь я еще не привыкла к этой работе и не набила руку. Ладно, надо же было с чего-то начать. Я сглотнула. Ярко светило солнце, и в комнате было почти светло. Фарфоровые куклы смотрели на меня так невинно, будто вчера ничего и не случилось, и я все меньше верила в то, что действительно что-то услышала ночью. Кукла, которую я вчера держала в руках, не причинила мне никакого вреда, это я знала точно. И потом я могла показать Руфусу и Вайолет, как отлично справляюсь с описанием кукол. Лучше странная задача в жизни, чем отсутствие задач… Я сглотнула. И взяла куклу.

И опять мне подумалось, насколько же она тяжелая, эта рыжая куколка. Но в посылке не было весов, так что вес кукол, вероятно, не имел значения. Когда я взяла ее в руки, то почувствовала еще кое-что. Узнавание. Конечно, я была уверена, что это та же самая кукла, что и вчера. Она сидела слева на комоде, и ночью здесь кроме меня не было никого, кто мог бы ее куда-то переставить. Но дело было не в этом. Я узнала ее не потому, что она выглядела точно так же, как и вчера. Нет, у меня возникло ощущение, что я уже видела ее раньше. Что мы знакомы. И что сегодня она рада мне куда больше, чем вчера. Это меня разозлило.