Старое зеркало (СИ) - Лерн (Порохня) Анна Страница 16

Мы уселись за стол, выпили по рюмке, а у меня уже начал формироваться план как избавиться от гостьи. Скажу-ка я, что разболелась голова или температура поднялась! Или и то и то сразу!

— Ой, как хорошо, что в деревне молодежь появилась, — соседка раскраснелась от выпитого. — И не уезжали бы! У нас хорошо! А летом вообще красота!

— Работы у вас нет, — возразил Вова, жуя куриную ногу. — Глушь.

— А хозяйство держать?! — Анфиса Платоновна сказала это с некой досадой. Ей было обидно за свою деревню. — Никто в наше время работать не хочет! Разленились!

Но продолжить свой спич она не успела. Внезапно потух свет, и дом погрузился в кромешную темноту.

— Это чего? А? — испуганно воскликнула соседка. Когда Вова включил телефон, она поднялась, подошла к окну и зло сказала: — Опять по всей деревне света нет! Вот же зараза! Когда теперь отремонтируют, если метет так!

— Не переживайте, я вас домой провожу, — успокоил ее Вова. — Будете в целости и сохранности.

— Конечно, а как же? Я сама боюсь по потемкам! — сразу согласилась Анфиса Платоновна. — А ты вон, какой здоровый! Ну, давайте на посошок. Не получилось у нас посидеть, покалякать…

Я скривилась, но выпила, радуясь, что соседка, наконец, уйдет, и за нее не нужно будет переживать.

И тут где-то в доме тихо, но отчетливо звякнуло стекло.

— Что это? — женщина испуганно опустилась на табурет. — Ой, мамочки!

— Тихо! — шикнул на нее Вован и сунул ей под нос свой огромный кулак. — Чтобы ни звуку мне, ясно?!

Она кивнула, тараща на него огромные глаза.

Неужели семейка воспользовалась тем, что нет света? Но что-то слишком быстро… Или это их рук дело?

— Сидите здесь, — прошептал Вован и выскользнул из кухни.

Мне еще никогда не было так страшно. Я прислушивалась к темноте дома и сходила с ума. Когда легкие шаги приблизились к дверному проему, мне показалось, что сердце сейчас выскочит из груди.

Вспыхнул тусклый свет фонарика и раздался неприятный голос с насмешливыми нотками:

— Ну что, городские, допрыгались?

В кухню вошел Анатолий, брат Варвары. В его руках было ружье.

— Толик, ты чего это?! — воскликнула Анфиса Платоновна, и его взгляд метнулся в сторону.

— Ты что здесь делаешь, Платоновна? — прошипел он. — Чего тебе дома не сидится, зараза старая?!

— Убери ружье, малахольный! — всхлипнула соседка. — Не майся дурью, слышишь?!

— Придется и тебя с ними приговорить, — мужчина сплюнул на пол. — Ну, ничего, подумают, что погорели вы одним махом в Светкином доме. Дом деревянный, сейчас как спичка вспыхнет!

— Толик… — женщина попыталась схватить дуло, но он оттолкнул ее ногой с такой силой, что она со стоном завалилась под печь.

— Руки давай. — Анатолий положил фонарик на холодильник, достал из-за пазухи веревку и ткнул в меня ружьем. — Давай, давай, сестрица городская!

Я протянула руки, но связать ему меня не удалось. За его спиной появился огромный силуэт и через секунду мужчина взвыл. Вован скрутил его, отобрал ружье и одним сильным ударом приклада, отправил в нокаут.

— Вова-а-а… Как же ты вовремя! Где ты был?! — облегченно выдохнула я, присаживаясь рядом с Анфисой Платоновной. Женщина была в сознании. Она держалась за поясницу и тихо постанывала.

— Второго отдыхать уложил. В коридоре он, смотрите не споткнитесь, — проворчал он. — Связать их надо. О, они и веревку принесли! Молодцы, подготовились.

Ему хватило пяти минут, чтобы связать братьев Мухиных.

— А он клевый, да? — прошептала Сусанна, когда я поднялась, чтобы поудобнее усадить соседку.

— Как ты заговорила, — усмехнулась я. — Глаз на Вовчика положила?

— А ну тихо! — тихо рыкнул он на нас. — Сколько раз повторять можно?!

Вова подошел к окну и прислушался. Потом он открыл створки и вдруг резко нагнувшись, втащил кого-то в комнату. Мы с изумлением услышали страшные проклятия, произнесенные шипящим женским голосом. Варвара! Она извивалась, словно змея, в крепких руках Вована, но вскоре притихла, понимая тщетность своих попыток освободиться.

Он швырнул ее на пол, и Варвара отползла к стене. Женщина была одета в темное пальто, а ее голову покрывал черный платок.

— Варька… — изумленно прошептала Анфиса Платоновна. — Ты ж неходячая!

— Хоть бы ты неходячей стала, дура старая! — огрызнулась женщина. — Твари! Вы все твари! Будьте прокляты!

— Ая-яй… эх… Варвара… — Анфиса Платоновна нисколько не обиделась на ее слова. — Что ж ты наделала… Душа загубленная…

И Варвара завыла громко и протяжно, как раненая волчица…

Вся эта ужасная история началась с чужой боли. С чужого горя, которое Варвара не смогла пережить. Одни люди ломаются, а другие начинают мстить, чтобы почувствовать то самое чувство облегчения. Но, увы, оно никогда не бывает продолжительным. Это круговорот, из которого никогда не вырваться.

После того, как в больнице Варвара пришла в себя, ее ожидал еще один удар. Однажды, после того как ее навестил Жора, с ней заговорила пожилая санитарка, которая только вчера вышла из отпуска. Она еще не знала, кто лежит в отделении, поэтому и старалась со всеми найти общий язык.

— Какой мужик у тебя хороший, дочка. К тебе ходит и в техникум успевает наведаться. Наверное, сестричка там твоя учится? Тоже такая темненькая, да глазастенькая!

— В какой техникум? — насторожилась Варвара.

— Как в какой? Пищевой промышленности… — удивилась санитарка. — У меня там внучка Юленька учится. Вчера твоего там видела, когда за ней заходила. Еще внимание обратила, какой мужик статный, а сегодня вот в отделении его заприметила.

— Ах, да… К сестре. — Варя даже изобразила улыбку. — Я просто не поняла сначала… голова болит…

Она еле дождалась, когда санитарка уйдет и расплакалась. Ей давно говорили, что Жорка за Тонькой бегает, но Варвара не верила. Теперь все сомнения отпали. Антонина училась именно в этом техникуме. И захотелось ей Жоре жизнь испортить… Чтобы знал как гулять! Другая бы ушла, новую жизнь начала, но нет… Варвара хотела видеть, как страдает ее муж. После аварии у нее отнялись ноги, но врачи говорили, что это со временем пройдет. Варя стала притворяться. Она как-то прочла историю об одном человеке, который тоже обманывал всех, притворившись инвалидом. А чтобы провести врачей, мужчина колол себе в ноги лидокаин перед приемом, чтобы избавиться от чувствительности. Это помогло и ей…

Так и зажили. Жора был ответственным и, естественно, жену не бросил, а она наслаждалась, наблюдая за ним. За тем, как он боролся с трудностями, как порой тихо плакал, сидя во дворе за столом. Но теперь ей хотелось отомстить Галке и Петру, из-за которых она потеряла ребенка. Вся эта семья принесла ей слишком много горя. Но тут нужно было подождать… спешить в таком деле нельзя…

Триггером стала как раз та самая Светлана Горчакова. Ее принесла нелегкая, когда Жора уже ушел на работу, а Варвара встала с инвалидного кресла и пританцовывала под веселую песню, льющуюся из радио. Муж забыл запереть калитку…

Светлана вошла, не постучавшись, а возможно просто Варя не услышала стука. Но как бы оно, ни было, ее тайна оказалась раскрыта.

— Ну, дела… — насмешливо протянула Светка, глядя на испуганную женщину. — Так значит, ты Жорку вокруг пальца обвела? Хитро… Теперь он с тобой нянчится, на ручках носит…

— Не твое это дело. Зачем приперлась? — Варвара с ужасом представляла, как отреагирует на все это муж. Он же возненавидит ее…

— Да вот, думала Жора дома… Хотела попросить его, чтобы он проводку мне поменял, — все так же насмешливо произнесла Светлана. — Пойду я тогда.

— Не говори ему ничего, слышишь? — внутри Вари поселился холодный страх. — Молчи!

— Посмотрим, — хмыкнула она, а потом вдруг сказала: — Приходи ко мне, когда Жора в ночь пойдет. Обсудим. Знаешь, как говорят: «Ты — мне, я — тебе».

— Хорошо. Приду, послезавтра после полуночи, — пообещала Варвара. — Поговорим.

Как только Светлана ушла, Варвара позвонила братьям. Они явились сразу и, выслушав ее, Анатолий сказал: