Софья Ролдугина - Пикантный кофе с имбирём Страница 19

— Чтоб у вас язык отсох, Эллис! — вспыхнула я. — Совести у вас нет! «Вуаль идет»… Вы хоть представляете, какой у меня синяк?

— Нет, — искренне заинтересовался Эллис и заступил мне дорогу, жалобно глядя снизу вверх. — А покажите! Тут никого нет, никто не увидит.

— Эллис, не говорите глупостей, — возмутилась я до глубины души, на всякий случай придерживая шляпку вместе с вуалью. — В конце концов, это просто неприлично… Ох!

— Ну, пустите, я только на секунду загляну и сразу… Ого! — Эллис выпустил с боем отобранную вуаль и едва ли не пополам от смеха согнулся. — Ну ничего себе! Не синяк — синячище! Честно, даже у меня такого не было!

— Не сомневаюсь, — пытаясь сохранить достоинство, ответила я. — Что вы наделали, Эллис — все шпильки попадали в снег. Ищите теперь, без вуали я никуда не поеду. Стыд какой!

Я думала, что детектив по обыкновению начнет отшучиваться и отнекиваться, но он без всяких возражений уселся на корточки и принялся двумя пальцами выбирать из снега черные металлические шпильки. Одну за другой, осторожно, стараясь не зарыть случайно остальные.

— А теперь, коли уж я утолил ваше любопытство, расскажите мне о вашем Крысолове. Что это за типус такой?

— Честно говоря — не знаю, — вздохнула я. Стало как-то грустно; после бала мне несколько раз снился тот вальс и странный разговор в галерее, под ледяными звездами… А Крысолов никак не давал о себе знать. — Он был… странным. Говорил так, будто хорошо знает меня. Однако я не могу вспомнить ни одного знакомого человека с таким голосом или манерами. Акцент у него был то алманский, то альбийский, а временами и вовсе что-то марсовийское прорезалось.

— Гм… — Эллис задумался. — Знаете, такое бывает, когда не знаешь родного языка собеседника. Тогда принимаешь незнакомый акцент за вариации уже известных.

— Возможно, — я пожала плечами и отвернулась в сторону. Снег начал идти сильнее; наверное, завтра тут не будет видно уже ни одного камня, и никконский сад превратится в скучную белую пустыню. — Честно говоря, мне не хочется раздумывать об этом. Мы с Крысоловом всего лишь потанцевали немного, а потом поговорили, и вдруг он спасает мне жизнь! — я покачала головой, стараясь прогнать романтические мысли. Щеки наверняка уже полыхали румянцем. — Такое чувство, Эллис, будто мне по ошибке прислали чужое письмо, а я взяла и вскрыла его. И теперь читаю волшебные слова, согревающие сердце — но, увы, предназначенные не мне. И однажды придет настоящий адресат и — и заберет то, что ему принадлежит по праву. А я останусь наедине с воспоминаниями. И все.

Эллис замер.

— Как-то грустно это звучит, — вздохнул он и задумчиво пересыпал собранные шпильки из одной ладони в другую. Нежный звон утонул в будто бы сгустившемся воздухе. — Знаете, я хотел ведь предупредить вас. Мол, вдруг это аферист или один из тех врагов семьи, о которых упоминал маркиз Рокпорт. Убийца ваших родителей и все такое… Но теперь не буду. Я даже не стану искать этого самого Крысолова, — Эллис встал, серьезный и сосредоточенный, и откинул вуаль. — Но пообещайте мне одно, Виржиния. Если вам понадобится моя помощь — любая, хоть душеспасительная беседа, хоть совет в делах сердечных, хоть рекомендация, где лучше спрятать окровавленный труп — обращайтесь. Я помогу, правда. Обещаю, — детектив поймал мой взгляд и удержал его. — Вы ведь обратитесь ко мне?

Он осторожно взял мою руку и вложил в ладонь собранные шпильки.

Я медленно сомкнула пальцы.

— Да, Эллис. Конечно, я обращусь к вам. Пожалуй, мне и о помощи-то попросить больше некого… особенно в том, что касается трупов.

Детектив беспечно фыркнул.

— Вижу, мы друг друга поняли.

— Вполне… Святые небеса, Эллис, да у вас же руки ледяные, — охнула я. — Немедленно идем в кофейню. Я попрошу Георга сделать нам что-нибудь согревающее. Вот есть, скажем, кофе с перцем и имбирем — хотите?

— Хочу, — радостно согласился Эллис. Снег пушистыми хлопьями ложился на его волосы, выкрашенные для маскарада в черный цвет, вновь делая их привычно пестрыми. — И перекусить чем-нибудь я был бы не против.

— Тогда идемте скорее, — я улыбнулась. — К тому же мистер Маноле наверняка уже заждался нас. Вообще нехорошо было надолго оставлять его в автомобиле в такой холод, тем более с простудой.

— А Лайзо простудился? — удивился Эллис искренне.

— Да. Говорит, что шел с братом вдоль Эйвона, затеял шуточную драку и случайно свалился в воду. Пока до дома добрался — успел простыть.

Детектив только возвел очи к небу.

— Да, с ним такое бывает. К счастью, редко. В такие минуты я вспоминаю, каким он был , когда мы только познакомились.

— И каким же?

Мне стало интересно.

— Ну… — Эллис неопределенно повел рукою. — Очень дерзким мальчишкой, нахальным. Порывистым, вспыльчивым. Но в то же время трогательно любящим детские сказки и вообще… влюбчивым. О, кстати, — встрепенулся детектив. — Насчет вашего синяка. А попросите Лайзо сделать какую-нибудь мазь и полечить вас! Мне он синяки сводит — загляденье просто, за одну ночь сходит все.

— Я подумаю над вашим предложением, — уклончиво согласилась я, думая, что это не такая уж плохая идея. При всех недостатках Лайзо, мази и целебные составы у него получались замечательные. Тем средством для спокойного сна я пользовалась до сих пор.

— Вот и славно. А теперь пойдемте быстрее в автомобиль, я и впрямь замерз вусмерть. А вы мне обещали бесплатный кофе!

И с этими словами бессовестнейший человек в Бромли, гроза кофеен и обладатель самого проникновенного взгляда во всей Аксонии, детектив Алан Алиссон Норманн подхватил меня под локоть и потащил по дорожке — быстрее и быстрее, так, что через минуту мы уже бежали, неловко оскальзываясь на утоптанном снегу и, стыдно признаться, хохоча во весь голос. К счастью, поблизости не было никого, чтобы наблюдать это безобразие.

Кажется, наступивший год обещал быть веселым…