Смерть его игрушка + эпилог (СИ) - "Ophidian" Страница 19

- Даша, прости.

- Я понимаю, - выдавила. - Я пойду, ладно?

Она кивнула.

И в спину своей преданной подруге Милана снова прошептала: ‘Даша, прости…’

57.

- Ром, у нас есть, чем кормить Жизельку? - с порога спросила я, пытаясь сбросить горечь и тоску. Надо немедленно развеселиться, от него вряд ли получится что-то скрыть.

- Твоё нежное, воздушное существо, названное в честь балета, нагадило на пол в коридоре, - издевательски ответил он из кухни. - Может, ей нужен лоток другого цвета? Или попробуй поставить его по фэн-шую.

- Она привыкнет, - виновато пробормотала я. - Сейчас всё уберу.

- То есть ты думаешь, я оставил всё на полу, чтобы тебе показать? - он появился в дверном проёме. - Давай-ка мой руки и за стол. Пообщалась с Оборотнем?

- Тоже прозвище? - догадалась я.

Он кивнул.

- Только не смей ей в глаза заявить. Ненавидит.

- А почему Оборотень?

- Ну, на вид ангелочек, на деле - демоница. Может быть и тем, и тем - в зависимости от настроения.

Я даже не посмотрела на стол, войдя в кухню. Бросилась к Роману и крепко обняла.

- Даша, - он вздохнул, обнимая меня в ответ, - ты не даёшь покоя ни себе, ни мне.

- Извини, - пробормотала я ему в футболку. Он оторвал меня от себя и усадил за стол.

- Ром, - спросила я, разрезая на кусочки яичницу, - а что было после твоей смерти? Можешь не отвечать, - а вдруг для него это неприятно?

- Догадайся, Даша, куда люди попадают после смерти? - зловеще улыбнулся он.

- На Небеса? - озадаченно предположила. Откуда мне-то знать?

Он расхохотался.

- Ты мне льстишь! В Ад, дорогая!

Потрясение. Это же… неправда? Выдумки для того, чтобы заставить ходить в церковь и всё такое…

- В Ад? Настоящий?

- Именно такой, как себе представляют.

- С кипящими котлами? - растерянно уточнила я. Всё-таки не верилось в реальность такого.

- Кроме кипящих котлов есть много забавных придумок. Ни одной инквизиции не снилось. Пытка может быть не только телесной.

Я встала и снова обняла его.

- Тебя мучили?

- Не бойся, - он зарылся лицом мне в волосы. - Ад - всего лишь промежуточный этап, очищение через страдания. Я просто был слишком сильным грешником. Ты гораздо более чистая, невинная.

- А что потом? После Ада?

- Не знаю. Я не добрался до этого.

- Но ты вырвался оттуда.

Вырвался, раз он здесь, со мной. Как?

Он расхохотался. Я даже вздрогнула - что здесь может быть смешного.

- Дашенька, я просто… быстро привыкал. В любой пытке можно найти что-то… Некое удовольствие. Наслаждение…

Странные нотки в голосе.

Странные подозрения - у меня.

Он что, извращенец? Мазохист?

Да. Мало того, что я некрофилкой… да и геронтофилкой получаюсь, так ведь ещё и садисткой?

Почти вырвался истерический смех. Ой. Что же я делаю? Сама только страдала от любви, а теперь… смеюсь над ним?

Даша, ты эгоистка. Он перенёс Ад. Настоящий. И не сломался. Смешно? Да?

Очень стыдно. И… жутко. Даже не хочется думать о том, что с ним было. Потому, что действительность наверняка сильнее любого ужаса, который я в состоянии придумать.

- Даша? Я напугал тебя? Давай ты забудешь то, что я сказал.

Мягко так, нежно. Он беспокоится обо мне. Всегда. Как я могу думать о себе сейчас?

- Ром, - я ещё сильнее прижалась к нему. - А как ты спасся?

- Говорю же, просто на меня не действовали наказания. Через некоторое время я привыкал, начинал извлекать пользу или получать удовольствие. Ну, они думали-думали, потом выгнали.

- Выгнали? Из Ада? - я не сдержала смешок. Он тоже засмеялся.

- Иди доедай. Или ты не любишь яичницу?

- Очень люблю!

В самом деле, я так невнимательно отношусь к еде, которую он для меня готовит. А ведь всё очень вкусно! Так нельзя. Возьмёт и не будет кормить завтраками! Трагедия.

Я почему-то успокоилась. Наверное, потому, что переживания из-за Ланы сменились переживаниями за Романа. Я даже не представляю себе ад, но не сомневаюсь, что это очень страшно.

- Даш, ещё только с синяками надо разобраться.

- Синяками?

- Бёдра.

- В смысле? - я совсем не поняла. - У тебя синяки? Но…

- Солнышко, засмеялся он, - у тебя синяки. Все бёдра в синяках. Это моя вина, и я хочу с ними разобраться.

- Это ничего. Я даже не почувствовала… Не заметила, - не хочу, чтобы он думал, что причинил мне боль. Если и была боль, то страсть её многократно затмила.

Я улыбнулась ему:

- А потом я позвоню насчёт работы, наверное, полчаса - час, и мы пойдём гулять?

Кивает, с загадочной улыбкой.

Я не уступлю его Лане. Прости, подруга. Я страшная эгоистка, но я хочу его себе.

58.

Воробьи весело плескались в лужицах, ветер дышал свежестью. Теперь весна мне казалась восхитительной. Я была счастлива, и помешать этому не могли даже проблемы лучшей подруги. Хотя, конечно же, я переживала за неё.

Я думала, мы снова пойдём в кино, но мы поехали в торговый комплекс. На этот раз не в ‘Большой город’, а в ‘Летний’. Он на другом конце города и гораздо крупнее.

- Мы куда-то собираемся?

- Собираемся посмотреть тебе кое-что. Рассчитаться, так сказать, с долгами.

- Чьими?

- Пока моими.

Он привёл меня прямо в отдел нижнего белья, и я поняла. Вспомнила, как возмущалась насчёт трусиков…

- Ром, тебе не обязательно…

Он крепко поцеловал меня, не дав закончить.

- Девушка, нас интересуют комплекты, размер лифчика семьдесят… м-м… А… нет, пожалуй, В.

- Да, - он на глаз определил размер женского бюстгальтера? Теперь я ещё больше ревную.

Я мерила лифчики, и Роман неизменно требовал показать ему результат. Я сначала стеснялась, потом удалось себя убедить, что он меня голой видел, чего тут-то стесняться? Кое-что из того, что мне нравилось, он отбраковывал, кое-что отправлял на кассу против моей воли. ‘Я мужчина, мне виднее’. Что ж, возможно, и правда так.

Уже когда продавец пробивала товар, я заметила среди кучи белья два комплекта чулок. Но спорить не решилась. В конце концов, я вполне могу одеть такое, если ему нравится. Я ведь никогда не пробовала, вдруг они очень удобные?

Пакеты он, разумеется, мне не дал. Мы зашли в кофейню, пить кофе с пирожными. Он меня уломал попробовать чизкейк, от которого я всегда шарахалась. Оказалось, это приятный на вкус плавленый сыр - ничего страшного.

На мужчину, подсевшего к нам за столик, сначала не обратила внимания. Роман разберётся.

Нет.

Мой спутник некоторое время настороженно молчал. Тот тоже молчал и разглядывал его. Потом перевёл взгляд на меня.

- Не надо на меня так смотреть, - попросила я. Пристальный взгляд тревожил и давил.

- Будьте так добры, здесь занято, - ледяным голосом сказал Роман.

- Ничего, - усмехнулся незнакомец одними губами. Встал и ушёл, оставляя шлейф какого-то сладковатого мужского одеколона.

- Кто это? - чувствую беспокойство.

Роман покачал головой, ничего не отвечая. Я не стала больше спрашивать, хотя очень хотелось. Я уже знала - надо будет, расскажет сам.

59.

Возле дома мы зашли в продуктовый. Роман оставил меня у кассы с пакетами, и в зал пошёл сам. Я не возражала - устала. Походы по магазинам меня утомляли.

Когда мы зашли в квартиру, пакетов стало огромное количество. Он снял кроссовки, скинул часть ноши на пол в зале и ушёл на кухню. Я подхватила пакеты с бельём и Жизельку, трущуюся об ноги и прошла к дивану.

Вещи, которые мы выбрали, были просто восхитительными. Так ведь какая женщина устоит перед красивым бельём? Мне хотелось перемерять всё, но заниматься женскими глупостями, пока мой мужчина торчит на кухне, я стеснялась.

Поэтому просто выложила всё из пакетов на диван, внимательно рассматривая каждый комплект.