Иозеф Эйхендорф - Мраморная статуя [==Das Marmorbild] Страница 2

Pochodnia plonie mu W reku. Pyta nas (в руках его факел. Он вопрошает у нас)

"Gdzie jest ten, ktoremu Do domu wrocic czas?**(Где тот, кому домой возвращаться сейчас?)

A gdy zakolysze Pochodnia jak wiatr, Wnet nastaje cisza,(а когда факел качнется, будто от ветра, наступит тишина, будто конец мира пришел)

Jakby ginal swiat!

I kiedy tu gasnie Barwny kwiecia blask, Spojrz, lsnia coraz jasniej Chlodne iskry gwiazd. (И когда погаснет красочное цветение, посмотри, насколько ярче стали холодные искры звезд)

O cudny mlodziencze, Niebo to twoj kraj! (О чудесный юноша! Небо — твоя обитель)

Zgielk swiata mnie dreczy, Z toba isc mi daj! (Гомон мира меня утомил. Дай мне уйти с тобой)

Nadzieja uparta W gorg, w gore mknie,

Niebo jest otwarte. (Небо откройся)

Ojcze, przyjmij mnie! (Отец, прими меня)

Фортунато умолк, остальные также молчали. И только было слышно как замирают звуки музыки, шум толпы. И волшебный праздничный гам замирает под звездным небом, и теряется в ночных звуках реки и леса. Неожиданно в шатер вошел высокий смуглый рыцарь. На его оружии отражались зелено-золотистые отблески света.

Лицо его было красивым, но очень бледным. Праздновавшие невольно подумали — это и есть молчаливый гость из песни Фортунато. Он учтиво поклонился и проследовал к столу с едой и напитками, и стал пить огромными глотками пурпурно красное вино.

Флорио вздрогнул когда странный гость обратил на него свой взор и кивнул ему, как давнему знакомому из Лукки. Задумчивым и озабоченным взглядом смерил его Флорио от головы до пят. Не мог припомнить, чтобы они встречались ранее.

Но рыцарь знал много о самом Флорио и о его семье, поместье и тех местах, которые молодой человек любил в детстве.

Остальными участниками пирушки Донати (именно так звали рыцаря) вообще не интересовался.

Среди компании началось тревожное волнение, причин которого никто не мог объяснить. Была уже ночь, и все стали расходиться.

Началась кутерьма отъезжающих повозок, всадников, слуг и господ. В отсвете факелов Донати выглядел особенно бледно и устрашающе. Красавице в венке смотрела на него с плохо скрываемым испугом. Когда Донати подошел к ней, чтобы галантно помочь сесть на коня, она с тревогой посмотрела на Флорио, который держался чуть позади.

Все готовы были отъезжать. Девушка кивнула ему и вскоре все исчезли во тьме ночи.

Флорио чувствовал себя неуютно, оставшись с Донати и певцом на опустевшем поле. Фортунато бродил с гитарой по берегу речки. Казалось, он подбирает новую мелодию. Неожиданно прервался, и странное выражение неприязни отразилось на его приятном лице. Он сказал, что им лучше уехать.

Все трое подошли к коням, и поехали к городу. По дороге Фортунато не проронил ни слова. Зато Донати почти не замолкал. Его речь была тонка и изящна. Флорио ехал между ними, вспоминая события минувшего вечера.

Когда троица подъехала к воротам, конь Донати, который ранее испугался вида подъемного моста, наотрез отказался идти далее и встал на дыбы. Лицо рыцаря исказила гримаса гнева, дрожащими устами он произнес жуткое проклятие. Это удивило Флорио. Уж очень не вязалось с образом изящного, образованного и мудрого рыцаря.

Через мгновение Донати овладел собой и улыбнулся:

— Хотел провести вас до дома, — сказал он. — Но мой конь решил иначе. Я живу здесь неподалеку, и надеюсь, вы, молодой человек, найдете время меня посетить.

Он учтиво поклонился, а затем его конь как стрела исчез в темноте.

— Слава Богу, что его вновь поглотила тьма, — выкрикнул Фортунато. — Он и выглядел как воплощение тьмы, выбравшееся из сна.

Флорио, который успел проникнуться симпатией к Донати, был удивлен этими желчными словами. Певец не стал ничего объяснять, его лицо вновь стало веселым, и он назвал молодого спутника мечтателем, лунным кавалером и меланхоликом.

Переговариваясь, они дошли до дома, и каждый поднялся в свою комнату.

Флорио одетым рухнул на кровать, но долго не мог уснуть. Слишком много впечатлений принес минувший день. В душе все еще пело и танцевало. Постепенно дом, город и вся долина погрузились в глубокий сон. В этот момент Флорио показалось, что он плывет по морю, которое серебрится в лучах Луны. Волны тихонько плещутся о борт, сирены высовываются из воды, и все они напоминают красавицу в венке, которую он встретил сегодня вечером. Лодка перевернулась и стала погружаться в глубину. Молодой человек проснулся.

Спрыгнул с кровати и отворил окно. Дом стоял на окраине города. Он посмотрел на холмы, погруженные в тишину, сады и долины были залиты лунным светом. В деревьях и потоках звучали отзвуки закончившегося праздника. Все вокруг будто бы пело тихим голосом сирен из его сна. Не мог противиться искушению. Взял гитару, которую оставил ему Фортунато, вышел из комнаты, и как тень прокрался через спящий дом. Двери были лишь прикрыты. Слуга спал у порога.

Никем не замеченный, Флорио вышел из дома, прошел мимо виноградника и пошел по темным аллеям.

Внизу, между виноградниками блестела река. Где-то во тьме белели стены замков, разбросанных в окрестностях города. Они выглядели как лебеди в озере тишины и спокойствия.

Флорио запел во весь голос:

Jak chlodno noca sie kolysze Cytra na wiernej sluzbie rak! (Как холодной ночью качается цитра в верных руках)

Ze wzgorz pozdrawiam nieba cisze I cala ziemie cicha w krag. (С холмов славлю неба тишь и вся земля тиха вокруг)

Tak odmienione wszystko tu jest, (Здесь все такое непохожее)

Gdziem niegdys szczesny spedzal czas. (на те места, где счастливо проводил время когда-то)

Ksiezyc wsrod gluchych sal wedruje Przez kolumnowych bukow las. (Луна бредет сквозь онемевшие залы мимо колонн букового леса)

Nie slychac gwaru winobrania,(не слышен гомон сборщиков винограда)

Umilkl jaskrawy zycia bieg, (Умолк цветастый жизни бег)

I czasem oczom sie odslania Nitek strumieni srebrny snieg.

Czesto sie budzi niby z marzen Slowikow slodko drzacy spiew.

Gdzies tajemniczo sie ukaza Wspomnienia, szepc2ac posrod drzew.

Radosc nie przebrzmi tak bez echa I niby slonca zloty blask Ukryta w piersi mojej czeka,

Zeby zakwitnac jeszcze raz!

Wesolo struny cytry tracam.

Dziewcze zza rzeki, wsluchaj sie W dzwieki ku tobie tam plynace,

W tym pozdrowieniu poznasz mnie!

Флорио посмеялся над собой: серенада была, а исполнять ее было не для кого. Его мысли уже не кружились вокруг красавицы в венце. Ночная музыка и чудный создан создали в его думах еще более привлекательную красавицу, которую никогда в жизни не видел и о которой мог только мечтать.

Полностью погруженный в свои мысли, он долго брел в тишине. Очнулся на берегу большого пруда, окруженного высокими деревьями. Луна, которая только что взошла над верхушками деревьев, осветила мраморную статую Венеры, которая стояла на каменном постаменте над самой водой. Казалось, богиня только что вынырнула из волн и рассматривала свое отражение в пруду. Несколько лебедей плавали неподалеку от постамента.

Флорио стоял перед статуей будто пораженный громом, ему показалось, что он нашел ту, о которой так долго мечтал. Чем дольше он смотрел на статую, тем сильнее было ощущение, что и мраморная красавица смотрит на него. Глаза ее были наполнены сердечностью и добротой, уста будто бы собирались приветствовать его. Пораженный ее красотой, он долго не мог оторвать глаз. Его переполняли восхищение и тоска.

Когда вновь огляделся вокруг, все стало будто бы другим. Луна выглядывала из-за деревьев, ветер гнал по поверхности пруда волны, мраморная Венера, потрясающе белая и неподвижная, тревожно всматривалась в него. Молодой человек будто бы почувствовал неясную угрозу.

Он поспешно покинул это странное место, и бежал все быстрее, через сады и виноградники в сторону города, от которого веяло покоем. Ему казалось, что временами слышит шепот деревьев, а высокие тополя тянут к нему свои тени.

Он вернулся в дом в состоянии необычайного возбуждения. Слуга все еще спал возле порога. Он был поражен, когда увиден возвращение молодого человека.

Флорио вбежал в свою комнату, и с облегчением захлопнул дверь. Еще долго ходил по комнате, пока не сумел успокоиться. Потом лег на кровать и уснул.

Утром Флорио и Фортунато завтракали перед домом под высокими деревьями, освещаемыми встающим солнцем. Флорио выглядел не выспавшимся и бледным.

— Утро, — весело сказал Фортунато, — это настоящий друг. Она с веселым окриком обрушивается на еще спящий мир, стряхивает росу с деревьев и цветов, звучит, кричит и поет. Оно ничего не делает из-за чувств, сковывает холодом и смеется в лицо заспанному человеку, который будто бы окутан еще лунным светом.

Флорио почему-то не решился рассказать певцу о странной статуе Венеры, и поэтому молчал. А Фортунато со смехом продолжал:

— Ну встаньте, молодой человек и скажите: "О, чистая душа, о свет Луны, о пыльца ласковых сердец цветов", и так далее. Сегодня ночью ты, наверное, неоднократно проделывал подобное.

Флорио считал певца человеком приличным и чувствительным, и такой пассаж больно ранил его чувства. Слезы навернулись ему на глаза, и он сказал:

— Вы говорите не то, что чувствуете, а это нехорошо. Не позволю так с собой обращаться. В мире есть чувства, над которыми нельзя насмехаться.