Фриц Лейбер - Девчонка с голодными глазами Страница 2

— Послушай-ка, да ты ведь в жизни не позировала фотографу. Ты просто замерзла и зашла погреться.

Ну, она соглашается, что это более-менее так.

На протяжении всего нашего разговора у меня было чувство, что она как бы нащупывает дорогу, словно человек в незнакомом месте. Не то чтобы она была не уверена в себе или во мне — скорее, во всей ситуации в целом.

— И ты думаешь, кто угодно может позировать? — спрашиваю я жалостливо.

— А то! — говорит она.

— Послушай, — говорю, — фотограф может отправить в корзину дюжину негативов, чтоб вышло более-менее человеческое изображение обычной женщины. И сколько же, по-твоему, придется выбросить, чтоб получить действительно живую, эффектную фотку?

— По-моему, я справлюсь, — говорит она.

В общем, надо было мне сразу дать ей хорошего пинка. Может, меня восхитила невозмутимость, с которой она продолжала упорно стоять на своем. Может, тронул ее полуголодный вид. Но более вероятно, я просто испытывал злорадство от возможности дать ей прочувствовать то же самое, что чувствовал я, когда мне швыряли назад мои фотки. Решил, что называется, в очередной раз найти виноватого.

— Ладно, придется преподать тебе небольшой урок, — говорю я ей. — Так и быть, попробую пару раз тебя щелкнуть. Но имей в виду — исключительно на твой страх и риск. Если кто-то вдруг пожелает купить твое фото, на что один шанс из миллиона, я заплачу тебе за время по обычным расценкам. Только так, и не иначе.

Она одарила меня улыбкой. Первой.

— Шикарно, — говорит.

В общем, сделал я три-четыре снимка — только лицо крупным планом, поскольку не пришел в восторг от ее дешевого платьишка, и, по крайней мере, весь мой сарказм она встретила достойно. Потом вспомнил, что у меня до сих пор еще валяется выданное в «Грации» дамское барахло, и, наверное, злорадство все еще играло во мне, поскольку я вручил ей пояс, велел зайти за ширму и надеть его, что она, вопреки моим ожиданиям, сделала просто-таки без тени смущения; и коли уж мы так далеко зашли, я решил отщелкать заодно и пляжную сценку, чтоб окончательно отстреляться.

Все это время я не ощущал ровно ничего необычного, не считая легких приступов головокружения, которые на меня то и дело находили, и гадал, то ли желудок у меня расстроился, то ли я неосторожно обращался с реактивами.

Хотя все-таки, знаете, наверное, тревога и смутное беспокойство во мне уже и тогда присутствовали.

Я бросил ей визитку и карандаш.

— Напиши тут, как тебя звать, адрес и телефон, — сказал я и заперся в лаборатории.

Немного погодя она ушла. Я с ней даже не попрощался. Я злился, что она не стала ломаться и нисколько не смутилась по поводу поз, в которые я ее ставил, и даже меня не поблагодарила, не считая той единственной улыбки.

Я закончил проявлять негативы, сделал несколько отпечатков, проглядел и пришел к заключению, что товар, по крайней мере, не намного хуже, чем с мисс Леон. И как-то вдруг решил подсунуть эти фотки в ту пачку, с которой завтра с утра собирался пройтись по клиентам.

К тому моменту уработался я в дым, так меня трясло и подташнивало, но пожалел тратить последние деньги на спиртное, чтоб слегка прийти в себя. Есть мне не очень хотелось. По-моему, я сходил в какую-то дешевую киношку.

О Девчонке я и думать забыл, может, разве рассеянно подивился, как это я на своем безбабье даже не попытался к ней подклеиться. Она вроде бы принадлежала к несколько… э-э… более доступной социальной прослойке, чем мисс Леон. Но тогда, конечно, нашлась тысяча весьма веских причин, почему я этого не сделал.

С утра я пошел по заказчикам. Первым номером в моем списке стояла пивоварня Мунша. Там требовалась «Девчонка Мунша». Папаша Мунш испытывал ко мне нечто вроде отеческой привязанности, хотя снимки мои в грош не ставил. Хотя, если по-честному, вкус и чутье в фотографии у него имелись, этого не отнимешь. Лет пятьдесят тому назад он вполне мог бы быть среди тех шустрых ребят, что закладывали Голливуд.

Он как раз только что вернулся с производства и занимался своим самым излюбленным делом. Отставив запотевшую банку, он облизал губы, отпустил кому-то несколько сугубо технических замечаний насчет хмеля, вытер свои толстые лапы о передник, прикрывающий пузо, и сграбастал пачку фотографий.

Он просмотрел уже где-то около половины, задумчиво пощелкивая языком, когда дошел до нее. Я мысленно дал себе по шее за то, что вообще ее туда засунул.

— Ага, — оживился он. — Фотография, конечно, не шедевр, но девчонка что надо.

Это все и решило. Я никак не мог взять в толк, почему Папаша Мунш сразу за нее зацепился, а я нет. Думаю, это было потому, что сперва я увидел ее во плоти, если это подходящее слово.

Но в тот момент я чуть в обморок не хлопнулся.

— Кто это такая? — спрашивает он.

— Да так, новая модель. — Я изо всех сил постарался, чтоб это прозвучало понебрежней.

— Приходи с ней завтра с утра, — говорит он мне. — И все свое барахло прихвати. Прямо тут ее пощелкаем. Покажу тебе, как это делается.

— Ну ладно, не кисни, — добавил он. — Выпей-ка лучше пивка.

Ну-с, я ушел, повторяя себе, что все это только случайность, что завтра при своей полной неопытности она наверняка опростоволосится, и все такое прочее.

И все-таки, когда я почтительно положил следующую пачку на розовую конторскую книгу мистера Фитча из «Грации», ее фотографию я уже вытащил наверх.

Мистер Фитч всегда строил из себя великого знатока в искусстве. Он откинулся в кресле, прищурился, пошевелил в воздухе своими длинными артистическими пальцами и проговорил:

— Хм. Что скажете, мисс Виллоу? Я вот про эту. Конечно, сама фотография не отличается большой убедительностью. Наверное, в данной ситуации нам лучше обратиться к образу Бесенка, нежели Ангелочка. Но все-таки девушка… Подите-ка сюда, Бинс. — Опять шевеление пальцами. — Мне нужна реакция женатого человека.

Он не мог скрыть факта, что надежно попался на крючок.

Абсолютно то же самое случилось и в бассейне Баффорда, и в «Спортплощадке», не считая того, что Да Косте не потребовалось мнение женатого человека.

— Сила, — крякнул он, облизываясь. — Ну, парень, вроде как снимать научился?

Не чуя под собой ног, я полетел в контору и цапнул карточку, которую дал ей для имени и адреса.

Ничего на ней не было.

Могу вам признаться, что следующие пять дней довели меня чуть ли не до белой горячки. На следующее утро, поскольку я так и не сумел ее отловить, мне пришлось выкручиваться, как угрю на сковородке.

— Она заболела, — втолковывал я Папаше Муншу по телефону.

— Она что, в больнице? — интересовался он.

— Да так, ничего серьезного, — говорил я.

— Так тащи ее сюда. Голова, небось, разболелась?

— Простите, никак не могу.

У Папы Мунша проснулись какие-то подозрения.

— Она действительно на тебя работает?

— Да конечно на меня!

— Ну уж не знаю, как там «конечно». Я бы подумал, что она нездешняя, если б не узнал твой дубовый стиль.

Я хихикнул.

— Ну ладно, приводи ее завтра, слышишь?

— Попробую.

— Нечего пробовать. Бери и приводи.

Он не представлял и половины того, чего я только не перепробовал. Я обошел все агентства, работающие с фотомоделями и хористками. Я, как заправский детектив, совал нос в студии фотографов и художников. Я грохнул последние медяки на объявления во всех трех газетах. Я просмотрел все выпускные фотографии школы и личные дела безработных на бирже. Я шатался по ресторанам и забегаловкам, приглядываясь к официанткам, по большим и маленьким магазинам, высматривая молоденьких продавщиц. Я обшаривал взглядом толпы, выходящие из кинотеатров. Просто бродил по улицам.

По вечерам я делал приличный кружок по известным улочкам, где собираются проститутки. Почему-то казалось, что это самое верное место.

На пятый день я понял, что окончательно сел в лужу. Крайний срок, данный мне Папашей Муншем — их было уже несколько, но этот был действительно крайний, — окончательно истекал в шесть часов вечера. Мистер Фитч уже успел плюнуть на все это дело и отвалить.

Я стоял у окна студии, глядя на парк Ардлейна.

И тут входит она.

Я уже столько раз мысленно представлял себе этот момент, что даже не задумался, как себя вести. Даже легкий приступ головокружения мне ничуть не помешал.

— Привет, — говорю я ей холодно.

— Привет, — говорит.

— Ну что, еще не отказалась от своей затеи?

— Нет.

Это не прозвучало ни робко, ни вызывающе. Это была голая констатация факта.

Я бросил взгляд на часы, поднялся и отрывисто бросил:

— Ну ладно, опять даю тебе шанс. Тут у меня один клиент ищет девчонку как раз твоего типа. Если справишься, может, и пойдет у тебя дело. Если поспешим, еще его застанем, — говорю, подхватывая кофр с аппаратурой. — Пошли. И в следующий раз, если на что-то рассчитываешь, не забывай оставить телефон.