Ледяной Эдем - Алекс Норман Страница 20

топорно вытесанным в нем лицом, горизонтальное надбровье, вертикальный нос, что-то вроде рта, и все. Этот истукан чем-то напоминал каменное изваяние с острова Пасхи – возможно, из-за своих прямых форм. Четыре истукана претендовали на место в списке произведений искусства, лица в столбах вырезаны рукой мастера, чувствовался творческий подход, полет фантазии. Одно лицо женское, красивые глаза, строгий взгляд, хотя в уголках глаз поблескивали на солнце замерзшие слезы. У мужчин пышные бороды, усы, и у этих грозный вид. Все в снежных шапках, ледяных слез не видно. «Монстры не плачут», – мелькнула мысль.

Все столбы вкопаны в землю, обложены крупным речным камнем. И сам пантеон огорожен полукруглой каменной изгородью.

– Тихон Семенович, да вы талант! – похвалила Ольга.

– От скуки на все руки! – польщенно улыбнулся мужчина.

Домой он вернулся под утро, Кирилл уже спал, когда Диконов подъехал. А через несколько часов снова в дорогу, и ничего, на жизнь не жаловался. Даже на повышенный расход топлива не намекал.

– Не так уж здесь и страшно, – улыбнулся Кирилл.

Близко к пантеону никто не подходил, дорожка к богам не протоптана, не похоже, что здесь побывал Казубов. Да и где здесь спрячешь пленницу? Если только в землю закопать да курган из камней насыпать.

Кирилл вдруг вспомнил недавний сон, где он лежал на дне ямы, а на него опускался гроб. Уж не боги ли ожившие стояли вокруг могилы? Но тогда Диконов на своем тракторе – главный среди них могильщик? Только вот почему-то совсем не страшно, даже забавно.

– Так никто никого здесь не пугает! – подмигнул Диконов.

– И что все это значит? – Ольга повела рукой вокруг идолов. – Кто эти люди?

– Кто эти боги!.. Укко, Рауни, Ильмаринен, Хийси… Я не знаю, как в мифологии выглядели эти боги. На древних капищах стояли копии моего первого детища… Э-э, мое творение – точная копия…

Диконов показал на столб с прямыми линиями лица:

– Для меня прямые линии – слишком просто, решил пофантазировать, дал волю резцам… Укко – главный бог в карельской мифологии, бог-громовержец, покровитель скота и урожая. Рауни – покровительница дерева рябины, считается, что она жена Укко…

– Неплохо смотрятся муж и жена, – сказала Ольга, с интересом разглядывая резные лица.

– Символ мужского и женского плодородия. Прикоснитесь к ним, почувствуете их силу рукой, почувствуете и душой, – заливал Диконов.

– И что мне потом с этим делать?

По колено в снегу Ольга подошла к богу-громовержцу, прикоснулась к его лицу, затем провела пальцем по волосам женщины.

– А третий бог за что отвечает? – спросила она.

– Ильмаринен – бог воздуха и погоды.

– Хорошей погоды нам, бог! – улыбнулась Ольга.

– Хийси – дух леса! – улыбнулся Диконов.

Как творческая личность он не лишен был честолюбия, но не часто выпадала возможность его потешить. А Ольга, похоже, впала в духовный экстаз от его художеств, Диконов просто сиял от удовольствия.

– Не заплутать бы нам в лесу, бог! – Ольга огладила пальцами усы Хийси, свисающие строго по вертикали.

– Не заплутаете. И в Радянку вернетесь, ничего не случится. Или вы со мной? – спросил Диконов.

Он не собирался оставаться на капище, его тянуло обратно к жене, детям. Да и дел у него дома много, после обеда начнут подтягиваться люди из района, их нужно кормить, размещать. Диконов обещал полное содействие.

– Да нет, мы задержимся, – качнула головой Ольга.

И когда Диконов уехал, велела доставать из машины лыжи. С охотниками пока не складывалось, зато в распоряжении группы появились нормальные лыжи, стоять на них и ходить умели все.

– Я думаю, в самой деревне нужно искать, – сказал Ганыкин. – Здесь точно ничего нет.

– А что именно ты хочешь найти? – спросила Ольга.

– А ты? – также в ответ усмехнулся Ганыкин. – Что там тебе этот, с усами, сказал?

– Нормально все будет, сказал.

– А этот, Укко который?

– «Поживем – увидим», – сказал.

– Значит, будем жить! – закруглил разговор Кирилл.

Вокруг поляны и по лесу окрест нее ходили не меньше часа. Погода отличная, снег приятно шуршал под лыжами, ходить одно удовольствие, но нигде ни следов, ни землянки, где можно было укрыть пленницу. И осмотр берега у роспуска реки ничего не дал. Берег высокий, обрывистый, но ни пещерки в нем, ни хотя бы просто углубления.

К мертвой деревне подъезжали на машине, отдохнули, согревшись кофе из термоса. К домам подходили осторожно, вдруг яма где-то, замаскированная снегом, лыжи длинные, провалиться с ними непросто, но возможно. Походили вокруг руин, ничего, ни Макара следов, ни его телят. Хотя Кириллу показалось, что в воздухе пахнуло березовым дымком. Но это неудивительно – когда-то избы стояли ровно, люди в них жили, печи топились. Может, в подсознании повеяло свежим дымком.

– Дохлый номер! – глядя на развалины, махнул рукой Ганыкин.

– А как же твоя землянка в лесу? – спросил Кирилл.

Он и сам осознавал всю тщетность своих и общих усилий. Деревня хоть и мертвая, но занимала она немалую площадь, а окрест нее и вовсе бесконечность, засыпанная снегом. Следов Казубова не видно, а без них легче иголку найти в стоге сена, чем пленницу в клетке.

– Так землянка же! И в лесу!

– В лес больше не пойдем! – качнула головой Ольга.

И у нее закончилось вдохновение, к тому же в Радянку пора возвращаться, там и Миккоев, и Диконов, возможно, группа из района подъехала.

– Закругляемся? – спросил Кирилл.

Они вернулись к машине, он уже собирался снимать лыжи, когда внимание привлекли бани у реки. И от одного сруба осталась только крыша на грудах бревен, и от другого. А вот третья банька выглядела довольно-таки неплохо. Крыша провалилась примерно по центру, но сруб целый, стоял прямо, окно без стекол, но рама на месте. Место густо поросло вербняком, но подобраться к уцелевшей бане вполне возможно.

К зарослям Кирилл подъехал на лыжах, в самой гуще спешился. Ольга молча шла за ним, ничего не спрашивала. Лыжи она снимать не стала, но и опередить его не смогла, настолько тяжело было продираться сквозь заросли вербы.

Банька древняя, бревна поросли мхом, но дверь хоть и сколочена из старых досок, но крепкая, и замок не ржавый – такое ощущение, что снимали его совсем недавно. И сбить его совсем непросто. Кирилл снял с пояса топор, раз ударил, другой, но замок лязгал в насмешку над ним. Тогда он забрался в баню через окно. Для этого ему пришлось вынести раму – верней, сначала разбить, а затем размочалить ее трухлявые остатки. И куртку он снял, иначе в окно не влезть.

Влез он в предбанник: ни веников здесь, ни дров, ни скамейки,