Александра Адорнетто - Аид Страница 21

Айви, лучше Габриеля понимавшая парня, послала брату взгляд, призывавший к осторожности.

— Не теряй надежды. Если способ есть, мы его отыщем, — ободрила она.

— Это будет непросто, — уточнил Габриель.

— Но возможно, да? — Ксавье отчаянно цеплялся за каждую ниточку надежды.

— Да, возможно, — улыбнулась ему моя сестра.

— Я хочу помочь, — сказал Ксавье.

— И поможешь, но пока нам надо очень тщательно обдумать следующий шаг.

— Безрассудные попытки только ухудшат положение Бетани, — предупредил Габриель.

— Куда уж хуже? — возмутился Ксавье.

Слушая их перепалку, я сходила с ума от бессилия. Хотелось принять участие в споре, хотелось помочь им. Как странно, что обо мне говорят в третьем лице, когда я здесь! Если бы они знали то, что знаю я, могли бы придумать более действенный план. Я готова была взорваться. Почему они не чувствуют моего присутствия? Те, кого я больше всех люблю, рядом, только руку протянуть, а коснуться их невозможно!

— Мы не можем ничего предпринимать самостоятельно, без распоряжений, — пыталась объяснить Айви.

— И долго ждать?

— Высшие осведомлены о происходящем. Они свяжутся с нами, когда сочтут нужным. — Больше Габриель ничего не сказал.

— А до тех пор что делать?

— Предлагаю молиться.

Я вдруг испугалась. Ясно, они не вправе действовать, не обратившись прежде за советом. Это не только стандартная практика, но и самый разумный путь, ясно. Но что ответят Высшие? Габриель говорил очень уверенно, однако даже он не в силах повлиять на их решения. Что, если они, в своей безграничной мудрости, решат списать потери? Как-никак, от меня на земле было немного проку. Вместо того чтобы исполнять инструкции, я вечно создавала сложности и конфликты. Послушание не входит в число моих добродетелей, а своенравие, естественное для смертного, ангелу непростительно. Не лишила ли эта черта, отделившая меня от родных, и ценности для Небес? Даже если Высшие из милосердия сочтут меня достойной спасения, штурм ада окажется величайшим испытанием, с каким приходилось сталкиваться моим брату и сестре. Вполне возможно, что они и сами погибнут, спасая меня. Стоит ли рисковать? Я не хотела подвергать их опасности.

Что до Ксавье — мне невыносима была мысль, что с ним из-за меня случится беда. Я скорее вынесла бы муки в огненном озере, чем допустила бы такое. Я глядела на его гладкие загорелые руки, на знакомый плетеный ремешок на запястье, на серебряное кольцо — мой подарок… Я всей душой потянулась к нему, к его пальцам.

— Ксавье! Ксавье, я здесь!

И сама удивилась, уловив в кухне слабый отзвук своих слов. Габриель, Айви, Ксавье развернулись ко мне, словно антенны, уловившие радиосигнал. На лице Ксавье мелькнуло недоверие, как будто он усомнился в собственном рассудке.

— Я с ума схожу, или вы тоже слышали?

Брат с сестрой нерешительно переглянулись.

— Слышали, — признал Габриель, в уме уже перебирая возможные объяснения. Только бы не списал все на уловки демона!

Айви прикрыла глаза, и я ощутила нащупывающую меня энергию. Но, дотянувшись до места, где я пребывала, она прошла мимо, и стало ясно: установившаяся связь не продержалась и нескольких секунд.

— Здесь пусто, — сказала сестра.

Ксавье она не убедила.

— Нет, я слышал ее голос… она была здесь.

— Возможно, Бетани ближе, чем мы думаем, — произнес Габриель.

Взгляд Ксавье метался по комнате, шарил в воздухе. Я отчаянно сосредоточилась, пытаясь передать ему свои мысли, но вышло наоборот, комната вытолкнула меня. Сознание мое отступало из знакомой кухни на Байрон-стрит. Я сопротивлялась, как могла, попыталась даже обвиться вокруг спинки стула, однако картинка таяла.

Все потемнело, а когда темнота рассеялась, я увидела свое тело, лежащее у озера Грез. Надо мной склонялся Такер, тряс за плечи.

— Вернись, Бет. Пора идти.

Я рывком вошла в тело. Тепло Байрон-стрит сменилось холодной сыростью канала.

— Зачем ты это сделал? — громко возмутилась я. — Мне не хватило времени.

— Нас слишком долго не было. Опасно. Ты не волнуйся, магия останется с тобой.

— То есть я смогу переноситься когда захочу?

— Угу, — гордо кивнул Так. — Если кто попил из озера Грез, оно остается внутри. Ты теперь разделяешь его силу. Избавиться от нее можно, только попив из Леты.

— Она и вправду существует? — заинтересовалась я.

— Конечно, — сказал Такер. — Буквально означает «река Забвения». Она заставляет забыть, кто ты есть.

— Ужасно! Это проклятие?

— Когда как. У некоторых в жизни бывало такое, о чем помнить не хочется. Попьешь из Леты, и дурные воспоминания уходят на дно.

Я прищурилась на него:

— Ты так уверенно говоришь… Знаешь кого-нибудь, кто это делал?

— Да. — Такер уставился на свои ботинки. — Я.

— От чего ты хотел сбежать? — не подумав, спросила я, и Такер рассмеялся.

— Теперь уже какой смысл спрашивать?

— Верно, — признала я, взяв его за руку. — Я рада, что река дала тебе покой.

Такер пожал мне руку, но на лице его было сомнение.

Глава 12

РАССКАЗ ГАННЫ

В отель мы вернулись с удвоенной поспешностью — боялись разоблачения. Мои мысли были заняты воспоминанием о руках Ксавье — не таких напряженных, какими я видела их недавно, а прежних, когда он гладил меня по лицу, доказывая нам обоим, что весь мрак мира не затмит нашего счастья. Как же мы были тогда наивны! Теперь-то я знала, как смертоносен бывает мрак. Для сражения с ним понадобится вся наша отвага до последней капли. И даже тогда шансов маловато.

После первой попытки «переноса», как называл его Такер, я ни о чем другом не могла и думать. Теперь, вспомнив вкус дома, я особенно остро ощущала пустоту отеля «Амброзия». Весь день я терпеливо совершала привычные движения, дожидаясь случая вернуться в Венус-Коув, узнать, что там происходит. И пока Ганна причесывала меня или уговаривала поесть, я мысленно стремилась к единственной цели: снова увидеть Ксавье. Такер был начеку, а я отсчитывала минуты: когда же он наконец уляжется и даст мне свободу вернуться на свое место, хотя бы и невидимо.

Такер понимал меня лучше, чем я думала.

— Словно наркотик, верно? — заметил он. — Поначалу все мало.

Спорить не приходилось. Побывка на Байрон-стрит воодушевила меня как ничто другое.

— Я была совсем рядом, даже запахи чувствовала.

Такер пристально осмотрел меня.

— Видела бы ты свое лицо. Оно светится, стоит тебе заговорить о них.

— Потому что для меня они — всё!

— Понимаю, но имей в виду: между твоими возвращениями жизнь у них продолжается. Со временем ты станешь всего лишь теплым воспоминанием. И в конце концов почувствуешь себя призраком среди незнакомцев.

— Со мной такого никогда не будет, — рассердилась я. Мысль, что Ксавье привыкнет жить без меня, была невыносима, я и думать об этом не хотела. — Кроме того, ты кое-что забыл. Я — не призрак. Я, как ни странно, жива. Смотри! — Я основательно ущипнула его за руку, и на его бледной коже расплылось красное пятно.

Такер слабо улыбнулся.

— Хочешь повторить прямо сейчас, да?

— Конечно. А ты бы не хотел?

— Ты всегда такая нетерпеливая?

— Нет, — резко ответила я, — только в человеческом облике.

Такер насупился. Как видно, сомневался, сумею ли я ответственно распорядиться новым даром. Я решила его успокоить:

— Еще раз спасибо, что научил меня, Так. Мне тяжело здесь, а от возможности повидать своих стало много легче.

Непривычный к похвалам Такер смутился и принялся ковырять ковер пяткой.

— Да пожалуйста, — промямлил он и тут же помрачнел. — Прошу тебя, будь осторожна. Понятия не имею, что сделает Джейк, если узнает.

— Буду осторожна, — согласилась я, — но обязательно найду способ вытащить нас отсюда.

— Нас?

— Конечно. Мы теперь одна команда.

Такер все правильно сообразил. Я хотела вернуться домой в эту же ночь. Первая попытка только раззадорила мой аппетит. Я не лгала, обещая, что постараюсь нас вытащить, но пока для меня это было не главное. Ради собственного спокойствия мне прежде всего хотелось снова повидать Ксавье, как будто ничего не случилось. Чем бы он ни занимался, я хотела быть рядом, хотела впитать его присутствие сколько сумею и унести с собой. Оно станет моим талисманом на предстоящие бесконечно долгие дни и ночи.

Поэтому, когда в дверях появилась Ганна с ужином, я едва не отослала ее прочь — торопилась залезть в свою слишком просторную постель, чтобы перенестись оттуда домой. Ганна взглянула на меня, как смотрела всегда, жалея, что не в силах помочь. Она, хоть и была моложе, относилась ко мне по-матерински, как к птенцу, которого надо выкармливать и нянчить. Только ради нее я наспех проглотила приготовленный ею ужин — хрустящий хлебец, какое-то жаркое и пирожок с фруктовой начинкой.