Алексей Самылов - Аномальщик. Часть 2 Страница 22

Жить Воином! Смерть с Честью!

Старший, Лидер группы «Феникс»

Солнце все ближе к горизонту. И все ближе срок. Я вздохнул и который уже раз прогнал в уме слова Алексея.

Я понимал, что отказаться будет просто. Даже не надо будет глядеть в глаза остальным. Солнце коснется края, и они уйдут. Мне лишь останется придти и забрать свои вещи. Я, было, пытался убедить себя, что мне надо идти с ними, потому что не смогу выбраться сам из этой глуши. Но вдруг понял, что прекрасно знаю куда идти. Дорога назад четко предстала перед глазами, как путь в собственной квартире из кухни в туалет.

И тут я подумал, представил, как возвращаюсь домой. После всего этого, после недели События, захожу в квартиру, кидаю рюкзак на стул… А что дальше?

Компьютер? На сколько он меня отвлечет 7 На час? Два? А потом? Выйду на балкон, увижу закат и вот она, здравствуй тоска. И я буду думать, всегда, когда увижу заходящее солнце, правильно ли я сделал.

Пойти куда–нибудь? Мысль об увеселительных заведениях вызывало лишь отвращение, такое, что я даже сплюнул. Грохот музыки, после лесной тиши, толпы народа. Б–р–р… Алкоголь? А не станет ли еще хуже?

И что дальше. Выйдешь в Сеть, и начнешь искать фотки. Аномалий. И будет тоска. И понимание. В том, что виноват только ты сам.

Я воспринимал слова Алексея буквально. Опасно, значит можно не только пораниться. Он, в общем–то, напрямую говорил, что может быть смертельно опасно. Значит, они могут и не выйти. Из–за меня. Алексей же сказал, что со мной будет легче. Черт, поддел он меня. Как я могу отказать тем, кто впервые за долгое время, да какой там впервые! стали мне друзьями?

Но дело не только в этом. Мне реально хорошо среди этих людей. Именно здесь я не пытаюсь ничего доказывать, да это и не нужно. А самое главное, Я ЧУВСТВУЮ, ЧТО ЖИВУ. Не провожу время, не коротаю выходные, а именно живу! Я радуюсь солнцу, я с удовольствием ем нехитрую (если не сказать больше) еду. Попав обратно в город, я только и мечтаю, чтобы снова глядеть на небо, сквозь листву. Теперь, кстати я понимал жителей малых городов, приезжающих в Е-бург (Екатеринбург — сленг.) и с недоумением смотрящих на людскую массу, мчащуюся куда–то. Все торопятся. Жить, есть… Спать… Любить… Быстрей, быстрей! Пожениться, развестись! И снова, как угорелый, по дороге жизни… Хватай, рви, а то не достанется! Притом, что вся эта спешка, почти всегда излишняя. Бежишь на работу, считая минуты. Но перед этим ты нежился под одеялом, до самого упора. Потом глотая обжигающий кофе, с языком на плече, в метро, в стадо таких же, скачущих всегда впритык. И так всегда. И я был такой же. Потом, по совету Лешего, переборов себя, вышел пораньше минут на десять (Десять! Не полчаса, не час. Десять минут!) …

Меня это затянуло. Я, не торопясь, дошел до метро. Спокойно спустился. Поезд, в который раньше я вечно вбегал в последнюю секунду, пришел через минуту и я спокойно сел в него. В этот момент, как будто меня вынули из тела и заставили посмотреть со стороны на мою жизнь, я стоял и смотрел, как вбегают вагон они, опаздывающие. Жалкое зрелище. Помятые, в глазах только одна мысль — успеть!

А теперь? Опять туда, к ним? Я себя знаю, вновь придти после всего этого к Лешему, я не смогу. Плевать, кто чего думает. Но себе–то я врать не могу. Как ни крути, я предаю их, бегу от опасностей или как бы сказал Леший, от Битвы. Выбор… Это Выбор не между длинным и коротким путем. Хотя, если учесть, что мне дальше идти одному, то да. Но не просто длиннее. Чудовищно длиннее!

То есть, по сути, я выбираю, струсить или нет. А Алексей хочет, видимо. чтобы я это понял… Он ведь, мог это сказать и так. Типа, выбирай, кем хочешь дальше быть, чмом, трясущимся, или мужиком… Мог? Конечно!

Я улыбнулся и встал. Нечего тут выбирать. Решительным шагом я двинул в сторону лагеря. На душе стало так легко! В голове еще мелькали мысли, типа не пожалеть бы потом… Только мне было на них наплевать! Я шел, весело насвистывая, когда сзади меня кто–то сказал:

— Куда так бежишь?

Я обернулся, с некоторым удивлением. Голос–то женским был! Метрах в пяти от меня стояла Ольга. И улыбалась. Поманив меня рукой, она пошла в ту сторону, откуда я только что пришел. Хмыкнув, я последовал за ней.

Остановилась она на небольшом взгорке, который был почти посередине поляны. Тряхнув волосами, она посмотрела в небо. Ветер радостно подхватил черные локоны. Я подошел ближе.

— До заката еще куча времени, — сказала Ольга, прикрыв глаза и подняв руки вверх, глубоко вздохнула. Налетел ветер, взметнув ее гриву. Она улыбнулась, и опять сделала глубокий продолжительный вдох. Ветер. Будто специально ожидая этих ее действий, вновь прошелся своим дыханием по холму.

— Если ты думаешь, что это случайно, то зря! — весело и громко сказала Ольга.

— Что зря? — не понял я.

— Зря ты думаешь, что ветер случайно дует сильнее!

Я аж рот открыл от такого заявления!

— Это Дух! — сказала девушка. — Я открываюсь для него, и он приходит!

— Э-э … — я реально прифигел. — А зачем?

— Чтобы стало хорошо! — ответила Ольга. — Его Сила наполняет меня!

Вот так да. Нет. я всякого здесь повидал и послушал, но вот так…

В следующее мгновение я захлопал глазами, потому что удивился, нет, я просто ошалел!

Глаза Ольги оказались так близко. Она вся оказалась близко. Сердце резко вышло на повышенные обороты.

— Ты мне понравился, — тихо, но уверенно сказала девушка.

Опа. Мысли в голове понеслись вскачь, превращаясь в полнейшую кашу. Облизав пересохшие губы, я попытался что–то ответить. Но вместо звука выдавил лишь какой–то сип.

— Я не люблю игр, — в том же тоне продолжила девушка. — Ты мне нравишься и у нас мало времени.

Она провела ладонью по моей щеке. Потянулась губами к моим губам. А я стоял не в силах пошевелиться, будто парализованный.

Странное ощущение пронеслось от живота, сжало сердце и ударилось хмелем в голову.

— Эй, ты не умер? — слегка улыбнулась Оля, отступив на полшага.

— Нет, — коротко бросил я, враз охрипшим голосом.

Тело внезапно ожило, руки оказались у нее на талии. Притянув ее к себе. Я вновь заглянул в эти черные глазищи. Они смеялись, светились озорным блеском. Но были подернуты той самой поволокой отстраненности, когда уже все равно, что происходит вокруг, значение имеет лишь тот, кто находиться в твоих объятьях.

В голове то и дело возникало ощущение, как будто я не спал ночи три–четыре, то есть вырубало периодически. Когда все видишь, можешь делать, но ничего не понимаешь. Я сдернул с себя штормовку и бросил на траву. Податливое, но на удивление такое гибкое и сильное, тело вновь оказалось в моих руках…

… — Что это было? — спросил я, когда мое сердце перестало выбивать бешеную чечетку по ребрам, дыхание тоже успокаивалось. Успокоился и мой младший товарищ, поникнув с гордостью хорошо сделанной работы.

Был еще один момент. Ни один мужчина, только если он не стельку пьян (но тогда он совсем ничего не замечает), не пропустит этого. Тем более, что в моем случае, это не в первый раз. Я повернулся со спины на бок. Посмотрел на лежащую рядом Ольгу. Восхищение и огонек желания вновь пробудились внутри меня, при взгляде на ее обнаженное тело. Встретившись со мной взглядом, Ольга смущенно уткнулась мне в плечо.

— Я у тебя первый? — спросил я.

Та, не поднимая глаз, кивнула. Я нахмурился. Вспомнив, еще между делом, что мы, поддавшись влечению, не озаботились никакими средствами защиты. Хотя я не был уверен, что если бы они и были, то я бы ими воспользовался. Я никогда, честное слово, никогда, не испытывал такого. Вроде бы сначала. Все было даже и менее захватывающе вначале, чем с другими, но потом… Что–то переключилось, я будто даже услышал некий щелчок. И все. Ни о чем постороннем я уже не мог думать, я честно говоря вообще ни о чем не мог думать… Раньше я все время недоумевал, как так можно залететь, забыть про все.

— Я не сделал тебе больно? — спросил я, наконец.

Девушка загадочно как–то улыбнулась. Положила мне на грудь узкую ладонь.

— Немного, — ответила она негромко. — Но потом хорошо.

— Это…, — я запнулся. — мы… ну… Без всего, короче.

Ольга успокаивающе погладила меня.

— Я не могу, — она тоже запнулась, опустила глаза и глухо добавила. — Детей иметь.

Я промолчал, что тут скажешь. Только слова сожаления. Но они, как мне показалось, прозвучали бы фальшиво.

— Сила требует жертв, — тихо, будто шелест ветра прозвучал ее голос.

В наступившей тишине, я слышал лишь наши дыхания.

— Обещай мне кое–что, — сказала Ольга после паузы, положив подбородок мне на плечо.

Я приподнял бровь.

— Если выйдем, это все, снова и на кровати, — улыбнулась девушка.

— Легко, — рассмеялся я.

Девушка тоже хихикнула вместе со мной. И тут меня словно за язык кто тянул, и я ляпнул: