Фледлунд - Соня Фрейм Страница 23

Ветер со свистом огибал здание, будто раскачивая все, и в ее глазах на мгновение потемнело. Когда Ханна пришла в себя, она уже была перед той самой дверью. «Лейнц» – написано над звонком. Лекан же взглядом давал понять, что на этом их приключения должны закончиться.

– Ты же не будешь ломиться? – вкрадчиво спросил он, замечая, что у подруги сорвало тормоза. – Сама видела ее почтовый ящик, никто тут не живет.

Ханна едва походила на себя. Глаза раскрылись и потемнели, жадно высматривая что-то в дверной обшивке.

– А что, кому-то есть дело до этой квартиры?

– Ханна…

Неожиданно она опустилась на пол и аккуратно перевернула один из пустых цветочных горшков. На дверной коврик выпал ключ.

– Только не говори, что ты это знала… – опасливо произнес Лекан.

– Она знала… – эхом сказала Ханна.

Догадка про ключ возникла словно из ниоткуда. Будто кто-то подсунул этот фрагмент в нужный момент. Друг сглотнул, не зная, что делать. От происходящего становилось жутко. Ему ничего не стоило ринуться за Ханной в эту хибару, но ведь был еще здравый смысл. Она заметила его сомнения и чуть улыбнулась. Некто чужой в ней пропал так же неуловимо, как и появился.

– Подожди тут, если не уверен. Ты не обязан впутываться во все это.

Лекан кивнул, отчасти испытывая облегчение, но ситуация становилась все более непредсказуемой. Ключ тяжело провернулся в замке, и дверь открылась.

«Где ты…» – призрачно пронеслось в ее голове.

На них дохнуло тяжелой затхлостью, и свет с балкона пролился в темную, захламленную прихожую. Сама квартира будто просыпалась от долгого сна.

– Ну… я пошла, – сказала она, обернулась и неуверенно ему улыбнулась.

Почему-то Лекану показалось, что она уходит куда-то на другую сторону, туда, куда ему хода нет.

* * *

В страшном районе недружелюбного города жила-была одна странная девушка. Была да сплыла. Именно так следовало начать сказку о Ребекке. Ее квартира напоминала жилище какого-нибудь хикикомори[9]. Окна были заклеены бумагой, а на кухне громоздились заплесневевшие тарелки и бесчисленные плошки растворимой лапши. Ханна напомнила себе, что этому свинарнику уже год. Никто не пришел сюда после, чтобы убраться. Только сейчас начало доходить, что спустя столько времени ее имя все еще значится на почтовом ящике, а вещи остались нетронутыми.

Не верилось, что жадное домоуправление забыло про квартиру на седьмом этаже.

Может, никто и не хотел ее снимать, особенно после ее самоубийства?

Все помещение было одной большой комнатой, которую разграничили ширмой с китайским орнаментом из драконов. По одну сторону находилась кухня, а по другую было подобие спальни. Свободное пространство заполняли мольберты, картины и рамы.

Выключатель издал мертвый щелчок: счета-то никто не оплачивал. Свет снаружи едва доходил до середины комнаты. На пороге застыл встревоженный Лекан, то и дело поглядывавший на другой конец балкона. Ханна включила фонарь на телефоне и повернула одну из картин. Мелькнули какие-то щупальца, и так почти на каждом изображении. Ребекка продолжала рисовать свои ужасы, и только ей одной было ведомо, что они значили.

Ханна ощущала растущую одержимость. Хотелось просочиться в каждую щель, чтобы узнать о Ребекке все. Объяснить это состояние она не могла; просто чувствовала, как от нее разбегаются связи и крепятся ко всему вокруг. Как те же щупальца. Это было и ее место. Знакомое и чужое одновременно. Все превращалось в одно долгое дежавю.

Ящики Ребекки были свалкой всего и вся. Особой аккуратностью она не отличалась. Но ее одежда вызвала настоящее недоумение. Гардероб висел под пластиковыми чехлами на открытой вешалке, и, несмотря на то что некоторые вещи все же поела моль, нельзя было не отметить их красоту и великолепное качество. Это плохо вязалось с лапшой за девяносто девять центов и заклеенными окнами. Человек, носящий такие платья, должен любить выходить свет, в то время как тот, кто жил в этой квартире, этот свет, похоже, ненавидел.

От уборной несло так, что заходить туда не следовало. Оставался только шкаф в дальнем углу. Ханна знала его очень хорошо. Каждую ночь она отодвигала его в сторону, но сейчас он и так стоял чуть поодаль, а за ним была разобранная кирпичная кладка. От сна происходящее отличалось тем, что все уже было сделано за Ханну. Почему-то она представляла себе, как будет проходить начертанный путь наяву. За дырой в стене виднелись створки знакомого лифта. Даже ржавые пятна были такими же, как во сне.

Это сюрреалистичное место наконец стало реальным, и Ханна окончательно убедилась, что не сошла с ума. В этом было большое облегчение. В замешательстве она присела на край кровати, отрешенно вглядываясь в двери лифта. Накрыла необъяснимая опустошенность. Она свершила это все как ритуал, но ничего не произошло.

– Ау! – донесся до нее окрик Лекана. – Ты как?

Он все же решился переступить порог и теперь оглядывал квартиру с легким испугом.

– Нормально, – отозвалась она, не в силах почему-то выйти из этого склепа.

Здесь жил только тлен, и надо было уходить. Взгляд Ханны снова остановился на сомкнутой полосе в стене. Вход во входе. В этом виделся какой-то скрытый смысл. Будто в структуре здания что-то было нарушено, и поэтому здесь творилась вся эта чертовщина.

– Ну, мне тебя тут оставить или все же пойдем? – сварливо проворчал Лекан, уперев руки в бока.

К горлу подступил ком непонятно отчего. Ханна и так паршиво контролировала свое эмоциональное состояние, но сейчас совсем не понимала, кто она и зачем в это лезет. Господи, у нее действительно были какие-то ожидания… Еще одно доказательство, что собственной жизни у нее нет и она погружается даже в чужие останки, лишь бы не ощущать себя. Тяжело поднявшись, она пошла к выходу. Однако в глубине души понимала, что вернется сюда. Что-то было не закончено.

На выходе Ханна сослепу споткнулась о тот самый горшок, в котором хранился ключ, и упала на пол.

– Осторожно! – засуетился Лекан, но ее взгляд остановился.

Сначала она увидела носки черных блестящих ботинок. Подняв голову, Ханна уставилась на незнакомца в длинном пальто нараспашку. Он стоял чуть ли не впритык к ним и разглядывал их, как насекомых.

В горле пересохло. Это был тот самый мужчина из сна. Она сразу же узнала его необычные черты, только черные волосы были длиннее и доходили до плеч. Резкий контур бровей придавал его лицу злое выражение, хотя скорее он был ошеломлен не меньше их. Пока он ничего не говорил, но Ханна не могла от него