Там, на той стороне - Стэнли Дж. Гриммс Страница 24

Наоми лежала на кровати, закинув ноги на стену. Она разглядывала свои мощные икры, которые достались ей от матери. Семейство Андерсон гордилось крепким телосложением, передавшимся из поколения в поколение, и считали это залогом здоровья. Благодаря сильным ногам, в спринте ей не было равных. Учителя пророчили спортивную карьеру, но родители считали своим долгом запрещать любые увлечения. Как называл их отец, проделки сатаны.

За всю свою жизнь, она лишь пару раз выезжала из Уэллстона. Первый раз, это была школьная экскурсия в Сан-Франциско, второй - курсы в полицейской академии. Хотя родители были категорически против последнего. Оба раза, ее ужасно тянуло обратно в этот тихий и спокойный город, где по ночам не воют сирены, а днем не надо стоять в бесконечных пробках.

Отец часто повторял, что в мире полно людей, желающих развратить тебя. Потому не стоит давать им такую возможность. И Уэллстон-единственное место, где можно укрыться от греховных страстей.

Наоми была единственным ребенком в семье. Кейт и Лукас Кейн мечтали, что дочь пойдет по их стопам и станет врачом. Оба работали хирургами в местной больнице, и сотрудники называли их просто – «смена Кейн».

Однажды, когда Наоми было всего одиннадцать, она сидела за столом и ела горячий суп. Чтобы не обжечься, ей приходилось аккуратно прикасаться к краю ложки губами и втягивать жидкость с звучным присвистом. Лукас Кейн, по своему обыкновению проводил свой выходной за тем, что сидел в кресле и читал газету. В такие моменты он требовал, чтобы в доме была полная тишина.

Он отдернул край газеты и строго посмотрел на дочь. Наоми не заметила взгляда и набрала полную ложку супа.

— Почему бы тебе не сделать это громче, чтобы услышали в Колорадо? — не выдержал отец.

Ей понравилось то, что по обыкновению всегда занятой, он наконец-то обратил на нее внимание. Ей казалось, что папа так с ней играет и улыбаясь, что есть силы прихлебнула прямо с края тарелки.

Мистер Кейн такого не ожидал. Он вскочил со своего места и в две секунды оказался около дочери. Он выдернул старый, потрескавшийся от времени ремень из брюк и стянув дочь со стула, схватил за руку.

После каждого удара по тощим ягодицам Наоми, он повторял:

— Вредные привычки, прямая дорога в ад!

Она извивалась, пытаясь выскользнуть, но тогда отец промахивался, ремень больно обжигал спину. Она визжала так, что слезы попадали в рот, придавая ее слюням солоноватый вкус.

Наоми Кейн на всю жизнь запомнила взгляд проходящей мимо матери. В нем не было сочувствия и сострадания. Скорее, что-то среднее между безразличием и одобрением. Кейт Кейн боялась своего мужа и считала его методы воспитания частью формирования будущего дочери. И уже тогда, девочка дала себе слово, что никогда в жизни не станет как ее родители.

Наоми вспомнила, как купила свой первый пистолет. Магнум. Ей пришлось это сделать после одной ужасной ночи, о которой было жутко вспоминать. Когда отец увидел в ее руках оружие, то пришел, как он это называл всегда, в праведную ярость и приказал сейчас же унести его из дома.

И она впервые ответила нет.

Он хотел ударить ее по лицу, но она направила пистолет ему в голову. Наоми увидела в его глазах страх.

Он ничего не сказал и просто ушел в свою комнату. Больше они не разговаривали. Вскоре, Наоми получила письмо из Академии и первым же автобусом отправилась в Лос-Анджелес.

И сейчас, она вдруг осознала, что настал именно тот момент, когда нужно сделать тоже самое.

Наоми соскочила с кровати и принялась набивать сумку вещами. За исключением полицейской формы, ее гардероб состоял из пары джинс, одной рубашки в клетку и с десяток однотонных футболок. Наоми собрала в кучу все свое белье, в основном это были шорты-трусики и спортивные лифчики. Когда же дело дошло до оружия, которое она привыкла носить с собой, она задумалась.

В ее арсенале имелось три единицы: Глок, Магнум и Смит-Вессон

Выбор пал на Глок. Он был более компактный и можно легко спрятать за пояс. Но на всякий случай, она прихватила и Магнум. В Нью-Йорке может случиться что угодно, в этом она была уверена. Наоми думала о предстоящей поездке и встрече с Сашей Ли и сердце заходилось в ударах.

Она подошла к зеркалу, держа пистолет в руках. Широкие плечи, плоский живот, украшенный твердыми, как сталь кубиками и секущиеся мышцы ног, делали ее похожей на амазонку из диких джунглей.

Может ей стоит прислушаться к совету шерифа и оставить все как есть? Ведь наконец, какое ей дело до обезумевшего писателя. Нью-Йорк не для нее.

Она смотрела в свое отражение и неожиданно, увидела в нем ту самую маленькую Наоми, что мечтала о внимании родителей и послушно выполняла все приказы.

И тогда Наоми вдруг ясно поняла, что ей нужно как можно скорее покинуть Уэллстон.

Глава 7

ГЛАВА 7

Вид из окна многоэтажного дома на Пятьдесят седьмой улице, или как ее называли по-другому, улицей миллиардеров, открывала окраины центрального парка. Древесный купол, нависший над ним, охранял от суеты городской жизни. Тропинки, подобно длинным щупальцам, проникающим в самое сердце, извивались и переплетались, пробивая для посетителей путь к тайным уголкам природы.

С высоты сорокового этажа, Микки слышал лишь отдаленные крики и шум ветра, легкий запах зеленой травы и деревьев, напоминающий, что где там внизу, течет спокойная жизнь. Пару раз он бывал там, хотя и не помнил зачем. Но ему навсегда запомнилось безмятежность, в которую окунаешься, едва шагнув на притоптанные ногами листья, становясь частью мира.

Точно… безмятежность, вот что ему сейчас нужно.

За эти три дня он осунулся и стал выглядеть старше лет на десять. К тому же разыгрался геморрой. В заднем проходе зудело так, что Микки старался сидеть боком, дабы лишний раз не вскакивать от дикой боли. Раненый зверь, попавший в ловушку, именно такой фразой мысленно прозвал он свое состояние.

Микки положил на язык снотворное и попытался проглотить. Таблетка прилипла к небу и не сдвигалась с места. Мощным глотком скотча, он протолкнул лекарство в пищевод. Ему было плевать на рекомендации умников-врачей.

Из-за бессонницы, он стал туго соображать, а появившийся шум в голове, не давал собраться с мыслями. И как он