Ирина Скидневская - Фэнтези-2005 Страница 28

«Что только придумал, гад! — приговаривал Гайс, дрожащими руками наливая себе гортело. — Нимарь и Рюк! А я поверил! Поверил, вонючий я крысак, грязный я пидор!»

В ту ночь Гайс поклялся себе, что раздобудет цветы для Нимари во что бы то ни стало.

Еще он решил, что не скажет никому о своем открытии. Даже Нергу. Нет, не так: особенно Нергу.

В тот день Гайс писем не писал.

Возвратившись, он сразу принялся за дело. Бережно выпустил на пол содержимое сумки бедолаги-художника (Ги рассталась с ней без сожаления и даже безвозмездно).

Рассмотрел трофеи.

Связанные пучком кисти (пара, конечно, лысых), неразлучные братья-трудоголики пестик и ступка, деревянные плошки для разведения красок. Палитра. Краски в жестянках и склянках. Рог со свинцовым суриком, дающим немеркнущий оранжево-красный (Гайсу вспомнилось, как его отец, кряхтя, прокаливал в печи свинцовые белила, чтобы его добыть), вот фляжечка с фолием (его делают из лишайника, смешивая кашицу с козьей мочой), а здесь у нас зеленое семейство — пузырек с хризоколлой, соковой зеленью (она — из ягод черной бузины), банка с празинью, зовущейся также «зеленым мелом», жизнерадостная ярь-медянка. А тут залегло на боковую красное воинство — великолепная киноварь и темно-красная синопия. Оба пузыря накрепко запечатаны воском. Нашлись даже редкий золотисто-желтый арсеникон (отец Гайса называл его «мышьяк-да-сера») и дорогущая, в шкатулочке величиной с желудь, лазурь.

Гайс не верил своим глазам. Добыча значительно превосходила ожидания.

Если бы Ги не была такой дурой («Впрочем, это все равно что сказать: «если бы вода не была такой мокрой», — возразил себе Гайс), она могла бы получить за эту роскошь хорошие деньги. А впрочем, кому, кроме него, все это богатство в Аз-Зуме нужно? Ну не Рюку же? Но тогда выходит, что судьба сделала все от нее зависящее, чтобы задумка Гайса удалась (например, привела в лагерь художника и скоренько увела его в иные пределы)! Значит, хороша задумка?

Итак, Гайс решил подарить Ниме бумажные цветы. Ведь это несложно! Безусым юношей выделывал он вещицы и позатейней.

Бумага для лепестков имеется, стебли получатся из лучинок и прутьев, нужно только обклеить их зеленой тканью, краски — о, великолепны! Да можно сотворить целый букет, где жаркий оранжевый соперничает с кроваво-красным, а листья юны и сочны, как третий летний месяц!

Конечно, в искусственных цветах есть что-то мавзолейное. Зато они никогда не увянут — как и его восхищение Нимой.

Гайс долго примерялся, какие цветы сделать. Но потом решил: розы.

Вдохновенный, неутомимый, он провозился всю ночь и все утро, даже не пошел завтракать. Дело спорилось, поэтому на обед Гайс тоже не пошел.

Уже смеркалось, когда в дверь его каморки постучали.

Звук этот сразу насторожил Гайса: прислуга стучала совсем не так — мелко подражала дятлу костяшкой указательного пальца. Начальство и братья-офицеры обычно оповещали о своем прибытии кулаком — пару раз саданут, и хватит. А тут… Словно бы песню выстукивали. Со значением.

Гайс, как был, то есть в одних подштанниках, поднялся с колен, пригладил взъерошенные волосы и приоткрыл дверь.

На пороге стоял… Нерг!

Нужно сказать, за все время их приятельства Убийца Городов впервые снизошел до визита в «клоповник» Гайса. И какие только демоны его принесли?

— Сказали, ты заболел, — поинтересовался Нерг с загадочной улыбкой.

— Да так что-то…

— А я вот… зашел проведать! — Нерг подался всем корпусом вперед, но Гайс не сдвинулся с места, загораживая проход.

— Ты извини, это, конечно, ужасно негостеприимно… Но я…

В общем, я сейчас не могу… — нервно пробормотал Гайс.

Нерг его, кажется, не слушал.

— Что я вижу, Хуммер мне в ухо! — воскликнул Убийца Городов, по-гусиному вытягивая шею. Он с интересом разглядывал разноцветное лоскутное одеяло просыхающих бумажных квадратов на полу, окруженное грибной россыпью баночек. — Да тут у тебя настоящий подпольный скрипторий! Неужто мой юный друг решил своеручно переписать для своей любимой поэму Эриагота Геттианикта «Весна», снабдить ее иллюстрациями и подарить рукопись, как принято в городе Орине, в красной коробке, перевязанной зелеными атласными лентами? Вот это я понимаю — страсть!

Полуодетый, перепачканный синопией и малахитовой зеленью, Гайс чувствовал себя неловко. Но все же как мог твердо повторил:

— Нерг, дружище… Ты не обижайся, конечно… Но я не могу тебя сейчас к себе пригласить. Дело в том, что я занят.

— Да я не помешаю! Посижу в углу, посмотрю, как ты живешь. И пойду себе!

— Нерг… Ну поверь… Сейчас не самый подходящий момент… Прямо скажем, он совсем неудачный. Если хочешь, заходи вечером… — Глаза Гайса гневливо сверкнули.

— Вечером я буду занят! — Нерг скроил притворно сожалеющую мину. — Мы со старшим офицером Симелетом выезжаем встречать нового главнокомандующего, господина Хустку. Прибыл, родимый. Так что грядут перемены…

В иное время новость о главнокомандующем взволновала бы Гайса. Но в тот момент он думал только о бумажных цветах.

— А еще — о том, как бы выпроводить настырного Нерга.

— Так что, могу я наконец войти? — с тихим раздражением спросил Нерг.

— Нет.

— А между тем ты не можешь меня не впустить! Ведь я значительно старше тебя по званию! Может, я тебе это приврал для успокоения, про то, что пришел в гости? А на самом деле явился с тайным поручением проверить, нет ли среди вещей господина Гайса Зиеннасы предметов или документов, указывающих на тайные сношения последнего с разведкой Белоколпачников? Ведь мы помним, что совсем недавно сей господин покидал лагерь, воспользовавшись поддельным разрешением старшего офицера Симелета… — тон Нерга переменился. Из иронического, шутоватого превратился он в сталисто-серьезный, со зловещими придыханиями. Глаза господина инженера тоже обмелели, сузились.

— Ты это серьезно, что ли? — спросил оторопевший Гайс. Контраст между ласковым игристым морем вдохновенного труда и холодным воздухом казенных формул был слишком велик.

— Думай как хочешь, — криво улыбнулся Нерг. — Но только запомни: я привык добиваться своего. Я хочу войти — и я войду. Потому что я так решил.

— Что ж… Если для тебя это важно… Заходи… — Гайс отстранился, распахивая перед Нергом дверь.

В конце концов, еще одно поражение. В сущности, это как в тридцатый раз проиграть в Хаместир.

В несколько размашистых шагов Нерг дошел до окна (ничего, на диво, не растоптав), бросил взгляд на задворки конюшни, уселся на кровать Гайса и принялся разглядывать деревянные стаканы для красок (они походили на осадные башни с поднятыми перекидными мостами кистей), волнистые заплаты раскрашенной бумаги, кривые трафареты — двухмерные прообразы лепестков и листьев. Лицо господина инженера вдруг стало по-мартышечьи любознательным, глаза его засияли.

У Гайса отлегло от сердца. Собственное упрямство вдруг показалось ему смехотворным. Что тут, в самом деле, такого? Ну посмотрит, поехидничает, да и уйдет…

— Что же это будет? — спросил Нерг, утолив первый голод очей.

— Да так… Какая, в сущности, разница? — как мог беспечно отвечал Гайс и даже попробовал увести разговор в сторону: — Вина не желаешь? У меня немного осталось…

Не тут-то было!

— Вина не хочу. Я хочу знать, чем занимается офицер армии Его Величества в свободное от службы время!

— Просто крашу бумагу. Мне нравится крашеная бумага. Разноцветная! — отвечал Гайс с улыбкой сельского дурачка.

— А каким образом разноцветная бумага связана с высоким искусством стрельбы из лука?

— Никаким. То есть абсолютно!

— Так мы и поверили! Чтобы в жизни Лу было что-то, не связанное с Нимарью!

— Ты ошибаешься.

— А знаешь ли ты, что Нимарь…

— Не знаю, — Гайс нервно оборвал Убийцу Городов. — Давай поговорим о чем-нибудь другом!

— Да как я могу говорить о другом, когда мне страсть как охота узнать, где ты взял краски, что ты клеишь рыбьим клеем, зачем здесь эти прутья. А вдруг ты мастеришь воздушного змея, чтобы с его помощью сноситься с разведкой противника?

— Опять двадцать пять… Во второй раз не смешно!

— С чего ты взял, Лу, что я собираюсь тебя смешить? — вкрадчиво спросил Нерг, и Гайс вдруг отчетливо осознал, что во фривольном озорстве Нерга, в его ироничной манере говорить звенит исподволь затаенная сумасшедшинка.

Тут взгляд Нерга упал на единственную готовую розу, Гайс сделал ее еще вечером, для пробы. Она сохла на сундуке с одеждой. Правильнее было бы ее спрятать, но кто же знал…

Нерг мгновенно овладел добычей.

— Что я вижу, холера меня разнеси! — бравурно возопил он, вертя розу в руках. — История с фиалками, оказывается, получила продолжение! Да еще какое! Вот уж не ожидал, не ожидал… Фиалок нет, значит, будут розы! Так, что ли? — Нерг издевательски посмотрел на Гайса. Гайс отвел взгляд.