J.M. - Ад Лабрисфорта Страница 29

- Ну вот, - сказал Ральф, - теперь ты еще побольше знаешь о нашем общем доме. Есть о чем подумать долгими вечерами, правда?..

На Уэсли эти слова почему-то произвели странное впечатление. Ему показалось, что Фортадо знает все о том, что ему, Уэсли, довелось увидеть. Все. И вот сейчас спросит...

Ужасно вдруг захотелось как-то от него отделаться. Или хотя бы увести разговор совсем в другое русло.

- Это ты опять, что ли, насчет женщин? - сказал он первое, что пришло в голову.

Ральф пожал плечами:

- Насчет женщин можно только трепаться. Слушай, я расскажу тебе про одну лабрисфортскую женщину.

- Что за женщина?

- Ее звали - да и сейчас, насколько я знаю, зовут - Клара Риджмор-Хэй.

- Э-э, - внезапно встрял в их разговор околачивавшийся поблизости Реджинальд Питер Филдингтон, - про Клару я тоже знаю.

Говорил он как ни в чем не бывало, явно и думать забыв, что три дня назад имел к Уэсли какие-то претензии. Вполне возможно, он не помнил и вчерашнего дня, ни то что более ранних событий.

- Но что там - Клара? - разглагольствовал Питер. - Я знаю историю той китаянки, Ведьмы Къянгвэй. Готов поспорить - вы о ней ничего не слышали.

Уэсли ни о какой китайской ведьме, и правда, не слышал. Знал ли о ней Ральф - неизвестно, он не сказал Филдингтону ни "да", ни "нет". Но и не прогнал его. И Реджинальд Питер не преминул воспользоваться представившимся шансом потрепать языком. Сегодня на него нашло одно из нечастых "просветлений", так что его рассказ можно было вытерпеть.

- Так вот, значит, Ведьма - это та самая, у которой отец продавал всякую жутко дорогую старинную белиберду - ну, антиквариат, - Филдингтону удалось выговорить последнее слово без запинки. Видимо, в этот день он действительно был почти в здравом уме. - И которая из-за этого свихнулась, убила собственных детей и еще кучу народу впридачу.

- Свихнулась из-за того, что ее отец продавал антиквариат? - уточнил Ральф.

- Да нет, свихнулась она, может, сама по себе... Уж этого я точно не знаю. Зато остальное - в подробностях, - в голосе Филдингтона прозвучали горделивые нотки. - Мне рассказал Док Фрэнсис, а ему - кто-то из наших боссов. А уж им-то все известно...

Все-таки степень вменяемости Реджинальда Питера измерялась несколько иначе, чем у всех остальных людей. Его мысли часто перескакивали с одного на другое, шли одним им известными путями - так что многие детали истории приходилось додумывать. Но примерный смысл уловить было вполне можно.

Къянгвэй, которую Ведьмой прозвали уже здесь, в тюрьме, китаянкой была только наполовину, по отцовской линии. Ее отец вел прибыльную торговлю восточными предметами старины. Среди его покупателей было немало состоятельных людей, в том числе довольно известные деятели политики и бизнеса. Жена антиквара умерла рано, поэтому дочь с молодых лет помогала отцу вести дела.

- Ну вот, так у них все и шло. Долго. У Ведьмы со временем уже воя семья появилась. Но жили они все вместе, в отцовском доме, на первом этаже которого как раз и был магазин. А потом начались убийства, - изрек Филдингтон, вероятно, считая, что его слушателям это многое объясняет.

Один за другим при странных обстоятельствах погибли трое постоянных клиентов отца Къянгвэй.

- Это все были важные шишки, знаете, - пояснил Реджинальд Питер. - Один руководил окружным подразделением какой-то партии - не помню, какой. Его отравили. Другой - без понятия, чем он занимался, скорее всего, ничем, просто тратил денежки, которые достались ему по наследству, потому что был ни много ни мало - настоящий граф. И этого самого графа вдруг переехало машиной. А после еще жена владельца автомобильного завода "случайно" выпала из окна.

- Ну, и дальше что? - полюбопытствовал Ральф, потому что рассказчик, дойдя до этого момента, умолк, и молчание продолжалось очень уж долго.

- А? - встрепенулся Филдингтон. - Ну да. Оказалось, вся эта катавасия случилась из-за одной побрякушки.

Как выяснилось в ходе расследования, которое было начато после того как количество убийств возросло с трех до шести, каждый из погибших состоятельных людей незадолго до своей смерти побывал в магазине отца Къянгвэй. И все интересовались одной и той же драгоценной вещью старинной работы.

- Вроде, статуэтка дракона это была, или другой какой-то зверюги, - сказал Питер. - Покупателей на эту штуковину столько нашлось, что отбою не было. Наверное, ведьмин папаша время тянул и цену набивал, чтобы подороже этого дракона сбыть. Ну, и дождался.

Очередную покупательницу, светскую даму по имени Джейн Отис, зарезали прямо в магазине.

- Ее сама Къянгвэй встретила, отец в это время куда-то вышел по делам. Побеседовали они мило, чаю попили, то-другое. И тут в разговоре выясняется, что дамочка тоже явилась покупать дракона. Ну, и все. Старикан заявляется домой и видит, как его дочурка заталкивает миссис Отис в багажник машины. А горло у миссис Отис - того, перерезано.

- А причем здесь дети, Пит? - задал вопрос Уэсли. - Ты говорил, Къянгвэй убила своих детей. Не пытались же дети тоже присвоить себе этого дракона?

- Ясное дело - на кой он им сдался? Дети просто оказались в неподходящее время в неподходящем месте. Увидели, как их мамочка расправилась с покупательницей, и хотели бежать искать дедушку, чтобы ему про это рассказать. Вот как было.

- Не понимаю, - покачал головой Фортадо. - Что-то не сильно на правду похоже. Чтобы человеку вот так снесло голову из-за какой-то хреновины, пусть и черт знает какой древней...

- Не понимает он, - передразнил Реджинальд Питер, обидевшись, что в правдивости его слов усомнились. - Тут же не скажешь точно: может, Ведьма всегда сумасшедшая была, но никто про это не догадывался. А может, и не сумасшедшая... Может, просто были у нее с муженьком какие-то мафиозные делишки, для которых папашина торговля хорошим прикрытием служила. Вдруг, например, внутри этого дракона спрятано чего-то было? Или... а, ладно, все равно уж не узнает никто.

С этими словами Филдингтон удалился к другой группе заключенных.

- Думаешь, он все это выдумал? - спросил Уэсли у Форадо.

- Все - вряд ли. Куда ему. Я слышал, что в женском блоке сидела какая-то девица, которую звали Ведьмой. Но так, карем уха, без подробностей.

- Но ты ведь хотел рассказать про какую-то другую, да? Про Клару Риджмор-Хэй - так, кажется?

- Ага. Раньше о ней много болтали. Говорили, она красивая, и все такое. Понятия не имею, правда это или нет, но один из наших боссов решил самолично это проверить. По правилам, в женском блоке должны находиться только надзиратели-женщины. Но ты же знаешь, как здесь соблюдают правила.

В общем, явился он к ним во двор во время прогулки. И давай Клару лапать. А она толком и не сопротивляется, только говорит: "Не отстанешь - глаза вырву". Он-то думал - так, ломается для виду...

- А она что, действительно ему глаза вырвала?

- Не-а, вырвать - не вырвала. Но проткнула насквозь один глаз. Он же ее не держал особо, потому что она не дергалась. Ну, она руку и протянула - так, знаешь, как будто просто до щеки дотронуться. Он и сообразить ничего не успел, как Кларин большой палец уже внутри его черепушки оказался. Короче, дырка в башке, кровища ручьем. Выжил этот босс или нет - не известно. Но у нас я его с тех пор никогда не видел. Почему Клару за это не убили - тоже не знаю. Думаю, охранницы из женского блока не позволили. Наши боссы с ними не очень-то связываются...

Уэсли слушал этот рассказ Фортадо так же внимательно, как и все истории о тюремной жизни. Но одновременно думал и о другом. Возможно, зря он переменил тему, когда ему показалось, что Фортадо знает больше, чем, вроде бы, может знать. Возможно, бежать вдвоем проще, чем в одиночку.

Ральф замолчал.

Пауза затянулась... Наконец Уэсли спросил:

- Слушай, за то время, что ты здесь, кто-нибудь пытался отсюда выбраться?

Неизвестно, принял Фортадо этот вопрос за пустое любопытство, или сразу усмотрел какой-то умысел. Но ответить - ответил.

- Бывало... Я своими глазами видел, как парни бросались на эту стену, - Ральф ткнул пальцем в ограду. - Не с голыми руками, конечно. Доставали веревки, делали из чего-то крючки. У некоторых получалось лезть по стене быстро и ловко... Но пули все равно быстрее. Поэтому еще я видел, как их трупы, начиненные свинцом, вытаскивают со двора.

Один пробовал пилить оконную решетку. Но его работа чересчур затянулась. Поползли слухи, и парень с напильником исчез тихо и навсегда. А перепилил он всего один прут.

Дарвин Крейн, совсем сумасшедший, ковырял уличную стену в камере - ход в бетоне делал. Он попал сюда лет в пятьдесят с лишним, в первый год, как тюрьма начала работать. Просидел тринадцать лет, а в прошлом году его стукнул инфаркт. Уверен, это единственный случай за всю историю Лабрисфорта, когда заключенный умер своей смертью. В стене его "квартиры" нашли дырку - сантиметров тридцать в диаметре, а глубиной не больше двадцати. Так что впереди у него оставалось еще восемьдесят сантиметров. Вообще, боссам с самого начала было известно, чем занимается Дарвин, хотя он умудрялся как-то свою нору маскировать. Но они все равно знали, даже ставки делали - сколько он еще пророет, прежде чем загнется от старости.