Юрий Леж - Черный дом Страница 3

Однако, человек предполагает, а все находится в руках Божьих, и, видимо за прегрешения вчерашнего вечера, Господь послал Варфоломееву утреннее испытание.

"Ты что ж — только явился? — сдержанно отругал его заместитель начальника управления, дежуривший в эту ночь и до сих пор еще находящийся на службе. — Не засиживайся, возьми в дежурке адрес и дуй туда, убийство, да еще с какими-то отягощающими… Короче, тебе с этим делом разбираться".

Варфоломеев мог бы возразить, что на службу он пришел не просто, как положено, к девяти часам, а на четверть часа раньше, но прекрасно понимал, что спорить с начальством — себе дороже выйдет. Он только вздохнул и положил на рычажки телефонную трубку, которую хотелось швырнуть туда изо всех сил. Теперь, вместо покойного сидения за столом до обеда придется мотаться по чужим квартирам, осматривать вслед за экспертами место происшествия и тело убиенного, задавать вопросы свидетелям, составлять бесчисленные протоколы, писать повестки-вызовы, вообщем, заниматься привычной, но крайне нежелательной этим утром работой.

"И ведь даже чаю не попьешь перед выездом, — с похмельной тоской подумал Варфоломеев. — Знаю я эти выверты судьбы: только нальешь, да глоток сделаешь, а начальство тут, как тут, будто в специальную подзорную трубу за нами бдит…"

Тяжко подымаясь из-за стола, за который совсем недавно присел, Варфоломеев позвал сидящего в уголке на стуле, даже отдельного своего рабочего места у него еще не было, агента-стажера, прикрепленного к отделу Высшим полицейским училищем:

— Эй, Васильев, ты не хочешь ли прогуляться с утра пораньше?

— Как скажете, господин старший агент, — послушно склонил стриженую голову стажер.

Он третий день, как пристроился на этом злополучном стуле, и пока обращался ко всем с почтительным, иной раз нарочитым, уважением, именуя по должности, что обыкновенно в полицейской, а уж тем более — сыскной среде было не принято. Но стажера не спешили одергивать, понимали, что паренек должен сперва пообвыкнуть среди старших товарищей и со временем самостоятельно понять, кто из них Иван Иванович, кто Ваня, а кто и просто Иванов…

…Возле подъезда обыкновеннейшей девятиэтажки толпилась, переговариваясь между собой, маленькая кучка любопытствующих. У дверей столпом правопорядка и законности торчал внушительных габаритов городовой, вид у него был такой серьезный, что никто из бездельников, собравшихся поодаль, не рисковал даже подойти поближе, не то, что проникнуть в подъезд.

Варфоломеев выбрался из служебной машины слегка повеселевшим, все-таки не удержался по дороге, заглянул в винную лавку, прикупил и тут же выпил бутылочку пива, и похмелье послушно отступило под натиском живительного напитка. Подходя к городовому у подъезда, он приметил, что далеко-далеко от места события, на самом углу дома стоит приметный белый фургон с черными православными крестами на бортах — труповозка. "Значит, тело еще здесь, — подумал агент. — Почему ж не отправили в морг? Неужто меня дожидаются?" Была в этом какая-то легкая, поверхностная странность, на которую иной раз и внимания-то обращать не стоило бы, но теперь — разбираться со странностями предстояло уже в квартире. Он шагнул было дальше, но тут в самый уголок глаза будто кольнуло из маленькой толпы бездельных зрителей рыжими вихрами… "Тьфу-тьфу-тьфу, не приведи Господи", — замер на месте Варфоломеев, едва сдержавшись, чтоб не перекреститься. Приостановившись, он еще разок внимательно оглядел собравшихся в сторонке обывателей, но рыжей, вихрастой головы среди них не обнаружил. То ли почудилось, то ли…

Обладательница столь примечательных по цвету волос вела в районной и двух городских газетах колонки уголовной хроники, изредка писала пространные обзоры по наиболее громким, примечательным делам полицейского и судебного ведомств и обладала настырным, пронырливым и бесцеремонным характером. К мужской половине человечества и к его полицейской части она относилась с легким презрением, пытаясь всем, и себе самой в первую очередь, доказать, что женщины могли бы не хуже мужчин справиться с таковой службой, обосновывая это, правда, "литературными мотивами" из сочинений британки Агаты Кристи и собственным примером. Впрочем, справедливости ради, Варфоломеев признавал за рыжей репортершей глубокое, жизненное понимание их непростой работы и язвительную точность многих её вопросов. Но вот именно сегодня с утра у него не было никакого желания общаться с этим "бесом без юбки"…

— Здравия желаю, господин Варфоломеев! — приветствовал его городовой, взяв по-армейски под козырек.

— И тебе не хворать, Петрович, — поздоровался с ним за руку агент. — Давно тут? Кто уже приехал?

— Мы туточки с раннего утра, — доложил городовой. — Едва ли не в семь часов вызов был. А на месте все наше начальство, да из ваших — эксперт, и парочка прокурорских…

Кивнув в ответ, Варфоломеев указал на Васильева, старательно переминающегося с ноги на ногу за его спиной:

— Это со мной, стажер наш, новенький…

На четвертый этаж поднялись без лифта, после пива Варфоломеев повеселел не только морально, но и физически, а молодому стажеру такой подъем и за нагрузку можно было не считать, все-таки и четверти века еще нет парнишке, не курящий, действительную отслужил совсем недавно.

На маленькой, неудобной лестничной клетке толокся еще один полицейский, значительно моложе Петровича, незнакомый Варфоломееву, а рядом с ним неторопливо, но нервно покуривал местный околоточный.

— Здравствуй, Пал Андреич, — сказал Варфоломеев, — а что это ты тут делаешь? Или отработали уже всё?

— Да там и без меня народу полно, — в сердцах высказался околоточный, здороваясь. — Вот ведь, история-то какая… будь она неладна…

Варфоломеев ухватил околоточного за рукав старенького, потрепанного мундира и оттащил на полтора шага в сторону, при этом сам взгромоздившись на пару ступенек вверх по лестнице, очень уж экономной размерами была лестничная клетка.

— Что там за история? — поинтересовался Варфоломеев, понимая, что именно от околоточного и можно получить самые достоверные сведения и об убиенном, и о соседях — возможных свидетелях, да и в целом о жизни этого дома и всего околотка.

— Плохая, — еще разок вздохнул Павел Андреевич, мужчина уже в возрасте, но крепкий, здоровый. — Сам увидишь, как и что… вот только девица эта, что убиенная… проститутка она, незарегистрированная, конечно, без "желтого билета"… да и подруга её, та, что нашла тело — тоже. Но — девки спокойные… были. Сюда редко кого водили, только на выезд работали. Ох, чую, ко мне прицепятся прокурорские, мол, все знал и помалкивал…

— Ты погоди расстраиваться, — утешил его Варфоломеев. — Не твоя ж работа — за девицами смотреть. А уж ловить их тем более.

— Это ты прокурорским объясни, — покачал головой околоточный. — Они уже волком смотрят, мол, знал, молчал, не сигнализировал. Дело-то тут такое… ну, сам увидишь, на таком подняться легко можно, особенно, если кто другой в тартарары загремит.

— А пояснить толком можешь?

— Толком было так. Пришла эта самая Маруся с ночной своей смены, под утро уже, я, правда, из дома приехал, не знаю, когда звонок поступил, но в дежурке уточнишь, если что… так вот, пришла она и обнаружила подругу на куски распластанную… а квартирку всю в кровище. А вот так, на первый-то взгляд, ни следов, ни орудия убийства нет. Вот пока и весь толк.

"Себе на заметку возьми, раз уж, гляжу, на тебя это дело повесили. Девки обе не шебутные, спокойные, ну, насколько профессия их позволяет. К себе клиентов не водили, разве что изредка, чтоб соседям глаза не намозолить. Старшая, та, которую убили, в городе уже четвертый или пятый год, здесь живет почти два года, а вторая, ночная, чуток поменьше, но сюда они вместе переехали. Работала старшая на телефоне, ну, сам знаешь, им заказ скидывают, они — в путь дорогу, работала днем и вечером, а вторая — при таксисте одном, по ночам.

Я вот себе думаю, разве что маньяк у нас завелся? А так — кому такие нужны? В морду дать, ограбить или там не заплатить — дело понятное, но чтоб убивать, да еще так… Вот только и с маньяком не клеится. Девицы опытные, такие плохих людей за версту чуют, стараются обходить сторонкой, а то ведь — себе дороже иной раз получается…"

— И что ж — никто ничего не видел, не слышал? — по инерции спросил Варфоломеев.

— Пока вот успел с ближними поговорить, — кивнул на двери квартир, выходящих на лестничную клетку Павел Андреевич. — Тихо было ночью, даже, как пришла эта… покойная, никто не заметил. Ну, может, кто что еще расскажет из дальних, но…

— Понятно, — кивнул Варфоломеев, — теперь, думаю, надо бы и глянуть, что там, в квартире.

— Глянь-глянь, — как-то излишне нервно для опытного полицейского сказал околоточный.