Клыкастые страсти (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна Страница 3

Из магазина я тащилась нагруженная не хуже верблюда. Но это мой принцип. В магазин надо ходить на голодный желудок, чтобы точно знать, чего ты хочешь, и запасаться дней на пять-семь. А то и на все десять. Пара куриц, несколько упаковок пельменей, хлеб, сыр, колбаса, всякая мелкая всячина, обязательно несколько банок с оливками (ум-м-м-м-м… обожаю!), несколько килограммов орешков со сгущенкой – пусть даже от них толстеют, но мне уже ничего не повредит! Я как похудела, так и поправиться не могу! Я когда из больницы вышла, во мне было пятьдесят пять килограмм. Кожа да кости, наглядное анатомическое пособие, блин! Все ребра прощупывались! И вот сейчас, спустя полгода, во мне всего пятьдесят шесть килограмм. Хотя я себя ни в чем не ограничиваю. Да и ограничивать особо не в чем.

Я благополучно распихала все по холодильнику и задумалась. А и правда, что мне делать? На пляж сходить? Почему бы нет! Давно пора! Я решительно засунула в сумку полотенце и шлепки. Потом надела купальник и так же решительно вышла за дверь. Крем для загара по дороге куплю.

Купила. И даже пришла на пляж. Но потом! Высшие Силы! Я почувствовала себя настоящим уродом! То есть уродкой! Ну почему у нас такие противные люди?! Почему?! Почему на меня все пялились, как на чудище о трех головах?! Ну да, шрамы! И самый заметный из них – под ключицей! И на запястьях все очень хорошо заметно! Ну и что?! Мало ли у кого какие травмы! Не обязательно же так смотреть! Просто выложили глаза мне на шрамы и довольны!

А потом стало еще хуже. Чтобы спастись от этих взглядов, я опять ушла в воду. Поплавала полчаса, потом устала и все-таки выбралась на берег. А за это время подвалила компания подростков. Ну, то есть уже не совсем подростков, скорее студентов, но первокурсников, не старше. Сперва они дурачились и визжали на весь пляж. Мне это было глубоко безразлично, шум меня не трогал, «остроумные» комментарии парней и девиц о моей внешности – тоже, шрамов они не видели, я загорала, лежа на животе. Но потом, когда я перевернулась на спину! Высшие силы! Несколько минут они просто смотрели, а потом одна из девиц отпустила пару замечаний, которые показались ей ужасно язвительными.

В какой битве я получила свои шрамы?

Хм, пережила бы она то же, что и я, – потом по ночам орала бы! Если вообще пережила бы! Одного взгляда на Даниэля, каким я увидела его в первый раз, хватило бы этой сопле, чтобы уйти в глубокий обморок. А вышла бы она из него уже вампиршей, это точно.

И на такую реагировать? Фи! В общем, я даже и не смотрела на них.

А потом ко мне подсел один из этих уродов. – Привет, – попытался познакомиться он.

– Пока, – вежливо ответила я.

Намека он не понял.

– А как тебя зовут?

– Не твое дело.

– Что, прямо так и зовут?

– Да. А сокращенно – отвали!

Я даже не боялась. После вампиров эти щенки мне казались смешными.

– А я – Серега. Пива хочешь?

Я решила промолчать. Может, отвянет? Не отвял. Наоборот. – А откуда у тебя такие шрамы? Нет, ну правда, как тебя зовут? Ты красивая!

Вот на «красивой» я и сломалась. Повернулась и уставилась на парня холодным взглядом. Вообще-то он был красивый. Высокий, темноволосый, с яркими карими глазами. Вот только никто мне не был нужен. Только покой. Тишина и покой.

– Пошел ты к черту! Оставь меня в покое!

До парня не дошло. То ли привык считать себя неотразимым, то ли что-то еще, но он посмел положить мне на плечо потную лапу. Ладонь была горячей и жирной от какого-то крема. И я невольно вспомнила тонкие прохладные пальцы на своей коже.

Даниэль… Единственный, кто имел право касаться моего тела. И каждое его прикосновение было особенным. Вампир относился ко мне, как я бы отнеслась к произведению искусства. А этот мачо… это ЧМО!!! Я передернулась от отвращения.

– Ну ты че? Правда, как тебя зовут?!

Я уже не могла сдерживаться. Еще чуть-чуть – и я ему зубами в горло вцеплюсь не хуже вампира.

– Слушай, ты, альтернативно одаренный герой-любовник! Лапу прочь, пока не оторвала!

Парень обалдел. Я не стала дожидаться, пока он выполнит приказ, стряхнула его конечность и кое-как начала запихивать вещи в сумку. Потом быстро надела короткую юбочку прямо на купальник и ушла с пляжа. Еще не хватало ввязываться в разборки с этими дурачками. А если уж честно – я их не боялась. Я себя боялась. Боялась того, что могу с ними сделать.

В феврале – четыре, почти уже пять месяцев назад – я убила вампира. Перегрызла ему глотку, а потом просто отпустила на тот свет. А еще – пытала человека. То есть оборотня. Но тогда он был в человеческой форме. И я даже наслаждалась этой пыткой. А потом пила его кровь. И это дало мне столько силы, что я смогла впасть в транс. А в трансе я управляла животными. И тоже убивала.

Да-да, убивала именно я. Какая, в сущности, разница – сама ты убиваешь или же ножом, пистолетом, веревкой… Или крысиными зубами.

Я была чудовищем – и наслаждалась этим. Если у человека на одном плече сидит ангел, а на втором – дьявол, то в феврале мой личный дьявол вышел наружу, сорвался с цепи и овладел каждой клеточкой моего тела. А еще – разума и души.

Я сделала то, от чего меня до сих пор мучают по ночам кошмары – все убитые мной приходят по очереди в мои сны. Но самое страшное другое. Они не упрекают. Они не винят меня в своей смерти. Они спрашивают: «Тебе понравилось, Юля? Хочешь еще?»

И эта черная сторона моей души, та сторона, которую мы стараемся не выпускать наружу, которая облизывается при виде чужих страданий и орет в экстазе, когда видит чью-то смерть, радостно соглашается с ними.

«Да! Хочу! Еще!»

Даниэль был дьявольски прав, нарисовав половину меня в образе чудовища с человеческими глазами. Именно так оно на меня и смотрело. Все понимало, скалило зубы – и смеялось. «Хочешь еще, малышка?»

А стоило обратиться к своей второй половине – и там на человеческом лице сверкали звериные глаза. Лицо было спокойным и чистым, я-человек любила жизнь и была добра к ней, а она ко мне, но стоило нам только разозлиться – и сверкали желтизной с прозеленью вокруг зрачка звериные глаза.

«Кто посмел?!»

Поэтому я и перестала спать по ночам. Я не знала, как объяснить подруге, что я не вампиров боюсь и не мертвецов, а самой себя! Своей собственной тьмы.

И сейчас, когда этот сопляк положил руку мне на плечо, мне ужасно захотелось рвануться – и вцепиться в нее клыками. Ощутить на языке сладкий металлический привкус крови! Почувствовать, как хрустят под моими зубами тоненькие косточки.

Посмотреть ему в глаза, ощутить в них смертную боль и древний, темный ужас – и медленно, но так, чтобы он все видел, впиться в его горло, до конца наслаждаясь его страхом, его кровью, его безнадежным бегством от смерти.

Меня страшило именно это. И я старалась не допустить, нет, не выпустить из себя эту чертову тварь! Я боялась того, во что могу превратиться. Легко ведь сделать первый шаг. Еще легче – второй. Это как с наркотиками. Сигаретка с марихуаной? Запросто! Кокаин в золотой пудренице?! Да еще проще! А потом смотришь, для тебя уже и убойная доза героина – на один зубок! И сам не замечаешь, когда же это произошло. Когда ты перешел грань между человеком и наркоманом.

А кем могу стать я? Не знаю. Но мне страшно. Я не могу стать наркоманкой. Я не могу стать алкоголичкой. Я слишком сильно люблю жизнь, чтобы убивать себя, пусть даже таким приятным способом. И слишком люблю своих родных, чтобы доставлять им такую боль. Но что будет, если я сорвусь с цепи, на которую посадила свою темную половину? Что-то мне подсказывает, что тогда все вампиры и оборотни захлебнутся от зависти слюной – и кровью, подбирая ошметки с моего пиршественного стола.

А зверь все чаще выглядывает изнутри. И, когда я смотрю в оконное стекло по ночам, мне все чаще кажется, что с моего лица глядят его глаза. Раскосые, желтого цвета и с легкой прозеленью вокруг зрачка. Хищные – и в то же время всё понимающие. Жестокие – и нежные. Но в любом случае безжалостные. И прежде всего ко мне самой.