Сергей Пономаренко - Колдовской круг Страница 34

— Сеньора графиня, я приехала в карете, которую он угнал, помогая мне.

— А он утверждает, что этого не было, и он не помнит, как здесь очутился! Сейчас им занимается святая инквизиция. Здесь присутствует глава трибунала Романьи, фра Сальваторе, облеченный полномочиями конгрегацией святой инквизиции. — Катарина указала на священника.

— У трибунала есть вопросы к вам, сеньора Луиджина.

— Буду рада все рассказать, фра Сальваторе.

— С радостью или без нее, но вы должны говорить правду. Писцы запишут нашу беседу дословно, в присутствии и с позволения светлейшей графини. — Он кивнул монахам, и те взяли в руки перья, обратившись во внимание.

— Мне нечего скрывать, фра Сальваторе.

— Веришь ли ты в существование ведьм и в то, что можно вызвать бурю или околдовать людей или животных?

— Нет, фра Сальваторе.

Молодец, Луиджина! Если она в это не верит, то разве ее смогут обвинить в колдовстве?

— В таком случае сжигают безвинно осужденных?

Луиджина побледнела, поняв, что попала в каверзную ловушку инквизитора. Если она скажет «да», то тем самым подвергнет сомнению правильность действий Церкви, а «нет» будет означать, что ведьмы существуют, следовательно, с ними надо бороться. Это еще не признание вины, но подтверждение того, что любое решение трибунала инквизиторов бесспорно.

— Церковь не может ошибаться, — пролепетала Луиджина.

При всем своем желании я ничем не могла ей помочь. Попытаться проникнуть в тело инквизитора и повернуть беседу в нужное русло? У него настороженный, цепкий взгляд, и я не сомневаюсь, что любые попытки как-то им манипулировать могут вызвать нежелательную реакцию.

— Общаешься ли ты с нечестивыми духами, не властвуют ли они над твоей душой?

— Нет, не общаюсь, а чту Святое Писание, постоянно посещаю мессы и исповедуюсь.

— Прибегаешь ли ты к помощи магии и колдунов?

— Нет, не прибегаю, фра Сальваторе.

— Знаком ли тебе презренный чернокнижник и маг Руджеро?

— Я знаю его лишь как лекаря.

— Пользовалась ли ты его услугами?

— Всего несколько раз и только для того, чтобы спасти раненого.

— Назови его имя.

Луиджина испуганно посмотрела на графиню и виновато опустила голову.

— Ты не хочешь назвать имя?

— Я назову его позже.

— У тебя будет время. Ты знакома с ведьмой Сильфидой?

— Я не знала, что она ведьма.

— С какой целью ты неоднократно ее посещала?

— Мне нездоровилось, и она должна была приготовить мне лекарство.

— Дьявольское лекарство! Сильфида призналась, что вместе с тобой намеревалась отравить сеньору графиню и сеньора Джакомо Фео, упокой Господи его душу! — Священник перекрестился.

— Я просила ее дать мне любовное зелье! — Луиджина разрыдалась и упала на колени, с мольбой глядя на графиню, но прочитала в ее глазах лишь презрение и гнев.

— Ложь! У Сильфиды найден сильнодействующий яд, который она должна была передать тебе. Собака, отведав его, свалилась замертво.

— Я не замышляла ничьей смерти! Наоборот, хотела спасти сеньора Фео, только приехала слишком поздно! Я любила его! — рыдала Луиджина, стоя на коленях.

Напрасно она это сказала. Я заметила, как в глазах графини сверкнули молнии. Ведь она считает, что, даже мертвый, он принадлежит ей одной. Ее реакцию заметил и священник. Слащаво улыбнувшись, он обратился к графине:

— Нужны ли вашей милости еще доказательства вины вдовы Луиджины Бонатти? Она тесно общалась с колдуном Руджеро и ведьмой Сильфидой и вместе с ними замыслила ужасное злодейство. И сама она является ведьмой! На этот счет есть свидетельства еретика Никколо Орси. Предполагаю, что она не просто ведьма, а суккуб, демон в женском обличье, совращающий добрых христиан.

— Она в вашей власти, фра Сальваторе. Проведите дознание и сообщите мне о результатах.

Теперь монахи-писцы превратились в стражников и подхватили Луиджину с двух сторон. У меня мелькнула мысль, что можно попробовать перейти в тело одного из этих монахов, чтобы в дальнейшем помочь бежать Луиджине, но в этот момент ей на голову набросили черный мешок и поволокли к выходу. Теперь я была бессильна что-либо сделать, и моя судьба была неразрывно связана с судьбой Луиджины. То, что она попала в руки инквизиции и графиня не попыталась защитить ее, не сулило ничего хорошего в будущем. Выходит, в глазах графини Луиджина — отравительница и колдунья!

В Школе Шамбалы я прошла спецкурс по инквизиции в Средние века, так как энерджи весьма эффективно использовали ее в борьбе с эмиссарами. Это не означает, что инквизиторами были одни только энерджи и что они охотилась исключительно за эмиссарами Шамбалы. Для этого их было очень мало. Их основной задачей было заразить людей идеей борьбы с инакомыслием, что они с успехом и сделали. Будущим жертвам были присущи черты собирательного образа эмиссара, действующего в те времена. Тогда эмиссаров вербовали в основном из людей просвещенных, ученых, нередко занимающихся астрологией и магией. В их тела энерджи не могли проникнуть, и такое свойство помечалось атавистическими знаками на теле, которые в дальнейшем стали называть «знаками ведьмы». Такой знак был и на моем теле, однако его не было на теле Луиджины, но в противном случае я не смогла бы в нее войти. К сожалению, это не поможет Луиджине. Приемы, которыми пользовались энерджи и эмиссары, очень похожи, но цели у них были разными. Мне не надо напрягать память, вспоминая знания, полученные в Школе, чтобы понять, насколько опасно теперешнее положение Луиджины. Арест свидетельствовал о том, что ее считают виновной. Я видела два варианта развития событий: все отрицать, но в итоге, сломавшись под пытками, взойти на костер; признать вину без пыток. Однако во втором случае она должна будет назвать своих соучастников в темных делишках и также отправиться на костер, а в лучшем случае может рассчитывать на пожизненное тюремное заключение. Перейти в другое тело мне будет весьма непросто. Чтобы ведьмы не могли околдовать инквизиторов, их помощников, тюремных надзирателей, всем им запрещено касаться подследственных и смотреть им в лицо.

2.6

На голове у Луиджины мешок, руки связаны за спиной. В скрипящей телеге, неспешно везущей ее в тюрьму инквизиции, кроме нее, находится еще кто-то, постоянно бубнящий что-то неразборчивое — судя по ритмике, молитвы. Не знаю, что можно предпринять, но нужно что-то делать, причем рассчитывая только на свои силы.

— Эй, монахи, прочь с дороги! — раздался грубый, требовательный голос кого-то из сопровождающих нас охранников.

— Это те проклятые колдуны, которые наслали на наш город мор? Почему их сразу не поджарить на костре, сеньор офицер?

— Их время еще придет. — Офицер хохотнул и тут же захлебнулся смехом.

Послышался звон мечей, предсмертные крики и стоны. С головы Луиджины сняли мешок и освободили ей руки. Это был вновь Людовико Орси в монашеской одежде, а рядом с ним известный мне великан Гримальдо, сопровождавший Луиджину в карете. Последний посмотрел на меня злобно, он мало похож на спасителя. В телеге лежал Никколо Орси, это он читал молитвы, которые ему мало помогли, так как он серьезно ранен.

— Сеньор Людовико, вы вновь спасли мне жизнь!

— Сеньора Луиджина, к сожалению, пока не спас, а только пытаюсь. Никколо ранен, мы его не бросим, но вам идти с нами чрезвычайно опасно.

— Лучше умереть с вами, чем…

— Мы не хотим умирать, думаю, вы тоже. Поэтому нам лучше разойтись. И пожалуйста, смените свою одежду на эту.

Людовико протянул Луиджине монашескую одежду. Та с испугом ее оттолкнула.

— Только ведьмы ходят в мужской одежде, тем более монашеской. Это кощунство!

Я не такая щепетильная, поэтому занимаю место Луиджины и, взяв одежду, начинаю тут же переодеваться, не обращая внимания на то, что мужчины смущаются. Чтобы привести их в чувство, я задаю конкретный вопрос:

— Куда я должна идти?

— Если отсюда пойти мимо кварталов Маркобелли и Орчиолли, в сторону церкви Санта Марко, за три дома до нее вы увидите дом с головой вепря. Дверь будет открыта, сразу поднимайтесь на второй этаж. Там вас встретит Гримальдо или кто-то другой из моих людей. — Людовико кивнул на своего спутника, явно недоброжелательно настроенного ко мне. Это не укрылось от Людовико, и он сказал с нажимом, адресуя это скорее своему товарищу, чем мне.

— Не волнуйтесь, сеньора, Гримальдо очень добр к моим друзьям, а вы для меня больше, чем друг.

Я смутилась и почувствовала, что покраснела.

— Идите, пусть поможет вам Бог! Надеюсь, ничто не помешает нам встретиться в скором времени, — сказал Людовико.

Распрощавшись с ним, я быстро пошла в указанном направлении. Монашеская одежда могла служить мне маскировкой до тех пор, пока я буду молчать. Как бы ни пыталась я подделать мужской голос, стоит мне только заговорить, и я себя выдам — голос у Луиджины очень нежный. Ношение женщиной мужской одежды в Средневековье было в ряду самых злостных преступлений и стало одним из главных доказательств того, что Жанна д’Арк колдунья и заслуживает смерти на костре. Вызвать подозрение у ночной стражи и отправиться обратно в подвалы инквизиции мне не хочется. Я уже неплохо ориентируюсь в городе и понимаю, что Людовико указал мне самый короткий путь, а они пошли в обход, несмотря на то, что им приходится тащить на себе раненого Никколо. Многие монахи во времена Средневековья не отличались особым благочестием, не блистали умом и не могли похвастаться образованностью, поэтому часто становились героями сатирических новелл того времени. Наверное, Людовико и Никколо в случае встречи с городской стражей будут изображать подгулявших монахов, хотя доминиканский монастырь в Форли известен своими строгими правилами и неукоснительным соблюдением устава. С момента создания Ордена доминиканцев важнейшим направлением его деятельности была подготовка проповедников-миссионеров, которые с помощью слова должны были уметь убеждать язычников в преимуществах католической веры. В инквизиторском трибунале участвовали лишь отдельные члены ордена.