Ирина Скидневская - Фэнтези-2005 Страница 39

Нашли удобный склон, почти свободный от кустарника и деревьев, приземлились. Летчик помог друзьям выгрузиться, пожелал им удачи и поспешил поднять машину в воздух. Он был из местных, легенды о горе знал и рисковать не хотел.

Поставили палатки, споро оборудовали лагерь. Все члены экспедиции были людьми опытными, никому не надо было советовать или объяснять, что делать. Разожгли костер, вскипятили чай, с удовольствием выпили по две кружки ароматного, с дымком, напитка, глядя, как за зубчатой линией гор на западе садится солнце.

Погода благоприятствовала замыслу. Конец августа на Северном Урале выдался теплым, солнечным и безветренным, и, по прогнозам, такая погода должна была сохраниться еще несколько дней.

— Завтра поутру наберем ягод и грибов, и я устрою вам лесное пиршество, — пообещал Красницкий, оглаживая бородку.

— Тихо-то как, братцы! — заметил Турин с удивлением. — Ни тебе птиц, ни тебе зверей. Даже комаров не слышно. Может, не врут легенды? И в горе действительно спит злой черный колдун?

— Или корабль пришельцев, — хмыкнул Сундаков, тоже прислушиваясь к тишине. Округлый горб Холат Сяхыла притягивал взор, будоражил воображение, заставляя оглядываться и ждать каких-то событий. — Судя по всему, здесь наличествует некая аномальная зона. Будем держать ухо востро. Никто не хочет подняться на гору?

— Я пас, — отказался Турин. — Устал, спать хочу.

— Да и я тоже лягу пораньше, — кивнул Красницкий. — Успеем еще нагуляться туда и обратно. Надо было на горе лагерь разбить, а не на склоне. Время потеряем.

— Время — не жизнь, — отмахнулся Сундаков. — Береженого бог бережет. Ладно, схожу один.

— Карабин возьми, — посоветовал Турин. — Мало ли кого встретишь.

— Зеленых энлонавтов, — хихикнул Красницкий. — Если среди них будут красивые девушки — кликни.

Сундаков засмеялся, достал из палатки карабин «барс», вскинул на плечо.

— Ждите, через час вернусь.

Выбирая дорогу между валунами и купами кустарника, он начал подниматься в гору.

Несмотря на пологий склон, отсутствие скальных выходов и каменных осыпей, идти было нелегко. Поэтому за полчаса до захода солнца он успел подняться всего на двести пятьдесят метров. Сообразив, что на вершину горы до наступления темноты не взобраться, выбрал террасу, свободную от кустарника, сел в позе лотоса, подставив лицо последним солнечным лучам.

Волнение, поднявшееся в душе с первыми метрами подъема, не унималось. В воздухе была разлита странная напряженность, словно природа вокруг ждала каких-то неприятных сюрпризов. Птицы молчали. Затих ветер. По небу разбежались желтые, розовые, оранжевые и малиновые полосы заката.

Виталий прислушался к своим ощущениям, не понимая, что его беспокоит. Потом поймал спиной чей-то взгляд и незаметно положил руку на приклад карабина.

— Здрав будь, добрый человек, — раздался из-за кустов неподалеку глуховатый голос. — Можно мне посидеть обочь?

— Отчего же нельзя, — отозвался спокойно Виталий. — Присоединяйтесь.

На ровное место вышел старец в старинном длиннополом сюртуке, застегнутом на все пуговицы. Серые штаны, мягкие сапоги. Седая борода, седые волнистые волосы, седые брови. Глаза светло-голубые, смотрят строго, с мудрой печалью.

Прямо-таки классический пример волхва, подумал с усмешкой Сундаков, какими их изображали художники. Не брат ли он тому старику с филином, которого рисовал Константин Васильев?

— Нет, не брат, — покачал головой незнакомец, вдруг оказавшись совсем близко. — Хотя я действительно волхв, Хранитель Родового Искона.

— Сундаков пристально посмотрел на гостя, прочитавшего его мысли.

— Вы случайно не встречались с моим другом Димой Храбровым? Он рассказывал, что у городища Костьра с ним тоже беседовал Хранитель.

— Да, это был я. — Старец присел рядом, сложив ноги калачиком, бросил взгляд на темнеющее небо. — Холодно будет ночью, однако.

Сундаков промолчал, искоса поглядывая на суровый профиль волхва. Тот повернул к нему голову, улыбнулся.

— Что не спрашиваешь, с чем я пожаловал?

— Сами скажете, — пожал плечами путешественник, — если захотите.

— Скажу. Зачем ты сюда пришел, витязь?

— Вокруг этого места легенд много сложено, а я всегда иду туда, где есть тайна. Узнать хочу, что прячет в себе гора.

— Не гора это — курган. Тысячу лет назад здесь город был, Рамия, посреди которого стоял куд Перуна. Потом пришел креститель Добрыня и сжег святилище. Сеча была. Многие волхвы погибли. Но крестителя изгнали. А на месте сечи курган насыпали.

— Уж больно высок курган-то.

— Земля потом выперла горой, сама собой, потому как источник силы тут спит.

— Понятно, не зря, выходит, местные легенды о горе слагали. А что здесь делал Добрыня? Согласно Иоакимовской летописи, Добрыня Новгород крестил… вместе с тысяцким Путятой.

— Таких Добрыней и Путят много было, силой креста и распятого на нем поддерживаемых. Не сдюжили мы, не уберегли Родовой Искон, приняли веру чужую.

— Но ведь Православие не христианство, оно опирается на традиции Рода. Разве не так?

— Нынешнее Православие — слабая тень истинного. Родолюбие и родославие умерли. Сохранились лишь крупицы знания о прежних временах, о вере нашей, когда люди жили по совести и по справедливости. Однако диверсия была рассчитана исключительно точно, и мы проиграли.

— Диверсия, — хмыкнул Сундаков.

— Я понимаю, — усмехнулся Хранитель, — это новорожденное слово, но оно отражает суть насильственного процесса крещения Руси. Хотя речь о другом. Возвращайся домой, в златоглавую, витязь. Беда может случиться.

— Я не боюсь…

— Речь не о твоем страхе, — качнул головой старец. — Твой друг Дмитрий Храбров нуждается в помощи.

— Дима? — недоверчиво посмотрел на собеседника Сундаков. — Что с ним?

— Он рассказывал тебе о мечах?

— Я с Димой лично не встречался, а историю с мечами мне поведал Олег Северцев, очень коротко. Дима якобы нашел два меча…

— Черновой и Боривой. Это не простые мечи — символюты боя, заряженные силой. Их опасно доверять неподготовленным людям, а тем более таким, кто хочет использовать их силу для личных — и вовсе не благих — целей.

— Но ведь мечи, по словам Олега, уже где-то в хранилище…

— Готовится операция по их захвату.

— Кем?!

— Евхаристием, служителем тайного культа Второго Вселенского Пришествия, прямым потомком крестителя Чернаги, побочного сына князя Владимира.

— Откуда вы знаете?

— Небо нашептало, — без улыбки, с глубокой печалью ответил старый волхв. — Тебе надо помочь своим друзьям, не дать возродиться древнему Злу. Большие беды падут на Русь, коли мечами завладеет церковь ВВП.

— Что за церковь такая?

— Они себя так рекут: Святая церковь Второго Вселенского Пришествия.

— Имеется в виду пришествие Иисуса Христа?

— Их бог — Морок. Иисус Христос — его высокохудожественная и психологически достоверная придумка, легенда, призванная полуправдой скрыть истинную сущность Зла. Трудно бороться с ложью, еще труднее — с полуправдой, овладевшей душами. Сотворенные люди не устояли, и даже богорожденные забыли о своих предках, о своем божественном происхождении, перестали славить своих истинных богов, начали просить милостыню, как и все.

— Не все просят, — тихо возразил Виталий.

— На то и надежда, — вздохнул Хранитель.

На землю опустилась ночная темнота, но лицо волхва словно осветилось изнутри и оставалось ясно видимым.

— В последнее время люди как будто просыпаться начали, — продолжал он. — Еще не вспомнили старь, но ищут уже. Им помогать надо. А если слуги черного завладеют русскими мечами — худо станет на земле, не выживет Род.

— То есть как — русскими мечами? Разве эти мечи принадлежат нам… оба?

— Как две стороны медали, как день и ночь. Когда-то они принадлежали одному герою — для разных дел, потом их разделили, и мрак пал на души людей.

— Я… не знал… не слышал…

— Ты не допущен был до откровения, время пришло. Сохрани мечи — и познаешь Путь.

Старец легко поднялся на ноги.

Встал и Сундаков.

— Когда мне надлежит вернуться в Москву?

— Чем быстрее, тем лучше.

— Напарники меня не поймут.

— Им знать то, что знаешь ты, не положено.

— Понимаю. Вертолет прилетит за нами только через десять дней. Попробую связаться с пограничниками, может, согласятся забрать нас раньше.

— Могу открыть прямоступ до Златоглавой.

— Прямоступ?

Хранитель усмехнулся:

— Теперь принято говорить — «внепространственный тоннель». Открывается он не каждому, но тебя пропустит. Ты готов?

— Прямо сейчас? — растерялся Виталий.

— Твоих друзей я успокою. Они вернутся сами.