21,55,01 - Виктор Борзов Страница 40

Я осмотрелся, искал чем бы начертить, но меня прервали:

— Отвечай на вопросы, и я выпущу тебя.

Голос был женским и отдаленно знакомым. Я слышал его раньше, буквально рос с его владельцем.

Черт. Это она.

— Надя! Это я, Тео! Открой дверь!

Надя не ответила. Она приглушенно откашлялась, и до меня донеслось шуршание страниц. Надя перелистывала мой блокнот?

— Тео… дор? — неуверенно спросила она.

— Да! Это я!

Она прошептала, и слова просочились сквозь стену:

— … Какого хрена?

— Надя?

— Подожди! Мне… Мне нужно подумать. Все слишком… слишком внезапно.

— Открой дверь, — попросил я. — В кабинете опасно. В доме есть…

— Я заперла дверь и окна.

В памяти ожил вчерашний вечер. Вчерашняя выходка мары. Она спокойно проскользнула сквозь закрытую дверь. Для Скрытых «не магические» препятствия не страшнее воздуха. Думаю, Амбрагаруда запросто проникнет в кабинет.

— Открой дверь, — потребовал я настойчивее. — В доме есть Скрытый. Она опасна.

В первую встречу меня насторожили стуки копыт. Амбрагаруда предстала в виде хрупкой девушки. Первое не соотносилось со вторым. Значит, она изменила внешность, подстроилась под меня. Уверен, будь на моем месте Надя, Амбрагаруда встретила бы ее под личиной парня.

Да, Амбрагаруда — Скрытый. А они боялись людских взглядов, как животные — огня. Но в «Основах» упоминались случаи, когда чудовища жили в людских общинах годами. Те же черти. Изворотливые Скрытые совращали девушек, и те рожали уродливых детей, чем разрушали свои жизни. Или полуночницы, которые воровали детей и растили вдали от людских глаз. Примеров много. Правило не нарушалось напрямую, но обходилось множеством способов.

Пока Надя в кабинете одна, пока за ней никто не наблюдает, она уязвима.

— Ты врешь, — заявила она. Я чуть не поперхнулся слюной. — Я приходила сюда на прошлой неделе и на позапрошлой. Опыту я доверяю больше.

Я простонал. Ее слова вонзались в меня как стрелы. И «вытаскивать» их, возражать ей, также невыносимо.

Она не понимала очевидного, не слышала моих доводов и словно говорила не братом, а с не пойми кем.

— Ты не веришь, что я Теодор Рязанов, — предположил я.

Надя не ответила. По ту сторону бумага зашуршала вновь.

Я ждал. Прошла минута, потянулась вторая. Мне и в обычной жизни не хватало терпения, но сейчас, когда от времени зависели жизни меня и Нади, когда каждая секунда на счету, ожидание — преступление.

Отвернулся от книжного шкафа и осмотрел библиотеку. Искал карандаши, ручки, мелки, угольки. Чем можно прочертить линию.

Увы, нашел лишь книги. Сомневаюсь, что крошить их — хорошая идея. В доме находилось два Скрытых: Амбрагаруда и тот, кто заведовал библиотекой. Он возвращал книги на полки. Сомневаюсь, что он спокойно даст мне сделать задуманное.

Я посмотрел на левую руку, на перемотанную ладонь. Ритуал прошел вчера вечером. Рана еще свежая. Слегка надавлю, разотру, и кровь побежит сама. Взгляд прыгнул на верхний край книжного шкафа — дотянусь ли?

Я забежал на вторую половину, отвернулся от жуткого зеркала, схватил один из стульев у читального столика и быстро вылетел обратно. Приставил спинку к шкафу и залез на стул. Достал до краешка, где находился замочный механизм. Прекрасно.

— Что ты делаешь? — спросила Надя.

— Спасаю тебя от самой себя.

— Что?

Потянул за маленький бантик, и белая ленточка отпустила мою ладонь, а ватка не сдвинулась с места. Она крепко держалась белыми усиками за рану. Подождите… Я стал плотнее? Окружение больше не просвечивалось сквозь меня, даже через толстовку не виднелось силуэта руки. На меня повлиял разговор с Надей?

Узнаю позже. Сначала помогу ей.

Сдавил кожу вокруг раны и поморщился. Порез пощипывал, жегся, словно я держал в ладони раскаленный уголек.

Красные бусины не заставили ждать. Их было мало, недостаточно даже для тончайшей черты. Прикусил губу и придавил сильнее.

Через шкаф послышались шаги. Они быстро удалялись.

Черт! Не ожидал, что она выйдет.

Отодрал ватку от раны и прочертил ей линию в два сантиметра от края шкафа до стены.

Что-то грохнулось на той стороне. Судя по звуку, тяжелое.

— Я плачу за замок кровью, — протараторил я. Кармы и так мало, хотелось заплатить чем-то еще. Но добавил для верности: — И кармой.

Стер отрезок на границе, и замок глухо треснул, лопнул, будто шар с водой.

Я спрыгнул, оттолкнул стул в сторону и налег всем весом на шкаф. Он поддался. Меня встретили вскрик и…

— Стой! Не двигайся!

И она.

Надя стояла за столом. Маленькая, почти дюймовочка. На ней была черная водолазка и джинсы, а русые волосы заплетались в короткий хвостик. Она смотрела на меня с широко раскрытыми глазами и полуоткрытым ртом. Ее взгляд упирался мне в лицо, но он не ранил. Скорее заполнял меня, словно вода пустой сосуд.

Мы воссоединились спустя два года. Брат и сестра. Я не видел ее так долго, что не сразу узнал. Перед глазами пронеслись воспоминания: долгие разговоры по пути из школы, совместное чтение в палатке из одеял и пеленок, прятки по выходным. Они согревали меня в невыносимые зимние ночи на заброшках, попутным ветром толкали в спину, когда меня преследовали бешеные собаки, и поддерживали в трудные минуты. Они сохраняли и теплили во мне жизнь.

Но от взгляда на Надю воспоминания померкли, предстали тенями себя прежних. Казалось, они были злой шуткой, а я и Надя по-настоящему встретились впервые.

Чудесный миг портили два ножа, что Надя скрестила перед собой, и полукруг соли. Белая дорожка начиналась справа от прохода в тайную библиотеку, обводила шкаф на колесиках и заканчивалась слева.

Я увидел свой рюкзак на столе. Он выглядел нетронутым. Ключа от тайной библиотеки рядом не было.

— Эм… привет, — неловко начал я и наступил на границу круга из соли. Дал понять, что не Скрытый.

Надя бросила взгляд вниз и быстро вернула его на меня. Не показала вида, но я заметил, как напряглись ее плечи.

Она не ответила, я продолжил:

— Давно не виделись.

— Ага… — неуверенно протянула Надя.

Она прищурилась, зрачки запрыгали вверх и вниз. Они направляли взгляд то на мои джинсы, то на середину груди, то на руки. По мере осмотра на ее лице проступало выражение отвращения и страха.