Исход (СИ) - Цзи Александр Страница 41

Ответ на первый вопрос нашелся в “Истории” — возврат к бумажным книгам произошел на фоне популярности электронных книг и аудиокниг, поскольку людям всегда нравилось листать настоящие бумажные страницы. Библиотеки вроде той, что сгорела в Князьграде-1, имелись повсеместно. После катастрофы вся электроника загнулась, в том числе электронные книги и аудио. А старые добрые бумажные томики сохранились.

А вот второй вопрос пока остался без ответа. Витька вовсе не понимал, зачем говорить с помощью жаргонизмов, если можно сказать просто, по-человечески. А том “Истории” завершался за несколько десятков лет до появления Поганого поля и Вечной Сиберии с ее чистотой языка.

Кстати, Решетников тоже разговаривал очень чисто во всех отношениях, а у Киры небольшой, но заметный акцент. Что из этого следует, я не представлял.

— Князьград-2 такой же высокотехнологический, как и Князьград-1? — спросил я.

— Без понятия, — пожал плечами Витька, ковыряя в зубах соломинкой. — Но по всему видать, там неплохо, раз все мечтают туда уехать.

— То есть туда можно уехать только насовсем? Просто приехать, поглядеть, что да как, нельзя?

— Нельзя. Туда можно попасть только при каком-то очень высоком рейтинге. И оттуда никто не возвращается.

— Интересно… Тех, кто уходит в Поганое поле, назад не пускают, а те, кто уехал в Князьград, назад сами не хотят? Или их тоже не пускают? Тогда откуда известно, что там хорошо?

— Всегда так считалось…

Я хмыкнул. Если люди говорят про “всегда”, значит, более логичного объяснения у них нет.

— Выходит, — сказал я, — основа Вечной Сиберии — это как раз таки Посады. Жители Посадов мечтают уехать в Князьград и боятся убежать в Поганое поле. В итоге делают то, что нужно партии.

— Какой Партии? У нас только Детинец.

— Неважно. Это все один хрен, который редьки не слаще. В моем мире многие жители регионов мечтали уехать в столицу. Но для этого нужен был не рейтинг, а бабки. В смысле, деньги.

— Да, — подхватил Витька, — про деньги мы по истории проходили. Это у буржуев было самое главное.

— И в столицу можно было просто так смотаться, поглядеть, погулять. У вас все, получается, строже и сложнее.

— Не у “вас”, а у “нас”, — поправил Витька.

Я не спорил.

— Однако не может столько мух ошибаться — что-то в вашем… нашем Князьграде есть. И если взять в качестве примера Князьград-1… Не исключено, что столица Вечной Сиберии — это государство в государстве. Место для особенных людей, для элиты.

— Ага.

— Мне только непонятно, зачем Посады держать в черном теле? Есть ведь возможность из них сделать конфетку?

Я задал этот вопрос и сам же мысленно ответил на него. Чтобы мотивировать народ на послушание — раз. И чтобы воровать — два. Очень просто. Если позволить всем людям жить богато и независимо, очень скоро государство потеряет всякую власть и будет не нужно. И не дай бог, люди поймут, что способны обойтись без государства с его налогами на войны и дачи чиновников.

Витька, который, естественно, мои мысли не читал, ответил:

— Отец говорит: чтобы жизнь медом не казалась.

— Идиотская поговорка, — кивнул я. — За сотни лет не выветрилась, блин! Если людей постоянно держать в черном теле да еще и шиковать у них на виду, добром это не кончится.

— Отец говорит: голодная собака сторожит лучше.

— И кусает больнее, — подхватил я. — Иногда и хозяина может цапнуть. Короче, Витька, мне твой отец не нравится. Чего он за своих повелителей заступается? Будто сам в Князьграде живет, сверху на всех поплевывает.

— Он идиот, поэтому и заступается, — не моргнув глазом, сообщил Витька.

Фыркнув, я заговорил о другом:

— Поганое поле расширяется. Куда денется Вечная Сиберия, когда случится очередной прорыв?

Витька снова пожал плечами. Ему было начихать.

— И почему Вечная Сиберия не существует прямо в Поганом поле? Как Решетников, как Огнепоклонники? Как мы с тобой? Нужно яркое освещение ночью и все. В чем проблема?

Прикрыв глаза, Витька по памяти продекламировал заученное в школе:

— Вечная Сиберия и Поганое поле несовместимы на идейном уровне. Знак солнца и луны символизирует порядок, а Поганое поле — это хаос. Вечная Сиберия обеспечивает человеческую жизнь, Детинец гарантирует, а Поганое поле непредсказуемо.

— Пафосно и непонятно. Знак мешает людям ночью врубать освещение?

— Сказал, что знал, — вздохнул Витька. — Мы в школе вопросов не задаем — за это секут.

— Прикольно… — Я подумал, насколько деградировала Вечная Сиберия после появления Поганого поля и только ли идейные соображения мешают ей “дружить” с Поганым полем. Вероятно, Поганое поле используется правителями Вечной Сиберии как еще один способ мотивировать народ на послушание. — Помнишь Катю, подругу моего предшественника? Она в Князьград уехала. Что скажешь о ней? Какая она была?

— Видел издали, близко не общался, — с солидным видом сказал Витька. — Она была какая-то странная.

— Чем именно?

— Редко смеялась, почти никогда. Вечно думала о чем-то.

— Симпатичная?

— Не очень.

— С Модераторами дружила, как Даша?

— Вроде нет.

— Ударно работала?

— Ну…

Я выпятил губы, потянулся всем телом с хрустом. Чуть не свалился со стула на траву. Интересненькое дельце вырисовывается. Катя, ничем не выдающаяся особа, внезапно уезжает во всеми желанный город-мечту. Может, ее попросту отстранили от моего предшественника?

— А как старый Олесь отреагировал на ее отъезд?

— Он со мной это не обсуждал. Но я заметил, что он еще молчаливее стал. И лут собирал еще рьянее.

— За что Катю взяли в Князьград?

— Админ объявил на собрании Посада, что у нее рейтинг позволяет уехать, и она уехала в тот же вечер. Наши и отметить это дело не успели.

Да, ее просто-напросто убрали. Чем-то она мешала.

— А вы сами свой рейтинг считывать умеете?

— Не. У нас такого аппарата, как у Модераторов, нет.

То есть чип не имеет внутреннего интерфейса, догадался я.

— А если Модераторы наврали про рейтинг Кати? И она сама не врубилась, за что получила билет в Эльдорадо?

— Могли и наврать. Но их Админ проверяет.

— Админ может быть с ними заодно.

— Не знаю, Олесь. Знаю точно, что она была рада уехать.

— Оно и понятно.

Мутное дело, подумал я. Надо было провести какое-никакое расследование в Посаде, прежде чем сбегать. Но я слишком торопился домой, забил себе котелок гипотезой об экспериментальной зоне и считал Уродов выдумкой. Новые факты и соображения указывают на то, что замена мной жителя Посада не случайность.

Эй, а если Катю “убрали”, чтобы она не поняла, что ее приятели заменили? Что если только она могла выявить подмену из-за, скажем, любви к “объекту”? Но вспомнилась тетя Вера — она души в Олесе не чает, но ни о какой подмене не догадывается. Если сила чипа настолько велика, почему она не должна подействовать на влюбленную девушку? Нет, разгадка в чем-то ином.

Витька сказал:

— Если Князьград-2 такой же крутой, как Князьград-1, то ей сейчас хорошо. Квартиры Князьграда — это тебе не бараки, где крысы бегают в стенах и с потолка течет.

— Да-а-а… — протянул я, размышляя о другом. — Хотя квартиры в Князьграде-1 все одинаковой планировки.

Я встал и забегал туда-сюда под деревом между палаткой и мусоровозом. Солнце заходило за вершины деревьев, небо окрасилось в розовые цвета, дневной жар потихоньку спадал. До меня лишь сейчас дошло, что квартиры в мегаполисе мало чем отличаются друг от друга. В отличие от форм и архитектурных изысков зданий.

— Что? — встревоженно спросил Витька, отбрасывая соломинку и подтягивая к себе автомат.

— Дома все разные, а хаты одинаковые…

— Так не должно быть?

Витька всю жизнь обитал в бараке, откуда ему знать про квартирный дизайн? Люди обычно стремятся делать свою внешность и жилье не похожими ни на что, стремятся к индивидуальности.

— Не должно. И это странно.