Елена Коровина - Черный Дракон Страница 44

— Никто. Бабушка не любила гостей. А в последнее время стала особенно нелюдимой. Впрочем, она всегда была непредсказуемой. Решила, например, что нам надо перебраться в эту квартиру. Она ведь принадлежит бабушкиному старинному приятелю. Мы практически ничего и не взяли с той квартиры, только одёжку. А здесь у нас вообще никто не бывал. Хотя однажды приходила её старая подружка Алла Михайловна Волосова.

— Кто?

— Волосова Алла Михайловна.

— Что-то знакомое. Ну-ка позвони ей!

Рина нашла бабушкину записную книжку и набрала номер телефона. На том конце провода долго не подходили. Наконец трубку сняли:

— Алё! Алё! Это вы, Аллочка Михайловна? Да где же вы запропастилися? Я жду-жду. Ни звоночка! Ни весточки!

— Простите, — перебила Рина. — Я бы хотела поговорить с Волосовой Аллой Михайловной!

— Так это не вы, Аллочка? — взвыла трубка.

— Я внучка её подруги Варвары Петровны — Рина Каретникова. А вы кто?

— Так я ж Поля, домработница ейная. Аллочкина то есть. А что вы звоните-то? Она же позавчера с утречка ранёхонько именно к вам и поехала. У вас она?

— Нет.

— Но была?

— Нет.

— Куда ж она делася? — ещё пуще взвыла трубка.

Дракон взял трубку:

— Думаю, с вашей хозяйкой случилась беда. Почему вы не позвонили в полицию?

— Да как же… да она же… — В трубке зазвучали гудки.

— Ты что-то знаешь? — поняла Рина.

— Думаю, да. Её убили. Я видел это в хронике происшествий. Её тело нашли в лесу. — Доминик не стал говорить Рине, что увидел эту хронику случайно, потому что тогда надо было сказать, что времена уже путаются и проникают друг в друга. К чему пугать девочку? Она и так напугана всем. Хотя вывод озвучить всё же придётся. И Дракон сказал: — По всему выходит, она везла тебе нечто ценное. Поэтому её убили.

— Думаешь, она везла мне аграф?! О нет! Бабушка дружила с ней. Но не настолько, чтобы отдать аграф. К тому же Алла Михайловна жила одна. И домработница её уже старая. Разве им под силу было бы сохранить такую ценность? Нет, бабушка надеялась только на себя.

— Хорошо, если так. Да и мне показалось, когда я пришёл, что аграф был здесь. Но, может, я ошибался? И если так, нам придётся смириться с тем, что аграф в чужих руках. Но тогда это уже не поиски. А другая история — битва.

— Но ведь тогда те, кто украл аграф, уже вступили бы с нами в схватку.

— Они и вступили! Вчера ночью, когда подземные псы вытаскивали вас из склепа, кто-то обстрелял дом Беллы не простыми снарядами, а магическими. И пожар там был не простой, а тоже явно с магическим уклоном. Кто-то заметал следы вашего похищения.

— Нас оставили в подвале и решили сжечь? — с ужасом сообразила Ринка. — Ну… положим, Гера мог на такое пойти. Но Орлов?! Он же мамин… — Ринка споткнулась на слове, но выговорила, — любовник… Она зовёт его Лёнчиком. Как же он мог?!

— Люди многое могут! — буркнул Дракон.

— Но Орлов — не маг. Он не смог даже сам себе помочь. Начал названивать Гере, когда укололся ядом. А вот Гера точно маг. И наверное, сильный чёрный маг. У него заговоры просто от зубов отскакивали, когда он мне подсказывал. А ведь такие слова с первого раза не запомнишь. Но ты не прав в главном — у них нет аграфа. Они надеялись узнать у нас, где он. Зачем же тогда нас убивать?

Дракон помолчал, что-то прикидывая, и нехотя пробурчал:

— Пока непонятно. Но знаешь, подвал, в котором вы сидели вначале, весь выгорел. То есть жгли основательно. Вы не сгорели только потому, что очутились ещё глубже — в старинном склепе. Этот каменный мешок спас вам жизнь. Впрочем, — Доминик запнулся, — возможно, огонь предназначался мне.

— Господи! — Рина сплела пальцы. — А ведь я так и думала! Зачем сжигать нас?! Я почувствовала атаку на тебя и послала зелёное облако.

— Так это была твоя Сила? — Доминик схватил её за руку так сильно, что сам подумал: «Завтра будут синяки». — Никогда не делай так больше! Никогда не ввязывайся в наши разборки! Ты никогда, слышишь — никогда! — не должна оставаться без Силы! Я могу позвать на помощь Братство. Но ты же не умеешь!

— А ты научи!

— Это займёт время. Тебя же надо познакомить с другими. Предъявить Хранителям! Сейчас на это нет времени. У нас во врагах оказался сильный маг. Он не побоялся напасть на меня, хотя и должен был знать, что за это поплатится.

— Маг… — прошептала Ринка. — Получается, это он напал на Глеба у моего дома. Это Гера. Потом он же хотел выведать у мамы и у меня, где аграф. Потому что это нельзя было поручить Орлову — мама же знала его. И тогда маг послал Лёнчика в больницу — убивать Глеба. Орлов не владеет магией и взял шприц с ядом.

— Но как он ухитрился уколоть себя сам? Идиот, что ли?

— Это я его подтолкнула. На расстоянии… — призналась Рина. — Я просто хотела поглядеть, как там Глеб, а увидела этого со шприцем. Ну и толкнула его под руку. Он от неожиданности в себя и всадил иглу.

— Ты научилась такому? — Дракон широко заулыбался. Так улыбаются родители, когда их дети достигают успехов. — Ты смогла? Сумела? Магически? Вот молодчина! — От восторга он чуть не подкинул Ринку к потолку. Но в следующий миг стал серьёзным. — Итак, мы имеем двух типов. Сильного мага-профи. И красавца Орлова. Ещё Викторию и её дубль-Ал-Наг, который хочет пока непонятно чего. Ещё не забыть бы про ловца драконов Глеба. Пока он в больнице. Но его миссия — найти меня и передать своим — в Братство Разрушителей. Ну, тут хотя бы нетрудно понять, что они хотят. Новое Время. То есть чтобы всё «старое» полетело в тартарары. То есть они хотят хаоса.

— А я знаю, чего хочет Виктория, — признала Рина. — Она хочет вернуть молодость, как Орлинский, чтобы не стареть. У неё молодой любовник.

— Хоть какая-то ясность. Хотя всё остальное — тьма веков. Знаешь, девочка, давай сделаем так: я подумаю над всем этим, а ты сходи к Зинаиде Общественнице. Что-то же она хотела тебе сказать или передать.

— Да, передать! Ты же говорил… — Ринка кинулась в прихожую. — Так, может, мы тут разбираем квартиру по винтику, а аграф у неё?!

Стукнула входная дверь. Доминик прочёл короткое заклятие, которое пропустит обратно только Рину. Вынул мобильник. Есть ещё одна странность во всём этом — Сим Симыч, который не отвечает ни на магический Зов, ни на обычные звонки. Куда он-то подевался?

Признаться, вчера, когда из-под земли хлынул поток Силы, Доминик подумал, что это работа Сим Симыча. Но оказалось — Рины. Это нехорошо, очень нехорошо! Их связь укрепляется. Теперь не только он чувствует её, но и она — его. А это значит, что вся его боль будет отдаваться в ней. И ему придётся теперь опасаться не только за свою шкуру, но и за эту девочку. Надо скорей сообразить, где этот проклятый аграф, починить всё и отвезти Ринку к Главному Хранителю. Пусть тот примет её в Братство и закрепит за ней все имеющиеся энергетические каналы. И ещё надо поскорее выведать у Сим Симыча историю дубль-Ал-Нага. Вон как тот щерится в соседней комнате, так и пышет ненавистью. Хорошо, что хоть бессильной. И где этот Сим Симыч? Хоть на обычный-то звонок он должен ответить?!

Доминик снова набрал номер партнёра. Опять гудки, и опять никто не берёт трубку. Проклятье! Всё наперекосяк! Всё пошло как-то не так с той ночи, когда его захватили в Венеции.

Дракон прикрыл глаза. Его заманили туда месяц назад ужасным обманом. Зов был от старейшего члена Братства — Доменико Скорцани. Его обожаемого крёстного. Венеция — город, где он, тогда ещё не названный Чёрным Драконом, случайно родился. Именно — случайно. Отец с матерью — советские художники — приехали туда на этюды. Когда это было?.. В конце шестидесятых, уже после «оттепели». Тогда стал открываться железный занавес. А отец ещё был весьма уважаемым членом Союза художников. Вот его с женой и выпустили на месяц — по обмену. Родители были уверены, что до рождения сына ещё пара месяцев, а он взял и родился. Пришлось им всем застрять в этом городе, будь он неладен. Туристы восхищаются каналами, ажурными мостиками, гондолами и площадями, обращёнными одновременно и к морю, и к небу. Но каково жить в этом музейном раю?! Вода в каналах вечно гниёт. Дерево пожирают короеды с личинками. Даже камни разлагаются от вечной влаги. Мать подхватила какую-то странную болячку. Она ведь была ослаблена после родов. Её поместили в больницу при посольстве в Риме. Но детская клиника Венеции не отдала ослабленного новорождённого. Отец оставил Александра — о, тогда у него ещё было имя, данное родителями! — на попечение врачей, которые пообещали привезти ребёнка в Рим через пару недель. Но из посольства СССР в Венецию пришло известие о смерти родителей. И почему-то никто из посольских не заикнулся о младенце. И тогда друг отца, антиквар Доменико Скорцани, объявил себя опекуном сироты. Он перекрестил мальчика — Александр сгинул навсегда, зато на свет появился Доминик, названный крёстным в честь своего святого Доменико. Ведь всем известно, что Доминик — принадлежащий Богу. И Бог позаботился о мальчике в лице крёстного. Ребёнка записали французом и имя стали произносить на французский лад — Доминик с ударением на последний слог. Когда же мальчик подрос, крёстный рассказал ему о далёкой Москве, о снежных зимах, о Чехове и Левитане. И когда Доминик начал тосковать о родителях, Скорцани заметил, грустно улыбаясь, что вообще-то это счастье — умереть вместе, как его мать с отцом, когда любишь.