Тульпа - Сергей Сергеевич Казанцев Страница 6

Данил растерялся: вроде он шёл за монахом на значительном расстоянии, как тогда он мог заметить слежку за ним.

- По тебе видно, что душа у тебя болит, измучен ты, на меня так смотрел, словно помощи просил. Зачем искал встречи? – повернувшись в сторону Данила спросил монах с добрыми глазами.

Немного смутившись, не зная с чего начать, что ни говори, а об личных проблемах не всегда легко говорить с незнакомым человеком, Данил засомневался:

- Да, я, в общем-то, группу потерял, а так туристом тут. Засмотрелся на вас, а вы ещё на русском, ну это, как его, молились, вот я, так получилось. -

Монах улыбнулся и отвернулся в сторону гор, дороги в долине, зеленеющих полей:

- Тебя как звать-то, турист? -

- А, меня Данил. – посмотрев в ту же сторону, куда и монах, ответил он.

- Хороший ты парень, Данил, но вижу, запутался совсем. Могу помочь, но только если ты сам этого хочешь, – продолжая смотреть в долину, спокойно ответил монах.

Данил не знал, что он хочет, единственным реальным дискомфортом были мысли о Полине, воспоминания о ней, вызывающие душевную боль, заставляющие испытывать её физически. Наверное, он желал поделиться с кем-то своими переживаниями, по возможности получить ответы на вопросы, в которых он запутался.

- А, как помочь? – спросил он.

Монах удивлённо посмотрел на него:

- Пока не знаю, ты же не рассказываешь, что у тебя случилось, а я не экстрасенс, чтобы читать твои мысли. -

Собравшись, Данил начал с самого начала, как познакомился с Полиной, о чувствах к ней, мыслях, планах на будущее, а главное, как они расстались. Причину расставания Данил так и не понял. Дальше принялся рассказывать о своей боли, что мучает его, терзает душу. Говорил он долго, выплёскивая в своей речи всё наболевшее, невысказанное, превратившееся в комплексы. Монах слушал, не перебивая, как казалось Данилу, очень внимательно.

- Теперь не знаю, что делать. Не могу её забыть. Плохо мне, – закончил свой монолог Данил.

- Забывать ничего не надо, необходимо изменить отношение к ситуации, тогда она становиться более понятной, предсказуемой. Тебя гнетёт не само расставание с девушкой, а то, что ты не понимаешь причину, хотя я уверен, что где-то в подсознании для тебя всё ясно. Неизвестность всегда вызывает острую боль и душевный дискомфорт, и это не только касается отношений между людьми. Я тебя услышал, Данил. Готов ли ты теперь услышать меня? – повернув в сторону собеседника лицо, спросил монах.

- Да, конечно, готов! – запинаясь ответил Данил, как будто опасался, что монах передумает.

- Есть хочешь? – неожиданно спросил он.

Данил замялся, а монах, легко встав с камней, спрыгнул с помоста на дорожку, протянул мозолистую руку:

- Анзан, – крепко пожал ладонь Данила и, поманив его рукой, направился куда-то в глубь, древних строений.

***

Комната, в которой проживал монах, имела поистине микроскопические размеры, по сравнению с номером Данила в отеле. Примерно два на полтора метра. В ней помещалась циновка, поверх покрашенных половых досок, на которой спал хозяин, плетённая из веток дерева корзина, с лежащими в ней лепешками и сыром, да чайник с высоким и длинным горлышком. Пригласив гостя присесть на подушку в виде цветка, прямо на пол, монах поломал лепёшку на несколько кусков, а затем то же самое сделал с сыром. Расстелил прямо на полу кусок прозрачной клеёнки, куда разложил нехитрую еду, после наполнил две пиалы, тёмной жидкостью из странного чайника. Сел на доски, напротив Данила и приступил к трапезе. Немного постеснявшись, Данил решил не брезговать угощениями хозяина. Еда оказалась пресной, твердой, вызывая сухость во рту. Запивая лепёшку и сыр, темной, почти черной жидкостью, про которую Данил сперва подумал, что это чай, оказалась не таковым, да ещё на редкость горькой, без сахара. Чем-нибудь подсластить данный напиток Данилу не предложили, а спросить он постеснялся.

Насытившись, монах лёг на свою импровизированную кровать, внимательно разглядывая Данилу.

- Ты сам откуда Данил? – неожиданно спросил он,

- Из Саратова, – поставив пиалу на клеёнку, ответил Данил.

Монах задумался на секунду;

- Н-е-е-е, не бывал в вашем городе. Я учился в Москве, в Питере был разок, сам родом из Улан-Удэ, но вот уже как пять лет живу здесь. Сначала паломником приехал, да как-то пристроился, так и остался тут при местном храме.

Данил кивнул головой в знак того, что он услышал Анзана, продолжая осматриваться в комнате, если это можно назвать жильём, у некоторых собак конура больше.

- Данил, вот если ты потеряешь свой телефон, как думаешь, какие чувства это у тебя вызовет? – вдруг задал вопрос монах, удобнее располагаясь на циновке, показывая пальцем на телефон, наполовину вылезший из кармана джинсов.

Вовремя спохватившись, Данил подхватил свой хонор и, повертев высоко технологичное устройство в руках пожал плечами, ответил:

- Без телефона сейчас никак, это считай, – он задумался на секунду и продолжил:

- Потеряю связь с внешним миром, интернет, фотоаппарат, да и вообще с этим девайсом сейчас полжизни связанно, там… – Данил вспомнил, что в памяти телефона находятся фотографии Полины:

- Фото полно, информация разная, контакты в конце концов-то.

- То есть расстроишься? – подняв брови, переспросил монах.

- В общем-то, да, даже сильно, – подтвердил Данил.

- Будешь переживать, правильно? – настаивал монах.

- Естественно, я же говорю, что там, – продолжил Данил, но его перебил монах.

- Да я понял, связь, фото, интернет и всё такое. Ну, хорошо, а вот если ты узнаешь, что я потерял свой телефон, сильно расстроишься? – хитро прищурившись, спросил монах.

- Конечно, расстроюсь, ведь помимо всего перечисленного он ещё и денег стоит, – ответил Данил и