Валерий Капранов - Маг Страница 7

Бедный, старый Стенвейн, извергал истошные звуки, временами изрядно фальшивя и сбивчиво срываясь навзрыд. Сумасшедший аккорд оборвал этот фарс и глумление над старым роялем.

— Инструмент не настроен, — сказал в своё оправдание Клео, оттолкнувшись руками, описывая круг, на своём вращающемся стуле — и концерт отменяется. Так что, просьба к присутствующим в зале, медленно и без давки, покидая зал, не забыть сдать свои драгоценности, милым людям с винтовкой и маузером, что приветливо ждут вас на выходе.

— Браво, браво, — послышался томный голос, сопровождаемый одинокими аплодисментами. — Неужели так всё и было?

— Да, моя дорогая Пепелла, — отозвался с ностальгией в голосе чернокожий красавец.

— Это были забавные времена. Вся огромная эта страна, утопала в безумстве и мутном хаосе, угрожая пожаром народных восстаний, перекинутся через всю планету. «Грабь награбленное», «Бей буржуев», «Да здравствует Революция», «Всю власть народу»… Эх, как было чертовски весело, куда там Риму с крахом его Империи и восстаниями голодных рабов. Здесь мы славно повеселись. Став сторонниками пролетариата, представителями новой власти — мы являлись по всей стране как предвестники нового времени.

— Как забавно, — сказала с кокетливым придыханием, обворожительная Пепелла, обмахиваясь словно веером, кисточкой своего хвоста.

Пепелла была суккубом, и в обществе Тёмного Князя и придворного оборотня — кота Клео, она щеголяла в одном кружевном переднике, не скрывая своей обнажённой натуры.

Её упругие и безупречные формы, могли послужить образцом, для пленительных соблазнительниц, доводящих похоть мужчин до немыслимого исступления.

Не смотря на свою тёмно серую с пепельным оттенком кожу, длинный хвост, небольшие рога, выглядывающие сквозь барашки курчавых волос и копыта, она ничуть не теряла в своей красоте, источая огонь зажигательной страсти. Необузданная похотливость и откровенная развращённость, были главной чертой её натуры.

Она питалась мужской, сексуальной энергией. В момент сладострастных утех, Пепелла, способна была возбуждать и делать мужчин неутомимыми на протяжении очень большого периода времени, погружая их в клокочущий страстями и желаниями океан, не испытываемого ими ранее эйфорического экстаза.

Но, расплата за этот бесценный дар, была несоизмеримо высокой. Удовлетворённые и пересытившиеся от удовольствия мужчины, в считанные часы, превращались в иссушенных стариков, неспособных прожить и недели, после этой незабываемой близости.

Утомлённая, ярко выраженным безразличием к своёй персоне, Пепелла, с нетерпением пробуждающегося вулкана, обратилась с мольбой к возлежащему на диване Князю:

— Ваше Всемогущество, ну когда уже мы покинем, эту гробницу? Если вспомнить, вы обещали мне океан наслаждений и плотских утех. Табуны ловеласов и извращенцев. А взамен, я сижу в этой пыльной дыре и не смею отсюда высунуть нос, пока вы со своим пройдохой Клео, проворачиваете свои делишки. Это и есть — та щедрая плата, которую вы мне так заверительно обещали, и вознаграждение, за мою безупречную службу? Или может быть, вы боитесь, что мои безобидные игры и шалости, помешают свершению ваших планов? Вы же знаете, я буду тихонько… как летучая мышка. Никто ничего даже и не заметит.

Тёмный Князь приоткрыл один глаз. Смерил пристальным взглядом стоящую перед ним, придворную даму Тёмного Двора. Отхлебнул с удовольствием свой изумрудно-зелёный напиток, и с иронией в голосе ответил:

— Знаем мы — твоё «не заметит». Ты не помнишь, как утонул тот пиратский фрегат, направляющийся на Мальту, с драгоценностями на борту и необходимыми нам артефактами? Сорок лет кропотливой работы и тонких расчётов, отправились на морское дно, в тост самый момент, когда мы с Клео, по твоей умоляющей просьбе, разрешили тебе пробраться на борт под видом мальчишки юнги.

— А во время чумы в Кастилии, кто просился в мужской монастырь под видом юного пилигрима? — поддержал разговор господина, раззадорившийся оборотень Кот — Ты не знаешь? А, кто настропалил монахов нанести визит вежливости в обитель, где воспитывались послушницы? Всё закончилось пьяной оргией и развратнейшей вакханалией. А потом, оба монастыря объявили местами порока и богопротивной мерзости. Их сожгли, очищая огнём дотла. Разнесли не оставив и камня на камне.

На щеках обольстительницы проступил пунцовый румянец. Язык облизнул пересохшие внезапно губы, а зрачки закатились наверх, в предвкушении приятных воспоминаний. Её пышная и упругая грудь, заходила ходуном от возбудившегося дыхания, и она заметалась по комнате, ища выхода приливу нахлынувших чувств.

— А кто, потом стал виной инквизиторского расследования, соблазнив самого адвоката дьявола? — продолжал свои изобличения, вошедший в роль обвинителя Клео. — Или может быть, вспомним туллонский шабаш, который ты упросила нас позволить тебе провести в ночь перед праздником всех святых? Нет, против тебя, я, конечно, ничего не имею. Но, должны быть и рамки. Не можем же мы, каждый раз прикрывать твою аппетитную задницу.

— Тогда, если она такая аппетитная, — Пепелла, повернулась к нему, демонстрируя предмет разговора, негодуя от возмущения — почему ты обходишь её стороной, не проявив к ней должного внимания? Или я не хороша собой, чтобы удостоиться вашего снисхождения.

— Дорогая, давай договоримся и закроем раз и навсегда эту тему. С меня хватит того, что один раз ты меня уже уговорила. Этого было более чем достаточно. Я потом двести лет отходил от твоих безумных фантазий. На мне места живого не было. Нет, конечно это было так здорово… Но, прошу меня извинить, второй раз я такого не переживу.

— Хм… Не думала, что ты такой ранимый, — фыркнула Пепелла и раздражённо щёлкнула хвостом перед носом Клео. — Обещаю впредь быть кроткой и ласковой, если ты конечно не передумаешь.

— Нет и ещё раз нет, моя дорогая. В ближайшие сто лет, можешь даже и не рассчитывать на мою воссылающую страсть. И давай оставим твои притязания, на предмет моего заклания в жертву.

Быть немыслимо соблазнительной, и в то же самое время бессовестно отвергнутой, никак не входило в планы Пепеллы. Она закипала крутым кипятком, угрожая взорваться шипящим гейзером, в адрес своего обидчика. Князь видел и раньше эту необузданную страсть своей любимой придворной дамы, переходящую в стремительную лавину, сметающую на своём пути любые, стоящие перед ней преграды. Ему никак не хотелось, в этот ответственный момент настраивать её с Клео, друг против друга. Настало время вмешаться.

— Ну, вот что, — сказал Князь, переключая внимание собеседников на себя. — Я думаю, мы достаточно поработали, для того чтобы всё прошло гладко, как мы запланировали в этой игре.

Он поставил бокал на маленький столик, с косолапыми гнутыми ножками. Встал с дивана, отряхивая пыль со своей фиолетовой блузы, и уверенным шагом направился, к висевшему на стене зеркалу.

Массивное, старинное венецианское стекло, с серебряным напылением, отражало решительное лицо, с впалыми и худыми щеками. В его глазах, полыхающих адским пламенем, таилась огромная сила и скрытая власть, внушающая гипнотическое и беспрекословное повиновение, любым исходящим от них приказам.

Он вытянул указательный палец и стал выводить на пыльной поверхности зеркала магические формулы. Помутневшее изображение покрылось волнистой рябью. Князь повернулся к присутствующим и спросил:

— Как думаешь Клео, наш Глупец, готов к предстоящей миссии или стоит немного ещё подождать, чтобы дать ему новую возможность, убедиться в нашей заинтересованности.

— Мой господин, я считаю, что он готов. У него, было, достаточно времени, чтобы понять и осознать всю ответственность за происходящие с ним события. Я пресёк все пути к его отступлению и с учётом того, что случиться в ближайшее время, думаю, не составит труда, привести его к вам.

Тонкие губы Тёмного Князя растянулись в удовлетворённой улыбке. Он разгладил длиннющие усы и, изогнув дугой бровь, торжественно воскликнул, задирая вверх увенчанный остроконечной бородкой подбородок, подобно цирковому конферансье:

— Тогда, мои дорогие придворные, мы немедленно переезжаем. Для развития дальнейших событий нам потребуется более подходящее место.

Его Всемогущество Тёмный Князь, картинным жестом указал худощавой рукой на зеркало. В отражении возникло, высотное многоэтажное здание гостиницы. У парадного входа в неё, стоял, чёрный шестидверный лимузин, отливая безупречным блеском.

— Отныне, для всех, я богатый персидский шейх, Клео — мой личный слуга и водитель. Ну, а ты, Пепелла…

— Любимая наложница, — хлопнула она от восторга в ладоши.

— Нет, — поспешил поставить её на место Князь. — Ты будешь моим секретарём по внешним связям. И не вздумай липнуть к постояльцам, пока не получишь на то моё личное разрешение.