Фамильяр и ночница - Людмила Семенова Страница 8

— У водяных духов сегодня тоже праздник, — сказал Рикхард, — но и про вас они не забывают: присматривают за порядком, когда вы купаетесь и пускаете венки! Если какой-нибудь хмельной молодчик вздумает девушку смутить, или завистливая подружка чужой венок потопит, — сразу на место поставят. Вода и лес не выносят мелкие дрязги, Дана.

— Знаешь, мне казалось, что без ссор и неурядиц даже звери и птицы не обходятся. Но наверное, ты прав, только люди с каким-то странным удовольствием портят жизнь себе и другим, хотя она такая короткая! Здесь это особенно ощущается.

— А мне странно, что ты всего этого не знала, хотя не один год обучалась и служила у колдуньи, — заметил Рикхард. — И тайны твоей родной земли тебе поведал чужак!

— Видимо, Мелания не думала, что все это мне пригодится, — сокрушенно отозвалась Дана. — Может, она уже давно считала меня безнадежной, годной только на то, чтобы завитки рисовать да позолоту накладывать…

— Да какое это имеет значение? Будто ваша Мелания кладезь мудрости! Колдовской дар прежде всего должен быть внутри, на него нельзя натаскать. Я лишь дал тебе понять, что потусторонний мир совсем не враждебен, а дальше сама распоряжайся этим знанием.

— Спасибо, — улыбнулась Дана и почувствовала, что щеки вновь запылали. Она посмотрела на воду, переливающуюся под перламутровым небом всеми цветами радуги. Когда-то девушка слышала, что в Маа-Лумен посреди лютой зимы небеса окрашиваются в такое многоцветье, и решила позже спросить об этом у Рикхарда.

— А не желаешь ли сама искупаться? — вдруг спросил парень и хитро прищурился. — Смею заверить, хозяйки тебя не тронут! Зато такой теплой и чистой воды ты не видела ни в одном из ваших озер.

— Что? — осеклась Дана. — Ты предлагаешь мне снять платье?

— А ты хочешь остаться в нем? Но его долго придется сушить, — бесстрастно ответил Рикхард. — И ведь другие девчонки из поселка спокойно так делают! Что же тебе мешает?

— Я как-то не привыкла обнажаться при чужих мужчинах, — нахмурилась Дана, заподозрив, что вся прогулка сводилась к простому соблазну.

— Да я могу и отвернуться, если уж тебе это так важно. Но позволь спросить, почему? У тебя что, есть шрамы или ожоги?

— Нет, — удивленно покачала головой девушка.

— Тогда почему ты боишься? Это же просто твое тело, такое как всегда! Или ты его не любишь?

— Что-то странное ты толкуешь, Рикко! Это мое тело, но оно не предназначено для твоих глаз, — отрезала Дана, про себя чувствуя колючую неловкость и странную обиду. — Меня-то оно вполне устраивает!

— Ты уверена?

— А к чему ты все это спрашиваешь? Мало ли чего тебе потом захочется! А у меня, между прочим, жених почти есть, — неожиданно соврала Дана. — Что бы он сказал, если бы я дошла до такого бесстыдства, показала другому парню то, чего он сам еще не видел?

— Почти жених, — усмехнулся Рикхард. — Забавно звучит, ну да ладно: вам виднее. Не сердись, Дана, я не имел в виду ничего дурного, и купанием всегда называю именно купание. Поверь, я бы выразился иначе, если бы захотел.

— У вас всегда с этим так просто?

— У нас? — почему-то повторил парень и ненадолго задумался. — Пожалуй, да, у нас проще. Вы немного отпускаете себя хоть в купальскую ночь, вспоминаете, что человек создан для жизни, а в будни все равно маетесь догмами — плотские радости порочны и грязны, но с подачи закона или церкви почему-то перестают быть таковыми. У нас подобное безумие никому бы в голову не пришло!

— Вы что, совокупляетесь все со всеми?

— Нет, просто у нас дозволяется жить так, как сам выбрал, если другим не вредишь. За насилие жестко карают, а вот вздумай кто-то осудить за наслаждения до свадьбы, его бы просто подняли на смех.

Разговор явно принимал тревожный оборот, но одновременно раззадоривал девушку и ей уже хотелось показать Рикхарду, что она ничего не боится. Да и водная гладь дразнила лунными искорками, пахла нежными летними травами, манила чистой синевой.

Вдруг повеяло холодом и вода потемнела — по крайней мере, так показалось девушке. Послышалось хлопанье птичьих крыльев, в озере отразился величественный белый силуэт совы, какую Дана никогда прежде не видела в родных лесах. Птица пронеслась над водоемом, так что по нему даже пошла рябь, и растаяла в воздухе, словно видение. Водяные хозяйки, как заметила Дана, сохраняли свою безмятежность, будто и не заметили пришелицу.

Но в следующее мгновение над водой показалась голова еще одной девы, которая, отряхнув длинные белокурые волосы, взглянула прямо на Дану. По крайней мере молодая колдунья была в этом уверена и не на шутку испугалась. В отличие от прочих духов, спокойных и непроницаемых, эта девушка смотрела внимательно, насмешливо и как-то злобно. Ее ярко-красный рот выделялся на бледном лице с большими светлыми глазами, и Дане казалось, что из него вот-вот вытечет кровавая струйка.

— Рикко, почему она на меня так смотрит? — шепнула Дана, невольно схватившись за его рукав.

— Видно, завидует твоей красоте, — шутливо ответил парень. — Что же, хозяйки природы те еще колючки, такова их натура! Не бойся, пока я рядом, никто из них тебя не тронет. А когда станешь старше и опытнее — сможешь и сама поставить их на место.

Дана отвернулась от водоема и сглотнула — страх понемногу уходил и дышать стало легче. Однако она подумала, что лишь зловещее видение удержало ее от того, чтобы начать расстегивать платье, и это снова бросило ее в краску.

— Спасибо за добрые напутствия, Рикко! — миролюбиво сказала она. — Ты дело говорил, но пока я действительно так не могу. Мне показалось, что разум слегка одурманен ароматами этой ночи и наутро я могу о чем-нибудь пожалеть. Ты понимаешь меня?

— Конечно, — улыбнулся Рикхард. — Меньше всего я хочу, чтобы тебе было горько, Дана. Все еще придет в свою пору и на ясную голову.

Он протянул ей руку и Дана несмело пожала ее, затем приободрилась и ответила ему улыбкой.

— Спасибо, что показал мне все эти чудеса, — сказала девушка, пока Рикхард вел ее обратно к железной дороге.

— О, это лишь крупица! Думаю, по пути в Усвагорск и на месте ты еще не раз удивишься.

— Может, ты и дело уже разгадал, и теперь меня дразнишь?

— Нет, оно оказалось весьма запутанным, — заверил Рикхард, — да и не занимаюсь я таким в одиночку, у меня свое призвание. Так что без твоего дарования не обойтись, Дана!

— Смеешься? Да Мелания сбагрила мне дело, которым не хочет заниматься никто другой! А мне сейчас выбирать не приходится, потому что я больше