Специалист по нечисти (СИ) - Билик Дмитрий Александрович Страница 8

— Гриша, а что, если кто-нибудь найдет все это?

Я даже представил счастливых бездомных, которые обнаружат шесть ящиков водки и закуску. Мне кажется, они тут упьются до смерти. Надо как-то обезопасить чужан от столь опрометчивого шага.

Свой хист я, понятное дело, тратить не собирался. Хватало наличия двух печатей, о которых я не забывал ни на минуту. Потому что мало того, что по прежнему не свыкся с существованием магических прибамбасов, так они еще и невероятно раздражали. Будто порезал ладонь и вспоминаешь об этом только когда что-то берешь в руку.

На мое замечание Григорий показал пальцами «ОК». Мол, не волнуйся, все будет в лучшем виде. А после оторвал клочок волос, что-то пробормотал и дунул. Волосы упали на бетонный пол и уже там превратились в мелких рыжих муравьев. Которые торопливо облепили все мною купленное, да так и замерли.

Я даже поймал себя на том, что против воли хочу отвести взгляд. Думаю, чужане, если и заберутся сюда, то и вовсе даже в эту сторону не посмотрят. Ого, вон че Гриша умеет. А то все про сны, да дурацких крыс говорил.

— Как ритуал называется? — спросил я его.

— По-разному, — отозвался тот. — Но это не ваша рубежная забота. Наша магия, бесовская.

На том я и отступился. Давно заметил, что существует основное противостояние — рубежный мир против чужанского. Вот только когда проблемы людей отступают на второй план, выясняется, что и среди нас нет общего единства. Оказывается, что рубежники отдельно, а нечисть отдельно. Да и среди последней хватает своеобразных каст. В сложный я мир попал, многогранный.

А потом Григорий меня покинул. В хорошем смысле, понятное дело. В один из дней он заявил, чтобы я не поминал его лихом, да лишний раз не звал. И отчалил.

И тут выяснилось, что я даже привык к этому балбесу. Вроде как он вечно мне мешал жить. Но без него как-то стало внезапно пусто и скучно. Никто не пьет с утра на кухне, не бурчит, не путается под ногами. Словно твой нерадивый ребенок вырос, женился и съехал от тебя. И все, что остается — лишь ходить в церковь и ставить свечки за здоровье и терпение его жены.

Пока беса не было, я занялся насущными делами. А именно — поставил на учет Зверя. Само собой, через человечка Антохи, вертлявого и суетного дедка.

А после стал изучать место, в котором живу. Пешком добрался до стационарной батареи ПВО времен Великой Отечественной. Последний раз здесь был пацаном, вместе с Костяном и его отцом.

И еще дошел до яхт-клуба «Фаворит». Поглядел издали на скучную жизнь богатых господ, зевнул и вернулся обратно. Вот ведь, делать людям нечего, чем мерзнуть на холодном ветру.

Однако на второй день моего вынужденного одиночного пребывания, случилось удивительное знакомство. И виной всему стало мое колоссальное «везение».

Я гулял по СНТ, осматривая дома. И, само собой, не смотрел под ноги? Что я могу там такого увидеть? Потому и оступился. И чтобы не упасть, схватился за ближайший деревянный забор. Только то ли я оказался такой сильный, то ли штакетник держался на добром слове, но деревяшка осталась у меня в руках. Пока я думал, как поступить, из небольшого домика выбрался бодрый дедулька.

— Здрасьте, извините, я тут ваш забор по ходу сломал.

— Не переживай, — отмахнулся тот. — У меня вечно все наперекосяк. Если день пройдет, а ничего не сломается, считай, зря прожил.

Я кивнул. Ну да, мне такое знакомо. Видимо, мы были товарищами по несчастью.

Старичок тяжело опустился на скамейку возле дома, схватившись за грудь.

— Вроде не старый еще, а здоровье подводить стало. Два шага сделаю и отдышка. Тебя как звать-то?

— Я Матвей.

— Из здешних?

— Да, дом на лето снял. Чтобы подальше от города.

— А я Федор Васильич. Тоже здесь летом живу. Огородик, воздух чистый. Да только в этот год все здоровье покоя не дает. Матвей, погляди в сарае, там гвозди и молоток есть. Коли уж сломал, почини, будь добр.

Я кивнул и пошел к калитке. Без труда нашел инструменты, а как еще? В сарае царил армейский порядок. Как выяснилось, не случайно. В ходе моего слоняния по участку и возвращения штакетины на родное место, мы немного разговорились. Оказалось, что Федор Васильич — военный в отставке, целый подполковник. Весьма интересный и веселый мужик, который вроде и не старый совсем. Вот только в последний год, после переезда на дачу здоровье сильно сдало.

Даже моих немногочисленных умений и кривых рук хватило, чтобы все починить. А когда я относил инструменты на место, то почувствовал хист. Причем, не простой, а принадлежащий нечисти. Я не семи пядей во лбу, но мне хватило ума догадаться, что кто-то не очень порядочный подселился к Федору Васильевичу и теперь пьет его жизненную энергию. Понятно, что едва ли здесь виноват спиритус. Но разве мало всякой дряни, которая на это способно.

И тогда пришло понимание, что старику нужно помочь. Потому я попрощался и не пошел быстро домой — побежал. Лишь бы поскорее добраться до тетради Спешницы. Мне казалось, что я читал о какой-то домашней нечисти, которая пакостила человеку в отсутствии домового. И даже облегченно улыбнулся, когда нашел нужную запись, появившуюся после обретения третьего рубца.

Злыдень — враждебная человеку и глупая нечисть. Очень падки на деньги и еду. Если нет в доме домового, да не нанесены знаки солнца, то путь злыдню открыт. Селится он подле печи, иногда в ней, после чего пакостит человеку.

Чужанин, в доме которого поселился злыдень, часто болеет. Зачастую доходит до сумы и вовсе начинает нищенствовать.

Изгнать злыдня способен любой рубежник. Нечисть он слабая, сильно восприимчивая к чужому хисту. Вот только злыдень вскоре вернется в облюбованный дом. Поэтому на подобную начисть часто ставят магические ловушки…

Беда в том, что про знаки солнца тут ничего не было. Видимо, эта та самая база, которую и так каждый рубежник знал. Кроме меня, понятное дело.

Однако про ловушки было. Вернее про печати, которые можно использовать против этих тварей. Вот тут я начал сомневаться. С одной стороны выходило, что печать слабенькая, потому что и нечисть не ахти какая. Того же черта она бы не удержала, а вот злыдня — вполне вероятно. Но все же печать. У меня и так две висят и постоянно тянут хист. Да и Григория нет, который промысел бы мог восстановить. Придется потом до его прихода мучаться.

А затем вспомнил Федора Васильевича. Если ничего не сделать, то злыдень его точно до больнички доведет. И вот этого очень бы не хотелось. Старичок позитивный и какой-то настоящий, что ли. Причем, я был более чем уверен, что это мои мысли, а не хиста. Ведь я вроде как должен делать именно то, что хочет он.

В общем, я прыгнул в машину и доехал до ближайшего «Магнита». Нет, на территории СНТ тоже был магаз — двухэтажное здание, где под продажу всего необходимого отводился первый этаж.

Вот только мне там не понравилось. Во-первых, почти ничего не было, разве что самое важное — хлеб, соль, крупы. Во-вторых, у меня с детства аллергия на плохой сервис. А локация, где тебе вместо приветствия говорят: «Че вам?», сразу улетает в черный список.

Поэтому даже обычный крохотный сетевой супермаркет всегда будет выигрывать у частников, которые не знают, как работать с клиентами. И пусть они потом кричат, что сетевики душат частный бизнес. Ничего подобного.

У меня возле дома, прошлого дома, был обычный магаз с торца пятиэтажки. Мне казалось, он там существовал всегда, сколько я себя помню. И хозяин сроду не менялся — лысенький мужичок лет сорока на старом пикапе. Так у него всегда очереди, как в Советском Союзе.

Потому что дешевле? Да черта с два. Вкуснее? Да, не без этого, там надо было постараться, чтобы найти просрочку. Но самое главное — продавщицы.

Не знаю, хозяин специально их так тренировал или действительно от души шло. Но эти сдобные женщины лет за сорок обращались к покупателям не иначе, как: «Что вы хотите, моя хорошая?», «Какой пряник вам подмигнул?», «Может, душа сегодня рыбки просит? Свежая, только завезли». И бабки буквально штурмом брали этот бастион милоты.