Геннадий Гацура - Число зверя Страница 9

Хозяин квартиры сидел в темноте и гордом одиночестве в глубоком кожаном кресле перед огромным окном.

— Включить свет? — спросил Валентин Александрович, войдя в гостиную.

— Нет. Принес?

— Да, — Марков вынул из кармана и положил на низенький столик толстый пакет.

— Садись, — даже не повернувшись к вошедшему сказал мужчина. — Опять эта сучка закрылась в дальних комнатах. Совсем крыша у старой карги поехала. Сняла у меня со счета без спроса сто шестьдесят тысяч баксов, сделала себе подтяжку. Небось, опять машину для своего нового молоденького хахаля прикупила или квартирку для тайных свиданий. Не набесилась еще.

Марков с трудом подавил улыбку. Он то знал, что Владимир Ильич на своих «кошечек» тратит намного больше, чем его супруга, и совсем недавно приехал из какой-то очень дорогой швейцарской клиники, где делал себе омоложение организма, для улучшения детородных функций. Он никак не мог зачать своей молодой любовнице ребенка.

— А может, вы свою женушку хотите приструнить? — Поинтересовался Валентин Александрович. — Вы уезжаете со своей приятельницей куда-нибудь, а я тем временем все это очень качественно организую. Можем даже похоронить без вас, чтобы не травмировать нежную психику вашей новой подруги. По высшему классу, как в лучших домах Лондона, Нью-Йорка и Парижа!

Владимир Ильич повернулся к Маркову и очень внимательно посмотрел в его, казавшиеся за толстыми стеклами очков совсем маленькими глазки.

— Ты что это говоришь? Понимаешь, что и кому ты это говоришь? Она моя жена, мать моих дочек!

— Так, я как лучше хотел, — смущенно пожал плечиками «сутер».

— Получше. Ничего святого нет. С кем только мне приходится работать. Кстати, ты не брал моей расчески? — Покрутил головой собеседник Маркова. — Я только что причесывался и сюда ее положил.

— Нет, конечно. На кой ляд она мне сдалась?

— Бред какой-то. Вечно, с тобой свяжешься… В общем, с меня хватит! — вдруг взорвался Владимир Ильич. — Ты должен зарубить у себя на носу, что это я сделал из тебя человека, дал тебе «крышу», всегда прикрывал, и не посмею, чтобы твои девки шантажировали меня!

— Я все понял.

— Если ты уверен, что это была она, ты должен немедленно проверить все ее связи и принять контрмеры.

— Я все понял, — еще раз, как можно мягче, повторил Марков, — и всегда говорил, что вся мерзость от женщин. Они и созданы как зло, как некоторая противоположность человеку, мужчине. Женщина вообще является воплощением всего самого плохого, мерзкого. Греха, лжи и вероломства.

Лишь глупца может обмануть созданный поэтами образ этакой слабой, легко ранимой личности. Даже в библии, когда речь заходит о первородном грехе, кто там выступает в качестве искусителей? Дьявол, змий и женщина. Хотя, по моему, на двух первых зря бочку катят, там их и близко не было. Да и кого наказал Бог за этот грех, дьявола или змия? Нет — женщину, наградив ее грязными месячными. Да, вся мерзость на земле от них, достаточно только перелистать учебник истории.

— К чему ты клонишь, старый педераст? Хочешь, чтобы я переквалифицировался на твоих голубеньких мальчиков?

— Ну, зачем же так грубо, Владимир Ильич? Да, вы только попробуйте, возможно, вам понравиться.

— Все, хватит! У меня голова от тебя разболелась. Сначала в театре эти актеры несли какую-то ахинею, а теперь ты тут! Проваливай!

Валентин Александрович улыбнулся кончиками губ, чтобы не дай Бог случайно не задеть своего слишком чувствительного хозяина, кивнул головой и направился к выходу.

— Постой, — вдруг остановил его Владимир Ильич.

«Сутер» обернулся.

— Я подумаю насчет твоего предложения с похоронами. А пока ты набросай для меня небольшой план, как ты это представляешь. Все, теперь можешь валить отсюда. Только быстрей!

Марков молча отвесил хозяину полупоклон и вышел.

— Вот, взрастил засранца, хлебом не корми, дай только кого-нибудь кончить. Мать родную не пожалеет, — пробормотал, впрочем, довольно благодушно, Владимир Ильич, вновь оставшись наедине с собой в своей огромной голубой гостиной.

В машине Марков вынул из кармана завернутую в носовой платок костяную расческу с золотым ободком и зачем-то посмотрел ее на свет.

— Ишь, раскомандовался, — сказал он вслух и, опустив окно, вышвырнул расческу вместе с носовым платком на дорогу.

Григорьев обвел кружочком еще одну дату, третью в этом месяце, и тупо уставился в вычерченный на листе ватмана календарь. Шестое июня тысяча девятьсот девяносто шестого года.

Глупо, все глупо. Они уже знали даже день и примерное время свершения каждого следующего преступления, но все еще никак не могли выйти на след убийцы. Нужны были другие версии, все предыдущие с треском развалились.

Потрачено столько времени, проверено столько людей, компьютеры уже раскалились от того объема информации, который за последние два месяца им пришлось переработать, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Хотя, конечно, кое-что они понадыбали, но все это были крохи. Не может быть, чтобы преступник не оставил еще хоть какого-нибудь следа.

Идеальных преступлений не бывает. Что-то они упустили. Надо еще раз проверить всех друзей, знакомых и связи покойных. Необходимо собрать все записные книжки убитых, забить все записи в компьютер и проверить на наличие одинаковых адресов и номеров телефонов.

— Константин, тут, к тебе, из дружественной организации. Майор Кокарев Михаил Иванович.

Старший следователь поднял голову и посмотрел снизу вверх на подошедшего к его столу огромного, широкоплечего мужчину.

— Здравствуйте, — поздоровался тот и протянул Григорьеву несколько листков. — Вот ксерокопии рассказа, которые вы у нас просили.

Константин перелистал странички и сказал:

— Короткий.

— Да, но, возможно, дел натворил таких, что и толстовскому роману «Война и мир» не снилось.

— «Маршрут номер шестьсот шестьдесят шесть», — прочел вслух название Григорьев и посмотрел на майора. — У вас есть время? Я бы хотел быстренько просмотреть его, вдруг по ходу чтения, могут возникнуть кой-какие вопросы.

Михаил Иванович взглянул на часы и кивнул головой:

— Есть минут двадцать. Уложитесь?

— Конечно, — утвердительно качнул головой Константин и приступил к чтению рассказа.

Молодой человек в зеленой длиннополой куртке взял наполненный доверху белоснежной пеной бокал и, оглядевшись по сторонам, подошел к столику, за которым уже стоял, отхлебывая маленькими глотками пиво и внимательно изучая разложенную перед собой газету, мужчина в сером костюме.

«Разрешите? Я не помешаю?»

Мужчина кивнул головой, не соблаговолив даже на мгновение отвлечься от интересного чтива. Выдержав паузу, подошедший поинтересовался:

«Что это вы читаете? Гороскопы?»

Мужчина, наконец, оторвал глаза от газеты и, взглянув на своего соседа, ответил:

«Да, интересуюсь, что день грядущий мне готовит.»

«Ну и как?»

«У меня нынче на редкость удачный день. Здесь говорится, что все мои вложения и деловые операции дадут максимум дохода, а женщина, с которой я сегодня повстречаюсь, может принести счастье на всю оставшуюся жизнь.»

«Желаю, что бы все это у вас исполнилось.»

«Спасибо. А вы верите в гороскопы, мистику и предначертание судьбы?»

«Как бы вам сказать, — пожал плечами молодой человек, — и да, и нет.»

«Это как же? — Слегка склонив голову на правое плечо, спросил мужчина. — Кстати, меня зовут Владимиром, а вас как величают?»

«Меня — Ромой. Дело в том, что то, что печатают в наших газетах, является не более чем бредом какого-нибудь подвыпившего журналиста, которому больше нечего делать во время ночного дежурства, как обливаясь слезами от смеха, писать подобную муть для своих доверчивых читателей.»

«Эка, — покачал головой Владимир, который был лет на десять старше своего собеседника, — как вы круто по ним прошлись. Но ответ неполный.»

«Я верю в черную магию. Только в настоящую, — глаза у Романа при этих словах вдруг огненно сверкнули. Вероятно данную шутку с ними сыграл яркий луч весеннего света, отразившийся от толстой полированной грани стеклянной кружки, но в тот момент его собеседнику вдруг стало как-то не по себе. — Меня интересует лишь то, в существование чего, я могу сам воочию убедиться. Практическая магия мне это позволяет.»

«Никогда не подумал бы, что представители современной молодежи интересуется подобными вещами.»

Дальше, естественно, разговор пошел о каббале, оккультных науках, мистике, магии чисел и, как бы сам собой, перерос в разговор о литературе на эту тему, в том числе и о художественной.

«Как жаль, что сейчас у нас данный жанр литературы незаслуженно забыт, — сказал Роман, — а хотелось бы прочитать что-нибудь на эту тему и, знаете, на нашем российском материале.»