Бездыханные (СИ) - Айзель Кон Страница 9

От этих мыслей я заплакала еще сильнее. Я была зла на себя за то, что причиняю боль близким мне людям. Мне захотелось сейчас встать, как ни в чем не бывало, улыбнуться и свалить все на неудачную шутку. Мне захотелось залезть на крышу дома и крикнуть на весь город, что меня не так просто убить. Мне захотелось, по-настоящему за всю свою короткую жизнь захотелось жить. И плевать на то, что для высших сил я всего лишь игрушка, над которой весело издеваться. Для других я живой человек со своей волей и желаниями. Человек, который просто хочет жить счастливо.

Я почувствовала, как все тело тяжелеет, а дышать уже почти невозможно. Поэтому я, сделав болезненный глубокий вздох, икая от слез, громко, что есть сил, крикнула:

— Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!

Легкие сжались, тело судорожно задрожало, боль ушла, после чего яркий свет ослепил глаза. Реальность была очевидна — я умерла…

Глава 3

Свет…  Такой манящий, яркий, ослепительный, но в то же время успокаивающий, умиротворенный. К этому свету хочется тянуться всю жизнь. Он выводил из мрака и указывал путь в то место, где ты обретал покой и счастье. Этот свет был что-то вроде луча надежды. Он приобретал форму то прямой, то извилистой дороги. Но каким бы не был путь, он всегда вел к одним вратам — вратам в небесную вечность. Но что же? Внезапно луч обрывается возле порога врат, и ты уже не можешь пройти через них. Свет тускнеет, слабеет, и вот его уже не видно. А на том месте, где стелилась светлая дорога, появилась пропасть. Врата затягивают в себя остатки света и…  закрываются. Их не открыть.

Тьма вокруг. Она постепенно, и в то же время быстро наполняет пустоту. Она сдавливает душу, разум, волю. Тело, которое до этого было невесомое, тяжелеет, и срывается вниз.

Небеса под запретом.

Путь закончился возвращением назад…

Я боялась открыть глаза. То, что мне виделось, было слишком реальным для сна и слишком неправдоподобным для реальности. Но все же собравшись с силами, я резко распахнула веки. Несколько мгновений все было как в тумане. Когда зрение прояснилось, я удивилась. Глаза видели знакомый белый потолок. Я шевельнула пальцами сначала одной руки, потом второй. Тело поддавалось. Я легонько дотронулась пальцами до живота в том месте, где была рана. Кровь затвердела на коже, но ничего не болело. Я попробовала привстать. Это вышло на удивление легко, так как слабость тоже прошла. Когда тело приняло сидячее положение, оно вдруг онемело, а в ушах послышался гул, похожий на вой. Но через секунду все прошло.

Оглядевшись, я поняла, что все еще нахожусь в лаборатории. Тут возле меня послышался странный звук. Я повернула голову вправо и, опустив взгляд, заметила Локки. Он сидел на полу спиной ко мне, закрыв рукой глаза.

— Локки? — произнесла я тихо, боясь услышать свой голос, но к счастью, он не изменился.

Парень вздрогнул.

— Черт! — громко, но как-то сдавленно, процедил он сквозь плотно сжатые зубы.

Локки резко поднял свои очки, которые лежали на полу возле него, и безжалостно швырнул их в стену.

— Эй! — уже громче произнесла я и дотронулась рукой до его плеча.

Локки резко повернулся ко мне и вскрикнул. Он, спотыкаясь, отполз к углу комнаты и задрожал. Его лицо вытянулось в неподдельном ужасе.

— Да что с тобой такое?! — воскликнула я, не на шутку испугавшись.

Такого Локки мне еще никогда не приходилось видеть.

— Со мной? — наконец-то заговорил он. — Это с тобой что, черт возьми, такое?!

Я не знала что ответить, ведь сама толком не понимала, что сейчас происходит.

В таком положении мы пробыли минут пять. Когда Локки немного успокоился, то встал и медленно подошел ко мне. Он оглядывал меня с ног до головы таким взглядом, будто видел призрака.

— Сколько я была без сознания?

— Три минуты, — ответил Локки, посмотрев на наручные часы.

Это ему удалось не сразу, так как из-за дрожи в руках цифры на циферблате расплывались.

— Так, стоп! — он закрыл глаза, глубоко вздохнул, задержал воздух в легких, и резко выдохнул.

Это помогло. Когда парень открыл глаза, его взгляд опять стал холодным и непроницаемым, разве что плотно сжатые губы слегка подрагивали.

— Всего-то? — я задумалась. — Что со мной было? И почему ты такой…  напуганный, что ли?

— Напуганный?! Ну, это не удивительно. Когда ты потеряла сознание, я проверил твой пульс. Его не было! Как ты думаешь, что я должен был делать, когда ты внезапно очнулась?!

— Оу. Ну, может быть, это…  не знаю…  клиническая смерть или как там у вас говорят?

Локки отрицательно покачал головой.

— Не похоже. Возможно, это я ошибся, хотя в этом случае сложно было ошибиться. И вообще, у тебя почка серьезно повреждена, а ты сейчас разговариваешь со мной, как ни в чем не бывало!

— Правда что ли? — я удивленно взглянула на свой живот. — У меня лично ничего не болит.

Локки недоверчиво покосился на меня.

— Да ну? Быть такого не может.

Он внимательно оглядел мою рану. Я почувствовала его прикосновение словно через ткань, а не кожу, и все же это была не боль.

— Больно?

— Нет.

— А так?

— Тоже нет.

Парень пощупал мой пульс. Его брови сдвинулись на переносице.

— Так, подожди.

Локки отошел в угол комнаты, а через две минуты вернулся уже в целых (наверное, запасных) очках и в медицинских перчатках.

— Закрой глаза. Если будет больно — кричи.

— А наркоз, анестезия? — взволнованно пролепетала я, опасливо отодвинувшись от друга.

— Ты ведь сказала, что не чувствуешь боли. Возможно это шоковое, хотя я сомневаюсь. Что-то тут не так…  Поэтому я хочу проверить, что с тобой. И еще раз повторяю, если почувствуешь хоть легкую боль, дай мне знать.

— Угу, — неуверенно кивнула я и позволила Локки стащить с себя всю верхнюю одежду. Смущение — последнее, что я должна почувствовать в данной ситуации. Ну а Локки слишком серьезен, чтобы церемониться с моими принципами.

Я легла обратно на операционный стол и закрыла глаза. До ушей донесся металлический стук медицинских инструментов, а через минуту что-то коснулось живота, по ощущениям схожее с касанием длинного ногтя, и опять же, словно через грубую ткань. Я приоткрыла глаза и, когда увидела зажатый в руке Локки скальпель, тут же их закрыла, дабы обезопасить себя от ненужных впечатлений.

— Что чувствуешь? — услышала я его голос.

— Ничего. Только касание.

После этого его движения посмелели. Я ощущала, как металл проникает под кожу, но совершенно не чувствовала боли, лишь дискомфорт и легкое отвращение. Чтоб отвлечь себя от ненужных мыслей, я начала повторять в уме таблицу умножения. С моей математикой это заняло много времени, и когда я уже дошла до цифры девять, меня окликнул Локки.

— Эй.

— Да? — я открыла глаза.

Вид у парня был, мягко говоря, ошарашенный.

— У меня для тебя две новости. Даже не знаю, хорошие они или плохие. — Он сглотнул, — в общем, ты не умрешь.

— Ну, это уже понятно. Я чувствую себя отлично. Хотя ты упомянул, что у меня почка повреждена, да и, кажется, только что резал мой живот, так в чем же дело?

Он пару секунд молчал, будто сам не верил своей догадке, но потом взглянул на меня, и решительно ответил:

— Просто ты уже мертва…

Если бы я не знала Локки, то подумала бы, что он шутит. Но он не шутил. На несколько долгих секунд я потеряла дар речи.

— Как? Почему ты так решил?

Он снял перчатки и, прокашлявшись, заговорил:

— Объясню по порядку. Во-первых, ты не дышишь. Вернее ты дышишь, но не часто и то только тогда, когда говоришь. Когда я тебя осматривал, ты вздохнула лишь пару раз. Во-вторых, ВСЕ твои органы не работают. Легкие получают кислород, но в кровь он не поступает, так как сердце не бьется и кровеносная система не функционирует. И, в-третьих, сейчас в тебе примерно полтора литра крови, что совершенно не приемлемо для жизни. Тем более что она не передвигается по сосудам. Поэтому единственное объяснение тому, почему ты не умираешь, есть то, что ты, скорее всего, уже мертва.