Сергей Калашников - Странный мир Страница 11

— Нет, растут абрикосы, но они невкусные и давно все попадали на землю. Только мы их собрали, разломили и высушили.

Вот и пришли. При виде строения в голове возникает слово "курень". Землянка, но не выкопанная, а насыпанная. Множество столбов подпирают плетни, поверх которых, вероятно, глина. Горизонтальный потолок и сильно наклонные стены. По краям места для сна, в центре очаг, слепленный из той же незаменимой глины. Видно, что растрескивался и замазывался. И ещё видно, что огонь здесь — основной инструмент. Почти всё пережжено.

На видном месте — полка с сокровищами дома. Две пудреницы, наверняка с зеркальцами под крышкой, картонная коробочка со шпильками для волос. Футлярчики трёх маникюрных наборов, складные плоскогубчики наименьшего размера, в ручках которых спрятаны лезвие ножа, ничего не открывающая открывашка и рахитичные отвёрточки. Две зажигалки, песенник карманного формата, четыре стеклянных флакона: одеколон, лосьон и двое духов. Рипа взяла в руки один из пузырьков и посмотрела на Славика. Что выражал этот взгляд, он так и не понял, но не счастье, это точно.

А под навесом булькал на огне кривобокий горшок, в котором помешивала их провожатая, назвавшаяся Зиной, и продолжала свои ни на секунду не прерывающиеся речи.

— Костяки загрызенных животных иногда встречаются в степи, но камней не отыщешь. Мы раскопали один, только он очень большой. Поэтому вытачивать инструменты приходиться прямо там, где он лежит. Пришлось делать над ним навес. А наши уже скоро придут, вон, Манька прибежала, — указала в сторону, где среди кустов "нарисовалась" маленькая пятнистая олениха с выразительным взглядом. А дальше показались четыре девичьих силуэта. Один — загорелый и без избытка одежды, а два в лёгких сплошных одеяниях, похожих на те, что носили рабы в фильмах про американский юг. Девочки-подростки, сверстницы Зины. Четвертая — дама чуть за тридцать в шортах до колен и майке, обтягивающей очень гармоничную… и пропорциональную… Рипа даже на ногу Славке наступила.

Два неслабых мешка, принесенных прицепленными к положенным на плечи палкам, поставили на землю, поздоровались, перезнакомились, умылись и за стол. Прибывшим мытьё помогло мало. Руки их выглядели так, как будто они их только что вымазали йодом, или еще чем-то, таким же стойким, коричневого цвета.

— Орехи собирали, — пояснила женщина, назвавшаяся Тамарой. Она подняла руки в дирижерском жесте. Четыре девушки подбрались… и прозвучала короткая музыкальная фраза, исполненная на голоса. — Вокальный квартет "Квакушки", — пояснила руководительница.

Ощущение единства с этой группой возникло сразу. Их, ехавших на стареньком "пятачке" руководительницы, чтобы дать концерт в доме престарелых, "переставило" в степь, причём так, что они налетели на оленёнка. Вопрос о том, куда они попали, возник у девчат после того, как они поняли, что не знают, как доставить раненое животное в ветреринарку. Остановились перед оврагом и долго его объезжали, навернув круг в сотню с лишним километров, пока не вернулись в ту же точку, но с противоположной от препятствия стороны.

Продолжили движение и не доехали до границы поймы буквально километр. Закончился бензин. И пять эфемерных созданий, намаявшихся в пропечённой жарким солнцем жестянке, докатили свой экипаж до тени, примотали сломанную ногу оленёнка к палочке и стали устраиваться, как могли. Славка мысленно стекал под стол, когда шла речь о ловле рыбы руками, о сбивании птичек двумя носовыми платками с песком, связанными шнурками от кедов, о резке лозы маникюрными кусачками, которые на самом деле педикюрные, но Гайка, которая Галя, считает, что они маникюрные, потому что у неё такие ногти…

Хорошо посидели после похлёбки, которую ели из выжженного деревянного корытца черпачками из створок ракушек, вставленных в расщепленную палочку. Что характерно, эти изделия оказались адаптированы под правшей. А потом двинулись за орехами.

Белокожие Гайка и Тинка были одеты в белые в прошлом одежды, пошитые из концертных блузок, Витуля и Тамара, такие же смугленькие, как и оставшаяся дневалить Зинка-корзинка, просто накинули на плечи платки, пока путь проходил через открытое место. А потом они добрались до низины, заросшей массой самых разных деревьев. Грецких орехов здесь хватало. Славка с Витулей трясли ветви, забравшись наверх, а остальные собирали, освобождали от кожуры, выносили сушиться на солнышко.

— Так легче нести, — объясняла Гайка. — После мы их на раскалённом песочке на косе доводим, а уже потом складываем в корзины. Лишнего не будет, а вашей команде орешки зимой не помешают, и кураги не забудьте прихватить. Она не очень сытная, но если приготовить с мясом, сильно улучшается на вкус.

Понятно. Девчата их тоже приняли за своих. Конечно, пацанов для этих пигалиц придётся натырить у островитян, которых за своих не считают ни Славка с Рипой, ни Тамара с воспитанницами. Это потребуется годика через четыре, не раньше, когда эти юные создания вырастут. Может, ещё сами себе выберут, да по-человечески соблазнят кавалеров. А вот на счёт Тамары у него предчувствие совершенно иного рода. Уж больно тщательно они с Рипой обсуждают что-то. Не иначе — демографический вопрос. Страшновато становится.

Глава 6

Если рассуждать на тему, кто к кому переезжает, то понятно, что деревья грецкого ореха или абрикосовые перевозить не будешь. А здесь, на второй базе, потребуются нормальные горшки, кирпичи для печки, топор, пила и много работы. Место для своего куреня "Квакушки" выбрали удачно. До воды всего пятьдесят метров вниз по склону. Да и постройка тёплая, только отопление улучшить — и можно зимовать. Конечно, потребуется мужская рука, чтобы навесить хотя бы нормальную дверь. Канавкой постройку обвести, спилить пару старых сучьев, пока не упали на чью-нибудь голову, да хватит здесь дел. Нужен еще один мужчина хотя бы одной с действително правой рукой.

Однако дом в балке уж больно удачно стоит. Водный путь от него на запад почти не разведан — что-то там еще отыщется. И пастбище — мечта, и покосы кругом отличные. А, вздумай они уток или гусей развести — так ставь на берегу речушки кормушки — и вот тебе птичий двор. В общем — горячиться не надо. Как говорил дедушка, то, что выросло — само себя поддерживает и радует, а то, что руками сделано — требует ухода и ремонта. Это он тогда проводил аналогию между разными организационными структурами, и иллюстрировал положение о том, что руководитель должен вести себя как садовник, работая рыхлителем и секатором, а не как строитель, роющий котлованы и возводящий пирамиды.

Сегодня от сбора орехов Славку отстранили, дали ему в помощь мелкую шустрятину Вику, и наказали основать амбар. С учетом наличия в его распоряжении целого десятка прихваченных в поездку за солью гвоздей, задача крайне увлекательная, становящаяся просто головоломной с учётом деятельности мелких грызунов, отмечавшейся неоднократно прогрызенными корзинками. Складная садовая ножовка, что в последний момент затолкал в дорожную корзинку Маркович, теперь смотрится как дар свыше.

И помощница оказалась просто прелесть. Как только поделился с ней замыслом, указала деревья, расположенные нужным образом, и где выпиливать жерди правильных размеров она знала тоже. Похоже, каждую травинку здесь по имени зовёт. Так что тратить время на поиски не пришлось. И уже к вечеру на балках, положенных между четырёх деревьев, красовалась наклонная решётка будущей крыши. Оставалось покрыть её тростником. Вертикальные жерди для стен, надежно прилаженные к основательным поперечинам ждали оплетения лозой и обмазки глиной. Главное, что внутри этого пространства удалось создать систему подвесов, позволяющих разместить десятки корзин на коротких верёвочках. Естественно, крепилось это сооружение исключительно верёвочными же бандажами из той самой замечательно прочной травы.

Девчата её рвали втроём. Две держат палку, третья обматывает вокруг неё травину. Причём одна из держащих кладёт свою сторону на упёртую в землю рогульку, а вторая поднимает свой конец рычага. И у них этого добра постоянно в бучиле целая охапка вымачивается, а вечерами они прядут нитки, чтобы соткать из них одежду, а Тамара Петровна уже сейчас вяжет из них распашонки своему малышу, который родится зимой.

А еще на острове у Виктории есть друг, Васька Уткин, к которому она иногда наведывается, и зовёт его к себе. Но он не может к ним перебраться, потому что его бабушка считает это глупостью, но они никому ничего там не говорят, и про живущих здесь девчат никто не знает. Едят там почти одну рыбу, а лапшу берегут на зиму, и старший у них строгий, но справедливый. Всегда наказывает тех, кто не хочет делать то, что он велит. А если кто упрямится, тех прогоняет. Но все возвращаются и просят прощения.